Довольная улыбка украсила ее губы.

— Итак, что мы имеем? Босс спит со своей бедной сотрудницей и оплачивает ее выход из неприятностей. Что еще хуже, ее перевели из дерьмового бьюти-блога в отдел новостей, а потом повысили в качестве репортера. Ты уволил другого сотрудника, чтобы освободить для нее место. Упс, Стив — сын лучшей подруги моей мамы. Он рассказал мне все о том, как ты смотрел на нее во время вашей встречи.

Стоило догадаться, прежде чем он покинул мой отдел новостей, что у Стива было припасено еще несколько залетов. Его лицо так и умоляло, чтобы его ударили, а я позволил ему уйти с неповрежденным носом. На самом деле мне некого винить, кроме себя самого.

Я пробежал своими испачканными кровью пальцами по подбородку.

— Уверена, что люди увидят это именно так. — Лили прищелкнула языком, потягиваясь, и была голой, слишком голой.

Мне захотелось прикрыть ее чем-нибудь. Может быть, крышкой гроба. Лили выглядела бы в нем чертовски хорошо.

— Мне все равно, как люди это воспримут. Я нанял Джудит Хамфри, потому что она талантливый, трудолюбивый репортер, и трахаю ее, потому что она превосходная любовница. Эти двое не имеют ничего общего друг с другом. — Я преуменьшал свою договоренность с Джуд, но не хотел, чтобы Лили свалила наш разрыв на мою сотрудницу. Это было бы несправедливо по отношению к Джудит, и далеко не правда.

— Она стоит всего, ради чего ты когда-либо работал? — Лили нервно сжала пальцами нижнюю губу.

«Да. Тысячу раз да».

Эта мысль поразила меня, как молния. Джудит реально стоит всего, и я ненавидел, что ее ценность продолжала расти, когда люди вокруг меня подводили. Джуд была трудолюбивой, веселой, дерзкой, и сексуальной в своих конверсах. Она не отставала от моего острого языка и отвечала мне тем же. Она приносила пончики на работу, когда знала, что ее коллегам предстоит долгий трудный день, и тайком приносила Брианне мини-бутылки «Джек Дэниелс» в те времена, когда я был в особенно дерьмовом настроении. Когда Джессике требовалась помощь с ее рабочей нагрузкой, Джуд всегда вызывалась помочь, но никогда не поднимала шума и не давала мне знать. Она была такой чертовски грациозной и скромной, и я знал, что даже если завтра я потеряю LBC, меня выгонят из квартиры, лишат наследства и засудят за каждый пенни, который я когда-либо заработал, это все равно не изменит мою ценность в ее глазах. А это было бесценно.

— Уходи, — рявкнул я, поднимая платье Лили с пола, намеренно используя свою окровавленную руку, чтобы испачкать ее драгоценный наряд «Прада». — И на этот раз, просто чтобы мы были на одной волне, если ты вернешься сюда, я обязательно наложу запретительный ордер на твою задницу. Это будет некрасиво, учитывая, что тебе придется уехать из Манхэттена, и ты вряд ли сможешь найти дорогу к чертовому Bloomingdale's (прим. американская сеть магазинов). Я ясно выразился?

— Я передам эту историю прессе. Слишком много людей уже знают. — Лили бросилась на меня, ее кулаки обрушились на мою грудь.

Я оттолкнул ее кровавой ладонью, надеясь, что ее безумие не заразно.

— Иди и сделай это, Лили. Но сначала оденься. Ну, чтобы произвести впечатление.

— Почему ты борешься с нами?

— Почему ты борешься, чтобы спасти нас? Мы давно перестали существовать. Ты ходишь по кругу. Мы не были вместе больше года.

Ее взгляд метнулся вниз.

— Я думала, все изменится. Думала, ты успокоишься и поймешь, что мы подходим друг другу после свадьбы.

«Господи. Это был ее мыслительный процесс? Подумать только, я чуть не женился на гении».

— Ты думала неправильно.

Через две минуты я захлопнул дверь перед ее носом (после того, как она оделась, слава Богу) и выудил из кармана телефон, чтобы написать Джудит.

Селиан: Лили знает.

Джуд: и Милтон тоже. Он был здесь, когда я вернулась домой. Сегодня вечером скажу отцу правду о том, что рассталась с ним. Нам нужен план.

Селиан: Джордж Майкл.

Джуд: ?

Селиан: Джордж Майкл — это наш план. Каминг-аут. Выходим из тени.

Джуд: ты только что пошутил, как Грейсон?

Селиан: это настоящее имя Гэри?

Джуд: <прислала гифку Росса из «Друзей», стучащего кулаками и локтями>

Селиан: во всяком случае, Лили угрожает шантажировать меня, утверждая, что я домогаюсь тебя. Я трахаю тебя против воли, мисс Хамфри?

Джуд: Нет. Но я не хочу, чтобы на работе у меня было клеймо «той девушки».

Селиан: что за клеймо? Мы не собираемся жениться. Мы трахаем друг друга время от времени и по обоюдному согласию. Никто не получит повышение в ближайшее время.

Джуд: Верно.

Я хотел приуменьшить вес, который Джудит имела в моем мире, зная, что если не буду осторожен, это может раздавить меня.

Я ненавидел, как меня привлекала мысль рассказать всем, что мы тайно встречаемся, даже если это убьет мою репутацию и сделает жизнь Джудит в двадцать раз тяжелее на работе.

