ГЛАВА 17

— Что у вас с Эриком?

Этим вопросом Орион удивила не только Эйприл, но и себя. Она, конечно, часто об этом думала. Много раз. Но никогда раньше не спрашивала. Не хотела неизбежно возвращаться к теме о ней и Мэддоксе.

Эйприл чуть не поперхнулась своим вином.

Они были у Марии, в итальянском ресторане, куда Мэддокс водил ее первый раз на ужин. Для Орион это было безопасное место — Мария тепло к ней относилась и привносила в ее жизнь покой. Это было единственное место, где она чувствовала себя комфортно после мексиканского ресторана и драки.

Мэддокса с ними не было, конечно же. Она абстрагировалась от него. Игнорировала его звонки. Не открывала дверь, когда видела его в глазок, хотя это случилось всего один раз. Он выглядел таким подавленным, таким убитым горем, что она почти впустила его. Но она заглушила тоненький голосок, говоривший ей об этом.

Орион должна была гораздо меньше думать о Мэддоксе и гораздо больше о мужчине, которого убила прямо на улице, но все было наоборот. Чем дальше оказывалось видение доктора и ее содеянного, тем спокойнее она становилась, отстраняясь от ужаса. Между тем, чем дольше она держала Мэддокса на расстоянии, тем сильнее ей хотелось это прекратить.

Конечно, то и дело ее мысли возвращались к доктору. Этого было трудно избежать, когда его лицо мелькало во всех новостях. Она была рада, что убила его в Сент-Луисе, вдали от Грандвью и ужасов Клетки. И жалела, что отрезала ему член. Она проклинала себя за то, что была такой чертовски несобранной и не контролировала свои эмоции.

Страх цеплялся за ее легкие в течение первой недели или около того, мешая ей дышать. Эта история, конечно, была главной в новостях, и она останется там надолго. Она смотрела каждый выпуск. Даже мельком увидела семью этого человека, а также Мэддокса и Эрика на месте преступления, когда округ Кларк попросили о помощи в расследовании, поскольку доктор проживал в центре округа Монросвилл. Дыхание полностью покинуло ее легкие, когда она увидела его на том месте, где сама недавно побывала. Она попыталась сглотнуть, но не могла справиться с комком в горле.

Она перестала обращать внимание на интервью, позволила ему затеряться в темных уголках ее сознания, и обнаружила, что очарована тем фактом, что он расследует её убийство.

Он был хорошим детективом. И она знала, что могла оставить улики, даже если шансы были невелики. Она думала об этом снова и снова тысячу раз, но, несмотря на импульсивный характер убийства, она сделала всё чисто.

Вот почему после первой недели ей стало легче дышать. Потому что он был хорошим детективом. И если бы на месте преступления были какие-то улики, он бы их уже нашел. Он бы пришел к ней, надел на нее наручники и посадил в ее новую клетку.

Конечно, она оставалась настороже, наполовину ожидая снова увидеть Мэддокса у своей двери, на этот раз с пистолетом наготове и наручниками. Но больше она не увидит ни одной камеры изнутри, только не в этот раз. Она сделает так, что лучше он застрелит ее.

Но он так и не пришел.

Затем последовало выражение горя и гнева по поводу убийства доктора. Большинство людей пришли к выводу, что в этом была замешана какая-то приступная группировка. Хотя ситуация с членом во рту не вписывалась в эту теорию. Следователи нашли записи его посещений стрип-клубов и ареста за пользование услуг проституции в 84-м году, и вскоре об этом узнали СМИ. Это был самый простой способ объяснить на первый взгляд бессмысленное убийство. Вините головорезов, маргиналов и тех, кого избегали люди. Может быть, хороший доктор задолжал деньги не тем людям? Предположения были дикими.

Орион сожалела, что СМИ обвинили предполагаемых «головорезов». В новостях говорилось, что полиция подозревает «цветного мужчину». Если честно, от этого Орион ощущала физическую боль. Но таким был этот мир. Преступления вешали на невинных людей из-за расовых предубеждений, классицизма и гребанных мужских клубов. Богатых белых мужчин не сажали за решетку.

Она обнаружила, что ей было трудно есть свою лазанью. Ей хотелось, чтобы новости двинулись дальше. Чтобы перестали проигрывать эти сцены снова и снова, строя собственные догадки. Она сделала большой глоток вина, пытаясь избавиться от воспоминаний о том, как перед выходом из дома не могла выключить идущую по телевизору программу новостей.

— Итак… Эрик?

В идеале Орион должна была разорвать отношения с Эйприл в ту же секунду, когда вонзила свой нож в доктора, но она не была идеальной. Оказалось, что она нуждалась в своей подруге.

— А что насчет Эрика? — повторила Эйприл, с трудом проглатывая вино.

Орион отпила от своего бокала. Это помогло справиться с ее собственной тревогой. Конечно, не полностью. Она никогда не избавится от чувства паники, которое поселялось в ее костях всякий раз, когда она появлялась на публике, тем более что ее до сих пор можно было узнать. К счастью, Шелби было все более и более комфортно смириться с тем фактом, что ее лицо мелькало на многих плакатах.

— С Эриком ничего не происходит, — солгала Эйприл.

Орион приподняла бровь.

Мария подошла к столу.

