Эта сделка была бы самоубийством для бренда «LBC», и мой отец знал это. Это был яркий пример того, как далеко он готов зайти, чтобы саботировать все мои дела.

Я ответил на сообщение:

«Запиши все, пожалуйста».

Пришло время вынести этот вопрос на рассмотрение совета и похоронить то, что осталось от моих отношений с человеком, который ненавидел меня чуть меньше, чем я его.

Три бессмысленных разговора спустя (Кейт была счастлива, узнав, что я расторг помолвку с Лили; мы с Элайджей поговорили о бейсболе; Джеймс пытался дать мне несколько отеческих советов о женщинах и отношениях, но был отправлен восвояси с поджатым хвостом), Джудит вошла в мой кабинет.

В ту минуту, когда она вошла, желание прижать ее к двери, раздвинуть ноги и трахнуть безжалостно жгло мои вены, но я ограничился легкой ухмылкой.

— Хамфри.

— Сэр.

Я сидел за своим столом — за что моя эрекция была очень благодарна — и жестом пригласил ее сесть напротив. Джуд послушно повиновалась, выпрямив спину. Я протянул ей блокнот, который мне удалось забрать у Лили. Он был чертовски испорчен. Джуд взяла его дрожащими руками.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— Я куплю тебе другой.

— Я не хочу другой. Мне нравится этот.

Черт. Почему от этого мне стало еще тяжелее?

Она со вздохом покачала головой.

— Ты хотел меня видеть?

— Есть несколько вопросов, которые мы должны обсудить в связи с неожиданным появлением мисс Дэвис в редакции. — Я развязал галстук.

Джуд улыбнулась своей милой, невинной улыбкой.

— Это один из лучших способов описать сумасшедшую женщину, которая разбила монитор и испортила мой блокнот, который я когда-либо слышала.

Я ухмыльнулся. Откинулся назад. Сцепил пальцы вместе.

— Я отправлю Брианну на третий этаж за одним из стилистов Джеймса, чтобы он привел Киплинга в форму.

Джуд распахнула глаза, нижняя губа выпятилась.

— Как ты?..

— Догадался. — Я отмахнулся от нее.

Не совсем. Тайна занимала мои мысли много долгих ночей. Настолько, что я собрал воедино каждую встречу, в которой она упоминала Киплинга. Во всех этих случаях она сжимала в руке блокнот.

Джуд выглядела растроганной, а мне не хотелось этого, поэтому я продолжил.

— Во всяком случае, мисс Дэвис больше не будет в состоянии наносить ущерб имуществу или беспокоить сотрудников LBC, особенно учитывая, что я расторг нашу помолвку.

Это был действительно хороший способ сказать, что мы могли бы вернуться к мирному траханию без того, чтобы Джудит устроила мне допрос с пристрастием. Просто и не так много слов.

— Так поэтому я здесь? — спросила она, выпятив подбородок. — Думаешь, что я снова прыгну к тебе в постель?

— И диван. И дверь в кабинет. И гребаный общественный туалет, если я так скажу. — Я пожал плечами, откидываясь назад и ухмыляясь ей.

— Ошибаешься, Селиан. Когда я сказала, что не влюбляюсь, то имела в виду именно это. Но я и не увлекаюсь случайными связями. Мне нужно, чтобы это что-то значило. Я была с Милтоном, потому что способна на отношения.

Я реально не хотел слышать об этом придурке Милтоне. В то же время моя растущая потребность трахнуть Джудит вполне могла заставить мои яйца взорваться. Поэтому решил, что искажу свою правду — или изменю ее немного, — чтобы удовлетворить ее потребности.

— Мы можем договориться.

— Мне не нужна договоренность. Я хочу отношений.

— Называй, как хочешь, Конверс. До тех пор, пока ты понимаешь, что в конце этого туннеля нет ничего — ни брака, ни свадьбы, ни детей, ни уютных вечеров за просмотром телевикторины с отцом, — ты получишь это. А теперь собирай вещи. Мы едем в Майами на выходные.

Я обдумал все, что сказал, и решил исправить одну вещь.

— Вообще-то, может быть, иногда телевикторина с твоим отцом будет вполне приемлема. Периодически твоя киска будет нуждаться в отдыхе.

— Майами? — Ее глаза расширились, как будто я предложил поездку в Афганистан. Она быстро пришла в себя, прочистила горло и добавила: — Мы еще не закончили работу над статьей о Сирии.

Точно. Черт. Конечно же, нам все еще нужно было закончить работу.

— Мы будем работать всю ночь.

— Я обещала папе посмотреть с ним игру «Янки», — сказала она и покраснела.

Я ненавидел то, что мне это нравилось в ней — ее яростная преданность семье. Независимо от того, как поздно она оставалась на работе, Джуд каким-то образом всегда находила время для своего папы.

Но, может быть, в Джудит не было ничего особенного. Может, я просто понятия не имел, как устроена нормальная семья, и давал ей дополнительные баллы.

— Можешь взять выходной, — коротко сказал я. — Я пришлю такси, чтобы отвезти тебя в аэропорт. Что-нибудь еще?

Несколько секунд девушка недоверчиво смотрела на меня. Наверное, я ожидал, что она обрадуется этой новости, но не стал доставлять ее с цветами и сладкими обещаниями.

— Ты свободен? — уточнила она.

Я окинул ее взглядом.

— Похоже на то.

— Ты порвал с ней?

Она потерла лоб, оглядывая комнату. Почему? Неужели ожидала, что это какой-то розыгрыш? Очевидно, Джуд очень мало думала обо мне в части морали.

