— Лили, — спокойно и властно произнесла Кейт, — если хочешь покинуть это место без охраны и наручников, я настоятельно советую тебе спуститься со стола и перестать ломать вещи.

— Заткнись, сука. У тебя с ним интрижка! — Лили фыркнула, указывая длинным накладным ногтем на Кейт.

Я вошел в комнату и остановился у стола, на котором она стояла. Остальная часть моего отдела новостей уставилась на Лили, как будто она была Моисеем, произносящим десять заповедей, но она, казалось, не замечала меня, возможно потому, что была больше занята публичным скандалом.

— Значит, ты думаешь, что у Селиана интрижка? — Кейт задумчиво постучала по губам.

— Я знаю это! Кто-то приходил в его дом. У меня везде есть глаза и уши.

— О боже, — прощебетала Кейт.

Случайно или нет, но стол, на котором стояла Лили, принадлежал Джудит. Я не знал, как отреагирует Джуд, если узнает, что ее монитор разбила эта цыпочка, но предполагал, что Лили будет не единственной, кто будет кричать в этой комнате.

— Лили, ты ставишь себя в неловкое положение, но, что еще важнее, ты ставишь в неловкое положение меня. Немедленно слезай, — приказал я, щелкнув пальцами.

Но, сказав это, я понял, что это неправда. Лили не смутила меня. На самом деле, она уже давно перестала вызывать во мне какие-либо эмоции, и мирового господства недостаточно, чтобы терпеть ее присутствие, даже если только на бумаге.

У нас был союз, заключенный в Манхэттенском королевском раю, но, в конце концов, мы отправляли друг друга в ад. И в этот самый момент я покончил с этим. Если это означало, что я стану чуть менее богатым и чуть менее безжалостным, то готов пойти на эту жертву, чтобы избавиться от этой язвы.

Потому что даже милой семьи Лили было уже недостаточно.

Они не были моими и никогда не будут.

— Кто она, Селиан? — Она топнула ногой по блокноту Джудит, помяв страницы и образовав дыру прямо посередине.

Я стиснул зубы, чтобы проклятие не вырвалось наружу.

— Ты любишь ее? Любишь? — заскулила она.

Я достал телефон, устав от её выходок.

— Ты сдашь охране свою невесту? — Лили в изумлении подняла руки, и стало видно, что на ней нет трусиков.

Под платьем она была обнажена, без сомнения, для меня.

— Даже гребаного Папу Римского, если он вмешается в работу моих сотрудников. Последний шанс перед тем, как проведешь следующие несколько часов в тюрьме, — сухо сказал я.

Люди позади меня хихикали и перешептывались. Я ненавидел то, что мы были зрелищем, но это играло мне на руку. Лили только что предоставила мне прекрасную возможность избавиться от неё без каких-либо социальных последствий, и Джудит не подумает, что это из-за нее.

Потому что это не так.

Джудит была просто трахом.

Блестящим трахом, но все же недолговечным.

Лили со стоном опустилась, скользнув задницей по столу и съехав вниз. Она со стоном приземлилась на пятки и побежала ко мне, обняв меня за шею и рыдая в мою рубашку.

— Почему, Селиан? Я думала, что между нами все налаживается, а теперь я слышу, что у моего жениха появляется новая девушка. И что она посещает его дом.

Меня должно было бы встревожить то количество информации, в которую была посвящена Лили, но, в конце концов, вся ее жизнь состояла из сидения в кафе и собирания сплетен. Насколько я знал, у нее были друзья — светские львицы, живущие в моем доме.

Я потянулся за блокнотом Джудит и сунул его в карман.

— Извинись перед Кейт и иди в мой кабинет.

Кейт встала позади Лили и покачала головой, говоря мне, что я не должен позволить ей уйти безнаказанной.

— Но она ненавидит меня, — заскулила Лили, топая ногами.

— Не могу этого отрицать, — Кейт подняла руки, сдаваясь, и все рассмеялись.

Я оглядел образовавшийся вокруг нас человеческий круг и понял, что все в нем смотрят на Кейт с любовью, а на Лили — с явным отвращением.

Для них она была маленькой избалованной сучкой. И касательно их, я допускал такое поведение. Я бы целыми днями ругал кого-нибудь за грамматическую ошибку в новостном репортаже, но все же решил жениться на девушке, которая считает, что «вау» — это слово?

— В мой кабинет, прямо сейчас, — пробормотал я сквозь стиснутые зубы.

Развернувшись, мы направились в коридор, и тут я увидел Джудит, стоящую у входа в редакцию, все еще прижимая телефон к уху. Она, вероятно, обсуждала что-то связанное с Сирией. В этот уик-энд у нас будет специальный выпуск прайм-тайм, и она очень усердно работала, чтобы получить все цифры и статистику.

Ее взгляд метался между мной и Лили секунд десять, прежде чем она сделала шаг в сторону, пропуская нас.

Лили сердито посмотрела на нее, потом рявкнула:

— Ты — главная подозреваемая, сучка.

— Что? — Брови Джудит взлетели вверх. Она закончила разговор и сунула телефон в карман. — О чем она говорит?

