Моё сердце скоро взорвётся от любви к этому парню. Это чистая правда.

Я качаю головой, улыбаюсь и беру его за руку, крепко сжимая в своих руках.

— Данте, это самое прекрасное и милое, что мне когда-либо говорили. Парни у меня дома просто не говорят так. Я люблю это. И я люблю тебя.

СвятыеМилыеОбезьянки.

Я сказала это.

Я сказала это.

Я сказала это.

Я такая дура. Теперь он решит, что я какая-та ПомешеннаяСумасшедшаяДевица. Мы знаем друг друга всего шесть недель. И я сказала слово на букву Л. Вслух. Данте. Гилиберти. Я. Такая. Тупая.

— Я тоже люблю тебя.

Слова Данте звучат хрипло, низко и сексуально в ночи, и ОБОЖЕМОЙ.

Он любит меня.

Я не могу дышать.

— Риз?

Данте смотрит на меня с беспокойством. Потому что я уставилась на него как идиотка.

— Я в порядке, — спешу заверить его я. — На секунду я почувствовала себя глупо. Но теперь это не так.

— Хорошо, — говорит он. — Я не хочу, чтобы ты когда-либо чувствовала себя глупо рядом со мной. Я вступил в конский навоз перед тобой, но ты, вероятно, никогда не сможешь сделать ничего более неловкого или глупого, чем это.

— Это вызов? — спрашиваю я с улыбкой, прижимаясь к нему.

Он сжимает руки вокруг меня, и внезапно я осознаю, что у нас происходит настоящее объятие влюблённых. Данте целует мои волосы, и это так прекрасно. И мысль о сексе сегодня вечером уходит на самый дальний план. Она была отодвинута этой сладкой беседой и звездами, и морем, и его запахом, и тем фактом, что ДантеГилибертиЛюбитМеняТОЖЕЕЕЕЕЕЕЕ.

Мир не может стать лучше, чем уже есть.