Мама, конечно, жила в пентхаусе. Богатые люди любили устанавливать дистанцию между собой и приземленными людьми. Золотой мрамор и пальмы небоскреба не произвели впечатления на Джудит, которая была занята фотографированием разноцветной рептилии ее новым телефоном. В ту же минуту, как мы вошли в вестибюль, нас встретила свита персонала. На Джудит было скромное черное платье и простые черные конверсы, а волосы она завязала сзади. Я был в брюках и обычной рубашке.

Мама предпочла бы увидеть меня со страпоном и кляпом в форме шарика, чем в повседневной одежде. Что, естественно, добавило немного садистского удовольствия к моему слишком скромному образу.

В лифте — почему все произошло в этом чертовом лифте? — Джуд повернулась ко мне и сказала:

— Если она начнет говорить с тобой о Лили, я уйду.

— Не хотелось бы прерывать твой праздник вины, но я расторг помолвку не из-за тебя.

— Я знаю. Но все же.

«И все же в твоем мизинце больше нравственности, чем во всем теле Лили».

Мама сидела на своем троне — кремовом диване Дэвида Майкла, все еще украшенном болтающимся ценником в десять тысяч долларов — поверх персидского ковра. Полагаю, что задержавшийся ценник был ужасной ошибкой, но не той, которую я хотел бы исправить, поскольку она заслуживала смущения, когда ее друзья молча осуждали ее.

Моя мать была красива внешне. Точно так же, как я представлял себе Лили лет через двадцать. Она была слишком ухожена и слишком туго обтянута кожей, с недавно обесцвеченными волосами.

Я не мог винить ее за желание выглядеть моложе. Мой отец обращался со своими женщинами, как владелец автосалона. Каждые несколько лет появлялась новая, более блестящая модель. Волосы мамы были идеально уложены феном, и на ней было атласное платье в серебряных тонах.

— Мой прекрасный сын, — промурлыкала она, даже не потрудившись встать с дивана.

Я неторопливо подошел к ней и поцеловал в обе щеки. Джуд встала позади меня и помахала рукой.

Я сделал знак рукой к своей спутнице.

— Это Джудит Хамфри.

Не было никакого смысла называть ее моей сотрудницей, потому что она была чем-то большим, или моей девушкой, потому что я не был уверен, была ли она таковой. Губы мамы изогнулись в загадочной улыбке, и она подняла руку, жестом приглашая Джуд подойти поближе.

— Я не кусаюсь, дорогая.

— В отличие от сына… — пробормотала себе под нос Джудит, проходя мимо меня.

Девушка пожала руку моей матери. Через несколько минут экономка подала нам фисташковое песочное печенье и кофе, и мы все сели. Вместо того чтобы ходить вокруг да около, я решил затронуть тему, ради которой пришел сюда.

— Ты слушала записи, мама?

— Да. Как ты их получил?

— Не имеет значения. Важно то, что Матиас пытается убить LBC, продавая рекламные места сомнительным компаниям и сокращая мой бюджет, хотя мы получаем чистую прибыль. Другими словами, он пытается ослабить наш продукт, вводя в канал вредный коммерческий контент.

— Очень похоже на моего бывшего мужа.

Айрис Лоран была единственной наследницей канала LBC News. Урожденная американка королевского происхождения с французскими корнями, она влюбилась в моего отца на берегу Сен-Жан-Кап-де-Ферра, во Франции, под шум деревьев и под влиянием дорогого шампанского. Он был никем, пытающимся быть кем-то, французским панком с сильным акцентом и ничем, кроме мешка мечтаний и большого обаяния. Через год они уже были женаты и беременны мной. Матиас знал все о социальном восхождении, но моя мать все еще владела большей частью власти в LBC — не настолько, чтобы свергнуть его, но достаточно, чтобы держать его в напряжении.

Я включил свой ноутбук, подключив его к огромному плоскому экрану перед нами.

— Мне нужны подробности. — Мама попеременно то затягивалась сигаретой, то сосала песочное печенье, не откусывая его. Боже упаси.

— Рейтинги нашего главного шоу все еще высоки, но в другие временные интервалы у нас есть проблемы. Утреннее шоу — полная катастрофа, а политическое ток-шоу теряет обороты из-за того, что Матиас нанял кого-то, кто не может связать два предложения, не оскорбив целые нации.

— Твой отец протянет от силы пять лет, если ему повезет. — Голос мамы был сладок от удовлетворения. — Неужели ты не можешь переждать?

— Такими темпами сеть будет мертва через пять месяцев.

— В таком случае, весьма прискорбно, что ты разорвал помолвку с Лили. Семья Дэвис владеет десятью процентами акций LBC, и мы с ними составили бы большинство. Вот почему я заставила тебя встречаться с ней, когда вы были детьми. Я предвидела эту ситуацию с твоим отцом.

— И я был бы благодарен тебе за поддержку Дэвис в качестве моей девушки, если бы она не раздвинула ноги перед твоим бывшим мужем. Теперь давай сосредоточимся на том, чтобы заставить совет директоров увидеть, насколько опасна игра Матиаса.

Я нажал кнопку конференц-связи.

Джуд сидела рядом с нами, подальше от веб-камеры, и с любопытством смотрела на нас, держа Киплинга на коленях.

Мама нахмурилась, кладя тщательно обсосанное печенье обратно на тарелку.

Конференц-связь была моим представлением об аде.