— Еще вина, belle ragazze (итал.: красавицы)?

Орион взглянула на женщину. Она улыбалась, как всегда. И казалось, ее не беспокоило, что Орион никогда не улыбалась в ответ.

— Определенно, еще вина, — ответила она. Они уже прикончили одну бутылку.

Мария одобрительно усмехнулась.

— Va bene (итал.: хорошо), — она потянулась, чтобы забрать пустые тарелки. — Может немного тирамису? Вы обе слишком худые.

Конечно, она не стала дожидаться, пока кто-нибудь из них ответит.

— Еще вина? — спросила Эйприл. — А кто отвезет нас домой?

Орион пожала плечами.

— Ты могла бы позвонить Эрику.

Она не знала, откуда взялась эта легкость в ее голосе. Но она появлялась все чаще с тех пор, как она убила доктора. Будто она разделила себя надвое. Сломленная, уродливая убийца, которая не чувствовала ничего, кроме жажды мести, и женщина, которая пила вино и дразнила свою подругу о мужчине, как будто у нее не было никаких забот в этом мире.

Щеки Эйприл покраснели. Орион не видела, чтобы подруга краснела за все то время, что они были знакомы, даже тогда, когда она была четырнадцатилетней девчонкой.

— Я думаю, что он очень сексуальный, ты же знаешь, — Эйприл допила свое вино.

— Но я так же знаю, что Эйприл Новак не краснеет ни из-за парней, ни из-за мужчин. И всегда добивается того, чего хочет, — возразила Орион. — Итак, что тебя останавливает?

— Ты знаешь, что меня останавливает, Орион, — тихо сказала Эйприл.

— Ой, да ла-адно. Ты обожаешь выводить своего брата из себя, — заметила Орион.

Эйприл прищурилась.

— Вот именно. И как считаешь, что бы они подумали, если бы я что-нибудь предприняла? Они бы решили, что это очередная моя выходка.

Это удивило Орион, ведь она думала, что Эйприл была предсказуемой и делала всё специально, чтобы разозлить Мэддокса. Но теперь она поняла: Эйприл была влюблена в этого парня, но недостаточно себе доверяла.

— Хорошо, значит, вместо этого ты просто собираешься быть несчастной, тоскуя по нему и встречаясь с другими придурками? — спросила Орион.

Глаза Эйприл вспыхнули.

— А ты профи в том, как сделать себя несчастной, не так ли?

Орион увидела сожаление, как только эти слова слетели с губ Эйприл. Это вовсе ее не задело. Наоборот, произвело на нее впечатление. Она хотела, чтобы люди противостояли ей, а не боялись сказать что-то лишнее, будто она могла сломаться.

Мария прервала назревающие извинения Эйприл.

Никто из них не произнес ни слова, пока она ставила блюда с десертом на стол.

— Я не это имела в виду, — тихо произнесла Эйприл, как только женщина ушла.

— Да, именно это, — ответила Орион с набитым ртом. Ее манеры оставляли желать лучшего. Прошлое трейлерного парка всегда будет вырываться вперед.

Эйприл открыла рот, чтобы возразить, но затем закрыла.

Орион наблюдала, как она что-то обдумывает.

— Хорошо. Да, я, действительно, имела это в виду, — смягчилась Эйприл.

Орион почти улыбнулась.

— Я вела себя как сука.

— Да, — согласилась Орион. — Но и я тоже.

— Тогда мы просто пара сучек, — сказала Эйприл, поднимая свой бокал.

— Вот за это я выпью.

***

Эйприл позвонила Эрику примерно на середине второй бутылки вина. Она не была пьяна. Юношеские гулянки и тусовки в более старшем возрасте настолько ее закалили, что она могла посоревноваться в стойкости с сорокалетними солдатами.

Она не была пьяна, но определенно ослабила запреты. Настолько, чтобы позвонить мужчине, в которого она была не совсем тайно влюблена, чтобы тот подвез их домой. Конечно, он ответил, и, конечно же, появился в ресторане с легкой улыбкой на губах и в потрясающей кожаной куртке.

— Ты пришла к Марии без меня и попросила, чтобы я забрал тебя, когда кухня уже закрыта? Не могла позвонить на полчаса раньше? — спросил он с притворным гневом.

Эйприл ухмыльнулась. Хотя, нет, она лучезарно улыбнулась мужчине.

— Ох, как будто ты пускаешь углеводы и жиры в свое тело, в свой храм.

Он улыбнулся. Нет, просиял в ответ.

— Обычно так и есть. Но не в ресторане у Марии.

Эйприл закатила глаза, а затем протянула пакет, который прятала за спиной.

— Я не настолько эгоистична.

Их пальцы соприкоснулись, когда она протянула ему пакет. Если бы кто-то попытался описать Орион этот момент, она бы закатила глаза. Потому что от этого простого прикосновения между ними что-то произошло. Что-то, что даже Орион, со своим холодным и пустым сердцем, смогла почувствовать. Казалось, будто они двое только что осознали, что являются единственными людьми, оставшимися в этом мире.

Она чувствовала себя невольным наблюдателем, будто подглядывая за чистым и правильным моментом, она уродовала и пятнала его.

К счастью, как это бывает в такие моменты, все быстро закончилось.