Я решаю, что именно мне предстоит исправить ситуацию.

— Элла, милая, — воркую я и хватаю ее за руку. — Карамелька моя, тебе что-нибудь нужно? — Притягиваю ее в свои объятия и крепко обнимаю, а она стоит так, словно понятия не имеет, что такое объятия.

— Э-э... нет... спасибо? — отвечает Элла, очевидно потеряв дар речи от моей всепоглощающей любви.

— Мне нужно выпить, — произносит Джексон и уходит прочь.

Прижимаю Эллу еще ближе и громко чмокаю в щеку.

— Не переживай, моя прекрасная невестушка, но я хочу узнать, что беспокоит твоего брата.

— Я знаю, что его беспокоит, — бубнит она. — И я пойду с тобой.

Взявшись за руки, мы с Эллой находим Джексона у стола с напитками, где он старается решить, что могло бы стереть его воспоминания о матери.

— Малыш, понадобится что-то покрепче пива, чтобы забыть о ней, — говорю ему.

Он резко разворачивается, и на мгновение я задаюсь вопросом, может, я сказал что-то не то.

— Она меня просто выбешивает. Надо было остаться дома. Если бы я был за рулем, мы бы уже были на полпути назад.

— Можем поставить ее на место, — предлагает Элла.

Джексон сокрушенно вздыхает, и мне не нравится, как он съеживается. Мой обычно уверенный в себе мужчина, похоже, полностью подавлен происходящим, и это не по-детски меня бесит. Я был бы не прочь опробовать на его матери некоторые методы пыток, чтобы посмотреть, смогу ли вразумить ее. Я явно не понимаю, как важно иметь заботливую мать, но Джексона, похоже, это очень беспокоит.

Кладу руку ему на плечо, надеясь немного его приободрить.

— Джексон, я могу...

Он качает головой.

— Не хочу иметь с этим дело. Поздравляю, Элла, ты заполучила себе парня.

Сжимаю его руку и поворачиваюсь к Элле.

— Со мной нелегко справиться, — предупреждаю ее. — Но я великолепен в постели. Сплю с правой стороны кровати, не стягиваю одеяло...

Напряжение на лице Джексона немного смягчается.

— Нет, ты просто отдаешь его собаке.

— Но ей ведь холодно, — ухмыляюсь я. — У меня есть один вопрос. Мне нужно себя хорошо вести?

Какое-то время Джексон размышляет над моим вопросом, а потом мотает головой.

— Нет. Ни в малейшей степени. На самом деле, я бы предпочел обратное, — отвечает он. — Хочешь пива?

— Газировка сойдет, хотя спасибо. Не хочу, чтобы твоя мать считала меня еще и пьяницей. Достаточно того, что я неразборчив в связях.

Джексон улыбается, но я замечаю за его улыбкой некое напряжение. Он расстроен тем, что что бы он ни делал, его мать, похоже, не хочет принимать его таким, какой он есть. Протягиваю руку и нежно сжимаю его ладонь.

— Надо дать ей время. Нельзя ожидать от человека, что он изменится за одну ночь.

— Мы с тобой вместе почти полгода. Я бы сказал, что этого времени более чем достаточно.

— Да, но для человека ее возраста шесть месяцев — это не так много времени.

Он качает головой, но по крайней мере я замечаю намек на улыбку.

— Ты имеешь в виду, для такой ведьмы как она, да?

— Может быть.

— А теперь сделай мне одолжение и будь с моей сестрой настолько отвратительно игривым, насколько сможешь, — просит Джексон. — Хочу, чтобы моя мать пожалела об этом.

— Понял, — отвечаю ему с хитрой ухмылкой.

— А я не поняла, — обеспокоенно произносит Элла.

— Не переживай, Элла. Лиленд с этим разберется.

— Это-то меня и беспокоит, — говорит она, приподняв брови. Но когда мы направляем к столу, где сидит Ава со своим мужем, Льюисом, Элла позволяет мне взять ее за руку и сжать ее.

— Твои руки такие крошечные, что это странно, — заявляю ей.

Она сжимает мою руку.

— Да?

— Джексон, у нее руки не такие потные, как у тебя.

— У меня не потные руки!

— Холодные и влажные.

Он вздыхает.

— Липкие.

— Не липкие.

За столом есть только два свободных места, но Ава тянется за дополнительным стулом.

— Не нужно! — заверяю ее. — Элла, садись.

Элла настороженно садится, а затем я опускаюсь ей на колени, что привлекает внимание всех сидящих за столом. Джексон отворачивается, чтобы скрыть свой смех, когда Ава впивается в нас взглядом.

— Лиленд, почему бы тебе не взять стул? — предлагает Ава.

— Все нормально! Мы с моей ягодкой практикуем новый стиль отношений, так называемая «Близкая любовь». Мы постоянно стараемся касаться друг друга. Таким образом, ее духовное начало проникает в мое тело в том месте, где мы соприкасаемся. Прямо сейчас ее духовное начало просачивается через ее ноги прямо мне в задницу.

Элла прижимается лицом мне в спину, стараясь подавить смех. Актрисой ей точно не стать. Джексон прикрывает лицо рукой, а Ава смотрит на меня так, словно с радостью придушила бы. В данный момент это чувство взаимно. Ей же хуже, потому что я бы победил.

Ава вскакивает с места и хватает стул, прежде чем жестоко врезать мне им по ноге.

— О боже, моя нога! — вскрикиваю я.

— Лиленд, пожалуйста сядь.

— Если настаиваете.

Сажусь на свой стул и наклоняюсь к Элле, чтобы пошептать ей на ухо всякие нежности.

— Хочешь услышать секрет? — тихо спрашиваю я.

