Глава 36

Джексон

Не знаю, был ли я когда-либо так счастлив вернуться домой. Лиленд распахивает входную дверь и сразу же падает на колени.

Поначалу я думаю, что что-то случилось, и тянусь к нему, а потом соображаю, что он просто драматизирует. Я пихаю ногой его задницу вперед, затем закрываю дверь.

— Дом! Дом, милый дом! — кричит он и прижимается грудью к половику.

Останавливаюсь рядом с ним и опускаюсь на колени, понимая, что эта ситуация действительно заслуживает драмы.

— Я никогда еще не был так счастлив находиться дома.

Лиленд начинает смеяться, когда я ложусь на пол прямо в коридоре рядом с ним.

— Единственное, что улучшило бы этот момент, если бы Перчинка была здесь. Я ведь говорил тебе, что Генри собирается ее украсть. Он никогда не привезет ее обратно.

— Он не собирается ее красть. Он сказал, что завезет собаку чуть позже.

Лиленд обхватывает мою голову руками и прижимает к себе.

— Я не верил, что у нас получится, — сознается он, меняя позицию и теперь уже опирается на меня, так как не может и минуты посидеть спокойно. Я стал для него чем-то вроде спинки сиденья, но я так рад быть дома, что меня устраивает любое его желание.

Я оглядываюсь на него, когда он скидывает ботинки, как будто готовится устроиться поудобнее.

— Слушай.

Он смотрит, не отрывая от меня своих голубых глаз.

— А?

— Я... только... То, что ты помог мне с мамой, действительно многое для меня значило. — Это на самом деле так. Его забота обо мне, то, как он заступился за меня и дал мне силы противостоять ей, все это имело для меня огромное значение. — Я... я пытаюсь особо не воодушевляться, но надеюсь, что она извлечет из нашего разговора урок.

Лиленд сжимает мои волосы в кулак.

— Просто дай ей время, я и правда считаю, что она изменит свое мнение. — Он переворачивается, подползает и залезает на меня, вдавливая меня в жесткий пол. Скомканный половик впивается мне в бедро, но я молчу, потому что позволю Лиленду делать со мной все, что ему заблагорассудится, даже если он обращается со мной, как с подушкой.

— Надеюсь.

— Думаю, ей просто нужно расслабиться, — говорит он, хватает меня за плечи и мнет их.

Это приятно, поэтому я уступаю. Мне не стоило забывать, что нежность вызывает у Лиленда аллергию, потому что как только я расслабляюсь под его прикосновениями, он засовывает палец мне в ухо.

Я отмахиваюсь от него, но безуспешно.

— Не надо! Веди себя хорошо.

— Не могу, Джексон. Это больно, — вскрикивает он.

— Хорошее поведение причиняет боль?

— Ужасную! Мне почти так же больно, как когда ты нежен со мной. Я не знаю, что с этим делать. Мне становится как-то не по себе.

— Просто помни мне плечи еще немного, пока я лежу в проходе. — Вздыхаю я.

Раздается стук в дверь, и я оглядываюсь назад.

— Слезь с меня, чтобы я мог открыть ее.

Он цепляется за меня.

— Не-а.

— Возможно это Генри с Перчинкой, — говорю ему и поднимаюсь на четвереньки. Я полагал, что упоминания о собаке и моих движений будет достаточно, чтобы Лиленд вскочил на ноги, но он просто садится мне на спину, словно я лошадь. — Я не открою дверь в таком виде.

— Вперед, мой дикий жеребец! — кричит Лиленд и шлепает меня по заднице. — Ты ведь знаешь, что Генри это безумно понравится.

В тот момент, когда подползаю к двери с сидящим на мне Лилендом, страстно желая увидеть выражение на лице Генри, я понимаю, что болен — что Лиленд превращает меня в безумца. Лиленд открывает дверь и улыбается, и тут до меня доходит, что на пороге не Генри, а наш почтальон, который смотрит на нас выпученными глазами. Я уверен, что мои глаза ничуть не меньше. Что любовь со мной сделала? Что случилось с моими мозгами? Может, моя мать права, и мне стоило бы найти себе милую женщину, которая не стала бы просить прокатиться у меня на спине.

— Доброе утро! — здоровается Лиленд, когда я пытаюсь встать, но Лиленд опускает ноги мне на руки, чтобы я не мог подняться.

— Э-э... не могли бы вы... поставить тут свою подпись? — в ужасе спрашивает мужчина.

И как будто почтальона недостаточно, в этот момент подъезжает Генри.

— Лиленд, слезь с меня! — шиплю я.

— Ш-ш-ш... Я не могу написать свое имя, когда ты брыкаешься и пытаешься бросить меня, — отвечает он, поглаживая меня по голове, как будто я настоящая лошадь. — Я дам тебе яблоко, когда мы закончим.

Я пытаюсь приподняться, но Лиленд крепко цепляется в меня, босые ноги прижимают мои руки к полу. Решаю, что лучше умереть прямо тут на полу, лежа лицом вниз, чем иметь дело с этим позором. Поэтому, когда Генри с Перчинкой подходят к двери, плюю на все и ложусь на пол, стараясь слиться с ним в единое целое.

— Стоит ли вообще спрашивать, что здесь происходит? — произносит Генри.

Лиленд пихает меня пятками. Конечно же он по-прежнему сидит на мне.

— Я... я думал, что купил дикого жеребца, но когда привез его домой, то понял, что это старая кляча, — отвечает Лиленд, вставая на ноги.

— Джексон... ты изменился, — говорит Джексон.

— Тише, — шепчу я. — Я позволяю Богу забрать меня на небеса, или в ад, или куда угодно, лишь бы не быть здесь в этот момент.