— Тебе нужны письменные заверения, Хамфри?

— Вообще-то было бы здорово.

Я ухмыльнулся.

— Убери свою умную задницу из моего кабинета, пока я ее не отшлепал.

— Ты ужасен, — сказала Джуд, вставая со своего места и направляясь к двери.

Я наблюдал за каждым ее движением, недоумевая, почему нашел ее такой очаровательной, и внутренне спрашивал себя, какого хрена я делаю, взяв эту случайную цыпочку к моей матери, которая все еще пребывала в блаженном неведении о крахе моей помолвки.

— И тебе это нравится, — возразил я.

Девушка остановилась у двери, склонила голову и покачала ею, смеясь. Когда Джудит вышла за дверь, запах надежды заполз в мои ноздри — запах ее ванильного шампуня и имбирно-пряных духов.

И должен признать, мне это нравилось намного больше.

«Просто улыбайся и веди себя нормально».

Рядом со мной сидел папа, одетый в футболку и бейсболку «Нью-Йорк Янкиз» и пил газировку, которая определенно не входила в состав его нынешнего меню. Я закрыла на это глаза, потому что он выглядел совершенно очарованным игрой. На мне была огромная шляпа с американским флагом и футболка с Фрэнком Синатрой. Подходящий наряд, если хотите знать мое мнение.

Я заговорила после того, как вернулась с кухни, наполнив миску попкорном — еще одна вещь, которую папа не должен есть, но немного не повредит.

— Пап, ты… ты не будешь возражать, если я уеду на эти выходные? — Я старалась говорить небрежно сквозь комок вины, образовавшийся в горле.

Мои ладони так вспотели, что миска с попкорном чуть не выскользнула из рук. Я снова собиралась солгать папе, и ради чего? Почему скрывала правду от отца, самого близкого мне человека? Ведь я не делала ничего плохого. С другой стороны, он все еще был таким хрупким и только сейчас потихоньку начал вставать на ноги, в прямом и переносном смысле. Папа чувствовал себя лучше физически, а проводя время с миссис Хоторн и видя, как я преуспеваю на своей новой работе, он чувствовал себя лучше и эмоционально. Но все равно не хотела, чтобы отец знал, что я порвала с Милтоном. Это может перечеркнуть все достигнутые папой результаты, а если его здоровье пошатнется, я никогда себе этого не прощу.

— Милая. — Он похлопал меня по колену, когда я села, и его рука тут же скользнула к миске с попкорном. — Думаю, это отличная идея. Ты заслужила отдых. Милтон отвезет тебя в какое-то роскошное место? — он улыбнулся.

«За это ты отправишься в ад», — сказал Иисус в моей голове. «И если ты думаешь, что я вытащу твою задницу, когда ты туда доберешься, то ты, очевидно, была не внимательна на уроках по Библии».

Я решила, что скажу отцу, что рассталась с Милтоном, когда вернусь из Флориды. Я могла бы даже рассказать ему о Селиане, так как эти двое, казалось, нашли контакт. Не уверена, что у них было много общего, но одна из причин, по которой я не презирала Селиана — хотя это было заманчиво, — заключалась в том, что знала, что у него была мягкая сторона. Я видела это в том, как он помогал моему папе и в том, как пытался спасти меня.

— Не знаю… — уклонилась я от ответа. — Увидим. Ты же знаешь, что я буду доступна по телефону, верно?

— Да, — рассмеялся папа, отправляя в рот еще попкорна. — Ты уже упоминала об этом один, два или миллион раз. К тому же, если мне что-нибудь понадобится, миссис Хоторн наверху.

Я с любопытством посмотрела на него, улыбаясь.

— Когда же я, наконец, смогу встретиться с ней в качестве дочери ее бойфренда?

Отец опустил взгляд и пошевелил пальцами в тапочках.

Тогда я впервые заметила, что на нем новая пара. На самом деле весь его внешний вид был новым — все те же серые спортивные штаны и белая футболка, но они были выглажены и хорошо смотрелись на нем. Он также сбрил то, что осталось от его волос, чтобы создать более единый образ. Я не знала, почему мне было так душераздирающе радостно видеть его счастливым с другой женщиной. Может, и не стоило. Но выглядел он неплохо, как Брюс Уиллис без бровей.

— Он заставляет твое сердце петь, Жожо?

— Что? — Я сделала вид, что смеюсь. И потерпела неудачу.

О боже.

— Мильтон заставляет твое сердце петь? Музыка — такая важная часть твоей жизни, и когда ты счастлива, я это вижу. У твоих шагов есть ритм. Когда ты говоришь, то непроизвольно качаешься. Ты влюблена в него? Потому что если это не так, то оно того не стоит.

Я смотрела в другую сторону, делая вид, что стираю невидимые ворсинки с декоративной подушки на диване.

— Я не могу влюбиться, папа. Я пыталась.

— Это чушь собачья.

— Это правда. Так мне мама сказала. Она сказала, что мое сердце — одинокий охотник, что ему никогда не найти, с кем биться в унисон. И она была права.

Я не сказала ему всей правды — что верю ей, что рьяно оберегаю свое сердце. Что я, наверное, могла бы переехать к Милтону, если бы захотела, но на самом деле никогда этого не хотела. Мне не хотелось говорить папе, что эта простая фраза изменила мой мир больше, чем я была готова принять, и что в ужасе от того, что мое сердце потеряло свои когти, оружие и жажду крови в битве против Селиана.