— Мама тебя убьет, — шепчет она в ответ.

— На мне сегодня радужные носки.

— А?

— Тебя это заводит?

— Меня? — с тревогой спрашивает она.

— Разве одинаковые носки не возбуждают женщин?

— Я... в этом не уверена.

— На них изображены голые лепреконы.

— Что?

— С крошечными писюнами.

— Это так ты подцепил моего брата?

— Нет, если честно, я выстрелил в него из винтовки.

Она смеется, думая, что я шучу.

К счастью, вскоре начинается раздача еды. Мы стоим в очереди перед Дарлой и ее дочерью.

— А кем ты работаешь, Лиленд? — спрашивает Дарла из любопытства.

— Я работаю с Джексоном в его агентстве.

— Секретарем в приемной? — продолжает допытываться она.

— Нет, он мой ведущий детектив, — отвечает Джексон, стоя в очереди через три человека от нас.

— Да? Ты не похож на детектива! — говорит Дарла.

— А на кого я похож? Может на ученого?

— О, разве он не был бы очарователен в очках? — спрашивает Дарла. — Тебе стоит носить очки.

— Я надену все, что захочет моя куколка. Или ничего, — подмигиваю Элле.

Дарла с дочерью просто смеются, в то время как Ава размышляет, как трудно будет от меня отделаться. Ей же хуже, потому что я уже придумал, как мы могли бы избавиться от ее тела.

Мы берем еду и садимся за стол, но прежде чем Элла успевает начать есть, я хватаю ее вилку, насаживаю кусочек арбуза и подношу к ее рту.

— Открой ротик шире, ягодка.

Ава со стуком опускает свою тарелку.

— Джексон, на пару слов.

Может быть, я все-таки зашел слишком далеко.

Затем Ава спешит прочь. Джексон вздыхает, но поднимается и идет следом. Вместо того чтобы остаться и ждать, я встаю и следую за ними на безопасном расстоянии. Она достаточно близко, чтобы я мог схватить ложку с соседнего стола и швырнуть ей в затылок. Да мне медаль нужно дать за стойкость. Она ведет Джексона в дом, и я иду за ними. Останавливаюсь в прихожей, когда слышу ее слова.

— Твой друг делает из нашей семьи посмешище. Как ты мог позволить ему себя так вести? Если бы ты был с милой, вежливой женщиной, ничего этого не случилось бы. Тебе нужно открыть глаза и понять, что это неправильно.

Я захожу в комнату, понимая, что ни за что не позволю этой женщине так говорить о Джексоне. Ава смотрит на меня в этот момент, но Джексон встает перед ней, прерывая наш зрительный контакт.

— Довольно! — рявкает он. Лиленд мне не друг. Он мой парень. Мы живем вместе почти полгода. Не знаю, чего ты добиваешься, говоря он нем гадости или вытворяя подобное дерьмо. Если ты думаешь, что своими поступками заставишь меня найти себе женщину или умереть в одиночестве, то ошибаешься. Ты добиваешься лишь того, что мне противно находиться рядом с тобой. Я очень счастлив с Лилендом, а ты настолько высокомерна, что не можешь этого увидеть! Жизнь с Лилендом приносит мне невероятное счастье. Но разбираться с этим дерьмом, мириться с тем, что ты ненавидишь меня за то, кем я являюсь, омрачает это счастье.

— Мам, я тебя люблю. Но иногда, я сомневаюсь, насколько эта любовь настоящая. Поскольку думаю, что тот, кто меня любит, никогда бы не обошелся так со мной. Лиленд никогда так не поступал со мной, и я не понимаю, с чего ты решила, что тебе сойдет с рук считать его «плохим парнем», и мне это надоело.

Она качает головой, как будто по-прежнему не желает услышать то, что хочет сказать Джексон, и у меня руки чешутся вразумить ее.

Не знаю, имею ли право что-либо говорить после того, что уже сказал Джексон, но мне кажется, что я должен заставить ее услышать и мою точку зрения.

— Вы стараетесь заставить Джексона чувствовать себя плохим человеком за то, кем он является. А все, что он делает — просто любит меня. Как же это может делать его плохим? У меня была паршивая жизнь. У меня никогда не было такой замечательной семьи, как ваша. Но я не понимаю, как вы вообще могли так плохо думать о Джексоне. Я знаю людей, которым прямая дорога в ад, я часто имел с ними дело. Так вот, если вы полагаете, что какая-то часть Джексона недостаточно совершенна, это лишь потому, что вы не сталкивались с настоящим дерьмом в своей жизни. И может, вам стоит разуть глаза и увидеть, что ваш сын чертовски идеален.

Она не смотрит на меня, но я знаю, что Ава меня услышала. Джексон протягивает мне руку, и я беру ее.

Он крепко сжимает мою ладонь и смотрит на свою мать.

Она молча наблюдает за Джексоном. Сомневаюсь, что она привыкла, чтобы люди ей возражали.

— Я... я не хочу, чтобы твоя жизнь была тяжелее, чем это необходимо. Когда ты вернулся из армии, твоя жизнь и так была достаточно сложной. Ты изо всех сил пытался вписаться обратно в общество. Встать на ноги. И это... это может все разрушить. Я просто хочу, чтобы ты был нормальным и счастливым.

— А с чего ты решила, что я не такой? Я только что сказал тебе, что Лиленд делает меня счастливым.

Она кусает губы.

— Не знаю, но я никогда не хотела, чтобы ты чувствовал себя несчастным. Я лишь хотела для тебя лучшего.

— Для меня нет ничего лучше, чем Лиленд, — говорит Джексон, и у меня сердце сжимается. — Пожалуйста, прошу тебя, просто поверь мне.