А больше всего я ненавидел то, что собирался причинить ей боль.

Не потому, что она это заслуживала, а потому, что не знал, как этого избежать.

Чувство вины грызло меня изнутри, пока папа радовался за меня. За нас.

Конечно, я приукрасила ситуацию до такой степени, что она выглядела, как конфетка.

Вместо того чтобы сказать ему, что я теперь блаженно одинока и трахаюсь со своим бессердечным боссом, нарисовала картину в мягких розовых и ярких голубых тонах, в которую мы с Селианом отчаянно влюбились и решили быть вместе. Папа проглотил все это, признался в экспериментальном лечении и сказал, что любит Селиана, как сына. Как. Сына.

Папа умолял меня пригласить Селиана на ужин в качестве моего бойфренда, и я уступила, в основном потому, что знала, что Селиан не откажет нам. Поскольку он решил не возвращаться к Лили, любой единый фронт, которым мы собираемся выступить, несомненно, поможет нашему делу. К тому же, кто, черт возьми, знает, кто мы друг для друга?

Иногда это похоже на отношения.

Часто на грязный секрет.

Иногда он был холоден.

Много раз пылал страстью.

В понедельник утром все пришли на первое собрание, выглядя мрачными и переутомленными. Я положила Киплинга на стол и скользнула на свое обычное место, открыв большую белую коробку пончиков.

— Привычка разорит тебя, девочка. — Кейт выбрала один с шоколадной глазурью и поприветствовала меня, ткнувшись бедром мне в плечо.

— Это все равно что угрожать монахине распятием. — Я слизнула сахарную пудру с пирожного, когда Джессика протянула нам с Кейт кофе.

— Как прошли выходные? — спросили они обе в унисон, но Кейт добавила к вопросу понимающую улыбку.

Они с Селианом были близки, но он все еще хранил секрет, поэтому я предпочла неопределенность.

— Расслабляюще?

«О, как мило. Я поставила там вопросительный знак. Это было ну совсем не подозрительно».

— Вот уж во что я не верю.

Вся комната подняла брови, когда Селиан ворвался в дверь. В бледно-сером костюме он выглядел одновременно злым и идеальным, его хмурый взгляд был таким глубоким, что я едва могла разглядеть его глаза. Брианна следила за ним по пятам, ставя стаканчик «Старбакс» и айпад на столе перед ним.

— Я бы спросил, как у всех прошли выходные, но это означало бы, что мне не все равно. А мне плевать, потому что у нас есть рыба покрупнее. Я говорю об океанских существах размером с кита. Это первый и последний раз, когда я обращаюсь к этой теме, так что не стесняйтесь никогда больше не спрашивать меня снова.

Он бросил телефон и какие-то документы на стол, прогоняя свою ассистентку.

— LBC только что заключила крупную рекламную сделку с маркетинговой фирмой, специализирующейся на алкоголе, презервативах и азартных играх. Вы услышите об этом в средствах массовой информации, в ваших местных элитных барах и в проклятом Твиттере. Не вступайте в спор. Что касается нас, то мы делаем объективные новости. Точка. Ясно?

Все торжественно кивнули. Элайджа поднял руку, чтобы что-то спросить. Селиан со вздохом опустился в кресло.

— Это о сделке?

— Да.

— Не хочу этого слышать. Давайте перейдем к делу.

Джеймс Таунли оторвался от газеты, которую держал в руках.

— Ты больше ничего не хочешь обсудить?

Селиан бросил на него быстрый взгляд.

— Ты имеешь в виду твою проблему с фальшивым загаром? Потому что я могу вмешаться, но, вероятно, не раньше следующей недели. Плотный график и все такое.

— Я говорю о слоне в комнате. — Джеймс нахмурился, на его лице отразилось беспокойство.

Он хлопнул газету тыльной стороной ладони, прежде чем бумерангом швырнуть ее директору. Селиан взял её, хмуро посмотрел на маленькую заметку, обведенную желтым маркером, и молча подвинул ко мне. Я подняла газету, сердце стучало у меня в ушах. Фотографии не было. Просто сообщение.

«Кто эта девушка: Нью-Йоркский медиамагнат Селиан Лоран брошен своей невестой, мисс Лили Дэвис, после того как последняя поймала его на измене с его сотрудницей. Говорят, что этой грязной интрижке, по меньшей мере, несколько недель. Обе стороны были недоступны для комментариев».

Селиан откинулся на спинку стула и переплел пальцы.

— Ну.

Брови Элайджи подскочили ко лбу.

— Тебе придется уточнить.

— Это правда.

Нет, это не так! Мне захотелось вскочить и закричать, когда по всей комнате разнеслись судорожные вздохи. Он не изменял Лили, и она не поймала нас с поличным. Я ошеломленно уставилась на него, чувствуя, как бьется пульс под веками. Селиан вздернул подбородок, полностью игнорируя меня, его лицо излучало вызов.

— Во всяком случае, большая часть. У меня отношения с Джудит Хамфри. Впрочем, это не грязная интрижка, вряд ли секрет, и нас никогда не ловили ни на чем. Джудит не знала о моих отношениях с Лили, когда мы начали встречаться, и поэтому не виновата. Однако ее положение здесь не имеет ничего общего с нашими отношениями, которые сложились после того, как она была назначена репортером. — Селиан был спокоен, холоден и невозмутим.