— Я думаю, тебе стоит потереть мне голову, может, это поможет моим мозгам заработать, — произносит он.

Ладно, может, мои прикосновения тоже оказывают на него влияние.

Хотя я почти уверен, что Лиленд уже вымыл голову шампунем, я наливаю на ладонь еще и начинаю втирать ему в голову.

— Не работает, но ощущения потрясающие, — говорит он.

— Возможно сон поможет.

— Может быть. Или я проснусь, испытывая злость из-за того, что все еще ничего не могу понять. И знаешь, что тогда может произойти? — он спрашивает.

— Я не уверен, что хочу знать.

— Мне придется тебя отшлепать.

— Очень мило.

Лиленд протягивает руку и для пущей убедительности шлепает меня по ягодице. Не ожидая такого поворота, я подпрыгиваю и умудряюсь пролить каплю шампуня ему в глаза.

— Матерь божья! Мои глаза! — кричит он, отталкивая меня в сторону. — Почему? Почему ты пытаешься убить меня, когда все, что я делал, это любил тебя? — Он театрально хватает лейку душа и промывает глаза.

— Прости, но ты меня напугал.

Разумеется, никакой угрозы для жизни не было, как он поначалу думал, потому что спустя пару секунд Лиленд сердито смотрит на меня своими не такими уж и поврежденными глазами.

— Кое-кто любя гладит тебя по заднице, а ты засовываешь ему в глаза шампунь?

— Любя? — скептически спрашиваю я, и в результате он брызгает мне в лицо душем.

Я отмахиваюсь от воды и сердито смотрю на Лиленда, но он выглядит таким самодовольным, что я ничего не могу с собой поделать, и улыбаюсь.

— В этом любовном шлепке было столько любви, — пытается убедить меня Лиленд.

— Ах, теперь это не ласка, а любовный шлепок. Понятно.

— В точку! Теперь ты понимаешь, насколько драматично было пытаться меня ослепить?

— Да, очень даже понимаю. Иди сюда, малыш. Позволь мне загладить свою вину, — прошу я и притягиваю его в свои объятия. Он все еще держит душевую головку, поэтому она зажата между нами. Я нежно поглаживаю его по щеке. — Бедный, бедный малыш. Мне очень жаль.

Лиленд поворачивает лейку душа и снова прыскает мне в лицо.

— Проклятье! Я проявлял доброту! — говорю я, выхватывая лейку у него из рук. Или, по крайней мере, пытаюсь, но прежде чем мне это удается, он проскальзывает мне за спину, душевой шланг обматывается вокруг моей шеи. Слабо, конечно же. Меня заводит не шланг, а то, как легко Лиленд проскочил мимо меня и фактически взял в удушающий захват.

— Тщательно выбирай свои следующие слова, — шепчет он мне на ухо. По какой-то причине меня это как бы возбуждает. И заставляет осознать, что, либо я извращенный ублюдок, либо у меня не все в порядке с головой, раз нахожу сексуальным то, что мой парень может показать мне свою силу.

— Ты милый засранец, — говорю ему.

Лиленд колеблется.

— Не знаю, задушить тебя или нет! Мне никогда раньше не приходилось сталкиваться с таким сложным выбором. Душить или не душить?

— Я назвал тебя милым, — напоминаю ему. Он стоит у меня за спиной, и мне хочется развернуться к нему лицом, но Лиленд удерживает меня.

— Но ты также назвал меня засранцем.

Внезапно вода становится ледяной, когда он направляет струи мне прямо на задницу. Я ошарашенно дергаюсь вперед, но от этого шланг сжимается вокруг моей шеи, удушая меня.

Лиленд отпускает шланг и выключает воду, при этом начинает смеяться еще сильнее.

— Зачем ты себя душил? Это новый фетиш, о котором я не знаю?

Я разворачиваюсь и свирепо смотрю на него.

— Да ты безусловно чертовски гордишься собой.

— Так и есть, — радостно отвечает он, когда снова включает воду, чтобы смыть остатки мыла, прежде чем вылезти из ванны. Я выключаю воду и выхожу вслед за ним. Лиленд вытирается насухо полотенцем, роясь в шкафу свободной рукой.

— Зубные щетки! — восклицает он, поднимая их. — Прости, они не вибрирующие, так что ты не сможешь оттянутся.

— Значит... ты полагаешь, что мне нравится мастурбировать с чем... с пылесосом в одной руке и вибрирующей зубной щеткой в другой?

Ухмылка на лице Лиленда мгновенно заставляет меня улыбнуться.

— Для меня это звучит как вечер пятницы, — говорит он, протягивая мне розовую зубную щетку.

Я чищу зубы рядом с Лилендом, и, хотя мы живем вместе уже целых полгода, я не уверен, когда пройдет новизна этого. Совместное занятие какими-то домашними делами действительно убеждает меня в том, что он со мной надолго.

— Знаешь, что я только что понял? — спрашиваю Лиленда, выплевывая зубную пасту.

— А?

— Мы уже почистили зубы.

— Хм... Точно. Ну что ж. Определенно не самая ужасная вещь, которую я сделал и забыл об этом, и сделал снова.

Вместо того, чтобы одеться, Лиленд выходит за дверь и направляется в спальню. Вскоре я следую за ним и обнаруживаю, что он пристально смотрит на кровать, а потом поднимает глаза на меня.

— Что случилось?

— Жаль, что я не спас свою подушку.

— Я... не уверен, что подушка была настолько важна.

— Но... моя подушка... я ее так люблю. Позвони Генри и спроси его, цела ли моя подушка.

Вздыхаю и откидываю одеяло.

— Залезай в кровать.

— Не могу. Меня переполняет печаль. Это был даже не мой дом, и теперь мне грустно, — говорит Лиленд, глядя на меня. — Все наши первые воспоминания были связаны с тем домом. Первый раз, когда я пришел в гости.

— Ты въехал в мое дерево, истекая кровью.

Он нежно улыбается при этом воспоминании.

— Первый раз, когда я остался на ночь.

— Ты лежал на моем диване полумертвый.

Лиленд вздыхает и забирается в постель, Перчинка запрыгивает тоже и сворачивается калачиком в его ногах.

— Первый раз, когда ты установил камеру, чтобы наблюдать, как я мастурбирую.

— Ага, определенно не для этого была установлена та камера, — говорю ему, забираясь с другой стороны кровати, и поворачиваюсь к нему лицом. Он пристально наблюдает за мной своими выразительными глазами.

— Ужины, время, проведенное на диване, спальня... Все это...

Протягиваю руку и откидываю его волосы назад.

— А почему ты думаешь, что это все пропало? Да, дома, возможно, не стало, но все эти воспоминания не могут просто исчезнуть лишь потому, что его больше нет.

— Да, могут.

— Не упрямься, — прошу я, придвигаясь ближе, чтобы поцеловать его в лоб. — Все они по-прежнему тут.

— Я полагаю.

— Ты все равно хотел дом побольше, помнишь? С секс-подземельем?

Его обеспокоенное выражение сменяется улыбкой.

— О-о, секс-подземелье. У меня может быть свое секс-подземелье?

— Не уверен, что нам оно нужно, но я уже пришел к выводу, что дам тебе все, что ты попросишь.

— Довольно смело обещать такое.

— Знаю. С тех пор как встретил тебя, я потерял жизненно важные части своего мозга. По какой-то причине, я уступаю всякий раз, когда дело касается тебя.

Кажется, Лиленда это вовсе не печалит, и он прижимается ко мне настолько плотно, что ничто не может протиснуться между нами.