— Это была твоя идея, — напоминаю ему, безуспешно пытаясь стереть огромную ухмылку с лица, когда полицейская машина приближается к нам.

— Но почему? — вскрикивает он, притормаживая.

— Ты словно подросток, пытающийся порисоваться перед своей первой любовью. — Похлопываю его по ноге.

— Но... я не подросток! — Он останавливает машину и смотрит на меня в отчаянии, пока его слова доходят до моего сознания.

— Неужели я твоя первая любовь? — спрашиваю его, почему-то довольно громко. — Ты сказал, что не подросток, но не возразил против того, что я твоя первая любовь!

Похоже, мигающие огни его больше не волнуют, пока Джексон не сводит с меня своих темно-карих глаз.

— Конечно же это так. До тридцати лет я притворялся натуралом, а потом у меня никогда не было серьезных отношений.

Мое сердце практически тает.

— У меня снова возникает это чувство, Джексон! Думаю, у меня сердечный приступ!

Он вздыхает, когда офицер полиции выходит из своей машины и подходит к нам. Он смотрит на нас, вопросительно выгнув брови. Я узнаю его, он работает в нашем полицейском участке, но не могу вспомнить его имени.

— Джексон, что, черт возьми, случилось с твоей машиной? — спрашивает он с беспокойством.

— Вы говорите о пулевых отверстиях? — интересуюсь я.

Джексон оглядывается на меня.

— Конечно же он говорит о пулевых отверстиях. О чем еще ему говорить? О замечательной восковой полировке?

— А может он занимается восковой полировкой! Мы не можем ничего предполагать о нем, Джексон. Это... хм-м... Это было бы расизмом... Антилюбительством. Нет...

Я замолкаю, не потому, что мне надоело разбираться в этом, а потому, что из-за угла появляется еще одна машина.

— Привет, Миллер, мы просто... знаешь... — произносит Джексон.

Я бью его по руке, чтобы привлечь внимание.

— Не хочу тебя торопить, детка, но, похоже, у нас гости.

— Блядь, — кричит Джексон, нажимая на газ. — Они пытаются нас пристрелить!

И мы срываемся с места.

— Теперь это больше похоже на погоню, — говорю я с радостным волнением. — У нас есть полиция и еще больше плохих парней. Что-то просто должно взорваться, а что-то еще должно перевернуться!

— Да перестань так радоваться! — рявкает Джексон.

— Не указывай мне, что я могу, а что не могу делать! Как ты смеешь подавлять так мои эмоции! — выкрикиваю в ответ, опуская стекло.

Прежде чем успеваю высунуть пистолет из окна, их машина врезается в нашу, пихая нас в машину, припаркованную на обочине дороги и зажимая между ними. Джексон переключает передачу на «задний ход», но двигатель только набирает обороты, а шины вращаются.

— Я с этим разберусь, — говорю я, но прежде чем успеваю «разобраться хоть с чем-нибудь», подъезжает полицейская машина, блокируя нас всех, и из нее выходит офицер полиции.

— Поднимите руки вверх! — кричит он двум мужчинам в машине. Они колеблются. Это не те, кто изначально стрелял в нас, и, хотя я уверен, что у них есть оружие в машине, им светит меньшее наказание, если они просто заявят, что случайно врезались в нас.

Они поднимают руки, и я разочарованно смотрю на них.

— Какой стыд. Они опозорили свои семьи.

— Они решили не убивать нас или офицера полиции. Да, какой позор, — произносит Джексон с сарказмом.

Я наклоняюсь к нему и целую в щеку.

— Я тебя люблю.

— Ума не приложу, как ты смог так долго сидеть дома без угрозы для жизни. И единственное, что ты угрохал — это пылесос.

— Для меня это тоже загадка. Но это должно служить доказательством того, насколько сильно ты мне небезразличен. — Наклоняюсь на заднее сиденье, чтобы проверить Перчинку, которая выглядит так, будто ей не терпится приобрести новый дом. — Привет, малышка. Все хорошо. — Глажу ее по голове в надежде успокоить.

— Я позвоню Генри, чтобы узнать, сможет ли он вытащить нас из этого.

Пока он разбирается с Генри, я пристально смотрю на полицейского и его задержанных. Когда водитель выходит, я замечаю, что пассажирская дверь открыта, хотя я почти уверен, что офицер не говорил пассажиру выходить. Я нетерпеливо хватаюсь за свою дверь.

— Эй, Лиленд? — зовет Джексон.

Я не свожу глаз с человека, который пытается улизнуть.

— Да?

— Могу я хоть раз сделать что-то крутое, или это всегда должен быть ты? — спрашивает он.

Я ухмыляюсь, переводя взгляд с мужчины на улыбающегося Джексона.

— Полагаю, что можешь.

Он бросает телефон мне и открывает дверь автомобиля, затем мчится вслед за парнем, который уже перепрыгивает через соседний забор.

— Миллер, я с этим разберусь! — кричит Джексон.

Я подношу телефон к уху.

— Привет, Генри, — говорю в трубку.

— О... нет.

— Один из парней сбежал, и Джексон погнался за ним, но сначала он должен встретиться со своим заклятым врагом.

— Ты о чем?

— О заборе. Разве я не рассказывал тебе о том, как мы познакомились?

— Я уверен, что ты уже всем рассказал эту историю, — отвечает Генри. — Можешь разрядить свое оружие и отложить его в сторону, пока я не приеду?

— Полагаю, что могу. — Вздыхаю я. — Джексон такой сексуальный, когда бегает. Жаль, что он в футболке.

— Хм-м...

— Боже, эти мускулы.

— Я вешаю трубку.

— Ты многое теряешь.

— Я так не думаю.

— Он такой сексуальный.

И Генри вешает трубку.