Лиленд смеется, придавливая мою задницу ногой. Я неохотно встаю и поворачиваюсь к Генри, хотя не могу смотреть ему в глаза. А еще мне придется отправить запрос на нового почтальона.

Перчинка извивается у ног Генри, и я понимаю, что ей в глаза тоже не могу смотреть.

Лиленд опускается на колени перед Перчинкой и треплет ее за уши.

— Привет, малышка. Ты скучала по мне? — Затем поднимает глаза на Генри. — По тебе я тоже скучал, Генри.

А потом он обнимает Генри, который, похоже, не знает, что делать.

— Эм-м... Не могу сказать того же.

Это заставляет Лиленда смеяться, но он не прекращает обнимать Генри.

— Джексон потащил меня к своей жуткой семейке, которая оказалась сущим злом.

Генри озабоченно смотрит на меня через плечо Лиленда.

— Что произошло?

Я пожимаю плечами.

— Все та же херня. Моя мать просто вела себя как обычно.

— Ты в порядке? — спрашивает он, делая вид, что Лиленд больше не обнимает его.

Снова пожимаю плечами и киваю.

— Думаю, да. Лиленд... вступился за меня и перекинулся парой слов с моей мамой, когда она не хотела меня выслушать.

Генри выглядит удивленным.

— Хорошо. — Он смотрит вниз на Лиленда, который наконец-то отстраняется, и легонько похлопывает его по плечу. — Спасибо, что сделал это.

Лиленд выглядит явно довольным и одаривает Генри легкой улыбкой.

— Ну, ей не стоило говорить ничего плохого о Джексоне. Я имею в виду, что с ним все в порядке! Он почти идеален.

— Ты только что назвал его старой клячей, — напоминает ему Генри, но поскольку он шутит, я понимаю, что Лиленд только что заработал немного уважения от Генри. По какой-то причине, я испытываю невероятно счастье. Возможно, мнение Генри значит для меня больше, чем я изначально считал.

— Назвал, но только мне позволено говорить о нем гадости, больше никому.

— Это понятно, — соглашается Генри. — Теперь у тебя с мамой все нормально?

— Да, — пожимаю плечами. — Она стала вести себя лучше. Сначала, она сказала всем, что Лиленд был парнем Эллы, но к концу, признала, что Лиленд со мной.

— Не знаю, почему ей нужно было так делать, но я рад, что все утряслось. Есть какие-нибудь новости от Мейсона?

— Да, у него все хорошо. Он сказал, что ему уже скучно, что удивительно, поскольку обычно он ничего не делает на работе, и я не могу представить, что Мейсон вообще может заскучать, — говорю я.

— Я просто рад, что вы, ребята, успели добраться туда вовремя. И я рад, что Лиленд спас тебя от пули. — Генри кладет руку мне на плечо и крепко сжимает. — Я не мог потерять тебя.

— Со мной все в порядке. Честное слово, — говорю я.

— Хорошо.

— Перчинка вела себя хорошо? — интересуюсь, бросая взгляд на Лиленда, который гладит собаку и улыбается как одержимый. Наверное, от всех этих косвенных похвал.

— Отлично. Хотя, у нее куча энергии. Верно?

— Лиленду была нужна только самая чокнутая из собак. Я сказал ему: «Посмотри на эту маленькую милую собачку», а он такой: «Нет! Я хочу самую невротичную».

— Тихо, она тебя услышит. — Лиленд прикрывает уши Перчинке, затем встает. — Итак... Есть что-нибудь на Бадди?

Генри мотает головой.

— Ничего. Я надеялся, что ты что-нибудь раздобудешь.

— Пока нет. У меня есть несколько человек, которые этим занимаются, и у них может появиться что-то стоящее.

— Дай мне знать, когда что-то появится. Ладно, я поеду. Я позвоню вам, когда мы в следующий раз соберем совещание, — говорит Генри. — До встречи, ребята.

Когда он уезжает, я поворачиваюсь к Лиленду.

— Думаю, ты нравишься Генри.

Лиленд улыбается мне, но выглядит грустным.

— Я надеюсь… Я знаю, что он никогда не сможет простить меня за то, что я сделал. Но искренне надеюсь, что когда-нибудь он, по крайней мере, поймет, что я ни за что не убил бы его напарника, если бы меня не заставили сделать это.

Я обнимаю его.

— Я уверен, что он поймет.

— А теперь, позволь мне снова прокатиться на тебе, — говорит Лиленд, так как не в силах обсуждать неудобную тему больше десяти секунд.

Лиленд

Я лежу, прижавшись к Джексону, и обвожу пальцем его сосок, подумывая ущипнуть его или сделать что-нибудь такое же подлое, когда звонит мой телефон.

Перекатываюсь на бок и беру трубку.

— Это Такер. Может, у него есть что-нибудь для нас, но особо не надейся. Такер такой умный дурак. Но чаще дурак. Алло? — отвечаю на звонок и включаю громкую связь, чтобы Джексон тоже мог слышать.

— Привет, у меня есть для тебя имя, — говорит он.

Может, все-таки, не так уж он и плох.

— Ого. Выкладывай.

— Лукас Бартер.

Я замираю и перестаю улыбаться.

— Что?

— Ты дома?

Думаю о том, как именно я должен ответить.

— Не в своей квартире. — Я толкаю Джексона и показываю пальцем на комод. — Значит, ты знаешь, где я мог бы его найти? — Я тихо встаю и подхожу к комоду, хватаю первое, что попадает под руку, и быстро натягиваю на себя. Пока Джексон тоже одевается, лезу под кровать и достаю свою винтовку. Джексон удивленно смотрит на меня, но я просто пожимаю плечами, как будто понятия не имею, как она туда попала.