Мой отец выглядел самодовольным в гавайской рубашке, сидя на яхте — надеюсь, где-нибудь рядом с суданскими пиратами, — его вьющиеся белые волосы на груди выглядывали из-под воротника, сигара в зубах и хихикающая женщина на коленях. Мама поджала губы, пока он выкашливал детали ряда сделок, которые хотел подписать, выкладывая все миллионы, которые собиралась заработать сеть.

Остальные члены совета проглотили это в ту же минуту, как услышали волшебное слово «доход».

— LBC — это такой же бизнес, как и любой другой. Это не некоммерческая организация, — вставил Воротила №1.

— И тот факт, что главное шоу работает так же хорошо, несмотря на сокращение штата, означает, что дополнительные сотрудники не нужны, — поддержал Воротила №2.

— Нет, это означает, что мои оставшиеся сотрудники ломают спины, чтобы поддерживать уровень точности и качества, к которому привыкли наши зрители, чтобы вы могли оплатить своим третьим женам новый набор сисек, — констатировал я как ни в чем не бывало, засовывая руки в карманы, чтобы не ударить кулаком по экрану.

— Мой сын — настоящий романтик, — фыркнул отец, не вынимая изо рта сигары. — Он прекрасный репортер и очень плохой бизнесмен. Просто посмотрите на его недавний выбор. Знаете ли вы, что он разорвал помолвку с красавицей Лили Дэвис, наследницей «Newsflash Corporation», потому что влюбился в младшего репортера? К тому же из Бруклина.

Теперь я пронзил ткань карманов и порвал брюки. Черт, если бы я знал, как он получил эту информацию, и мое главное предположение было то, что она пришла от самой Лили. Не знаю, откуда она взяла эту информацию, но уверен, что у нас есть крот, потому что шансов, что Джудит откроет рот и заговорит о нас с кем-нибудь, кроме Эйвы и Гэри, не было.

Быстрый взгляд на ее лицо подтвердил, что она была командой #ИзувечитьМатиаса. Она побледнела, встала и, извинившись, вышла из комнаты.

Мама снова сосредоточила свое внимание на экране.

— Ты ведешь себя глупо, Матиас, — сказала она, сморщив накрашенные красной помадой губы.

— Это я глуп, моя дорогая Айрис? Я женился на тебе и забрал половину того, что у тебя есть, — он злобно рассмеялся. — Очевидно, глупость — не то слово, которое ты ищешь. Я могу предложить «жесткий»?

— Если бы предложения были твоей сильной стороной, твой сын не держал бы тебя за яйца. — Я закатал рукава, устав от его маленькой шарады.

Мама покраснела рядом со мной.

— Меньше всего ты хочешь, чтобы я действительно копал под тебя, дорогой отец. Что касается сделок — они разрушат нашу репутацию и разрушат всю тяжелую работу, которую мы проделали. С таким же успехом мы могли бы публично поддержать употребление алкоголя детьми и заражение подростков венерическими заболеваниями. К тому времени, когда LBC умрет, ты больше не будешь командовать, и от меня будут ждать ответов.

Матиас теребил невидимую козлиную бородку, делая вид, что обдумывает мое последнее заявление.

— Что скажете, ребята? Вы акулы бизнеса. Мой сын не только романтик, но и ненавидит деньги. Должны мы или не должны заключать сделки?

Мама махнула наманикюренной рукой.

— Думаю, что мы должны отказаться от сделок и добавить больше стажеров в отдел новостей, чтобы поддерживать текущие рейтинги.

— Я согласен с Матиасом, Айрис. Мои извинения. — Воротила №1

— Я тоже. — Воротила №2.

— И я. — Воротила №3.

Я захлопнул ноутбук, прежде чем мама успела ответить, и швырнул его через всю комнату. Он ударился о стену, упал на пол и разломился пополам. Мама откинулась на спинку мягкого дивана. Ее подбородок сморщился, как будто она собиралась заплакать.

— Ничего не говори, — предупредил я.

— Если ты хочешь все исправить, тебе нужно поговорить с Лили.

«Пошла ты, мама».

Она потянулась за другой сигаретой, выпустив дым в сторону. Я встал и прошелся по комнате, запустив пальцы в волосы.

— Проглоти свою гордость. Прими ее обратно. Джудит — хорошая девушка, но в твоей жизни будет много таких Джудит. Есть только одна Лили, которая может спасти тебя. Защити сеть своей матери.

— Сеть моей матери? — выплюнул я, недоверчиво смеясь. — Где, черт возьми, ты была последние десять лет, мама? Даже до того, как переехала во Флориду, тебе было наплевать на LBC. Ты ходила только на заседания совета директоров, да и то без особого энтузиазма и исключительно ради возможности поддеть отца. Ты могла бы справиться с этим сама, но решила отдать его какому-то некомпетентному мудаку, потому что работа — это не твоя проблема. Я провожу в редакции по десять часов в день. Я живу этим, дышу этим. Но когда принимаю одно решение, которое не имеет к этому никакого отношения, это внезапно становится проблемой. Эта сеть принадлежит тебе не больше, чем мне. То, что Лили родилась в правильной семье, еще не значит, что она мне подходит. И эта чушь, когда ты женишься на ком-то, не глядя ему в лицо? У меня дома было место в первом ряду этого сценария, и уверен, что не испорчу для тебя концовку, когда скажу, что все закончилось плохо. И последнее: Джудит, на самом деле, не однодневка, — заметил я. — Но я знаю несколько таких людей.