— Я говорю о женщине, которая с моим женихом всю ночь…

Но она так и не закончила фразу, потому что я схватил её в охапку, как дикое животное, зажал рот ладонью и потащил в свой кабинет.

Лицо Джудит приобрело приятный томатно-красный оттенок, а глаза расширились в тревоге.

— Возвращайся к работе, Хамфри, — рявкнул я.

— Да, сэр, — сказала она ровным голосом, что значило, что я был в еще более глубоком дерьме, чем думал.

В моем кабинете Лили бросилась на диван и зарыдала.

— Это из-за этой блондинки, да? Она похожа на разлучницу. Вся такая милая и хорошенькая в своем дешевом наряде «пожалуйста, спаси меня». И эти конверсы. Кто носит гребаные конверсы с платьем?

«Джудит Хамфри носит, и это делает мой член таким твердым, что почти уверен, что остальное мое тело становиться обескровленным».

— Заткнись, — приказал я, прислонившись к столу и глядя на нее сверху вниз.

Клянусь, ее подростковая версия, с которой я встречался больше десяти лет назад, была в здравом уме. Неглубоком, но в здравом уме. С другой стороны, когда ты подросток, то не ищешь великого интеллектуального противника. Ее задницы и приятной внешности было достаточно, чтобы насытить меня в течение первого десятилетия наших отношений.

— Ты же знаешь, что я могу выяснить это практически без усилий, верно? — Лили оживилась на черном кожаном диване, снова фыркнув.

Тушь стекала по ее щекам широкими полосами, и это делало ее похожей на Элиса Купера, не говоря уже о том, что ее платье больше подходило для стрип-клуба Вегаса, чем для отдела новостей. Она раскрыла упомянутое платье, демонстрируя мне свои сиськи и розовую киску.

— В этом нет необходимости, как и в стриптизе, — невозмутимо ответил я.

Ее глаза заблестели.

— Значит ли это, что ты от нее избавишься?

— Только не от неё, а от тебя, — просто сказал я.

Мы смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, пока Лили переваривала эту информацию, ее лицо из страдальческого превратилось в веселое. Она не понимает по-английски? Почему она такая самодовольная?

— Ты не можешь порвать со мной. Как насчет «Newsflash Corporation»?

— Проживу без него. Избавиться от тебя — главный приоритет. Прикройся.

Девушка встала и толкнула меня в грудь, не сдвинув ни на дюйм — отчасти потому, что я опирался на стол, но также и потому, что был буквально вдвое больше ее. Я подумал, понимает ли она, что правая стена моего кабинета сделана из стекла, но потом вспомнил, что ей наплевать на то, кто видит ее голой.

— Ты ублюдок. Мы выросли вместе. Мы с детства любим друг друга.

— Если это твой единственный аргумент, то его недостаточно. Потому что я могу разбить его вдребезги, вспомнив то, что ты сделала чуть больше года назад, — я мрачно усмехнулся. — Оставь кольцо себе, отмени все остальное. В августе свадьбы не будет, Лили. Все кончено.

И, сказав это, я понял, что во мне нет ни капли раскаяния — ни за то, что позволил ей сохранить кольцо моей семьи (оно все равно было испорчено, как только она его надела), ни за упущенную возможность так называемого мирового господства, о котором Кейт всегда меня дразнила.

— Я превращу твою жизнь в ад, Селиан, — Лили ткнула пальцем мне в лицо.

Я схватил ее палец и опустил его, обернув платье вокруг ее талии.

— Вперед, дорогая. Прошло слишком много времени с тех пор, как я показывал тебе, каков на самом деле. Не могу дождаться, когда ты заново познакомишься с версией мудака, о которой все остальные были осведомлены в течение прошлого года, отчасти из-за тебя. — Как бы то ни было, я не мог свалить всю вину на Лили. Мой отец забрал трофей «Худший отец века», оставив других глотать пыль.

— Ты сошел с ума, — крикнула Лили мне в лицо.

— Забавное замечание от полуобнаженной женщины, которая только что разбила монитор и обвинила лесбиянку средних лет в романе со своим фальшивым женихом.

— Ты неадекватный. И самоуверенный. Ты мне даже больше не нравишься. — Она подошла к двери, развернулась, беспомощно посмотрела на меня и покачала головой. — Скажи мне, как все исправить, и я сделаю это. — Ее голос надломился от мольбы.

— Убирайся.

Дверь захлопнулась у меня перед носом, и мой взгляд сразу же переместился в отдел новостей через стеклянные стены. Джудит смотрела на меня так, словно хотела, чтобы из моих глаз вытекла правда о том, что произошло в моем кабинете. Но я не мог пригласить ее войти. Не так скоро после того, как вышвырнул Лили. Это было бы слишком прозрачно и откровенно рискованно.

Я набрал добавочный номер Брианны и попросил ее вызвать Джудит на краткую встречу один на один через три часа. И попросил сделать то же самое для Кейт, Элайджи и Джеймса. Мне нечего было сказать последним трем. Я просто не хотел, чтобы это выглядело подозрительно.

Я упал в кресло и закрыл глаза. На моем телефоне звякнуло входящее сообщение, и я перевернул его, чтобы посмотреть, кто это.

Дэн: твой отец сейчас на встрече, продает рекламные площади маркетинговой компании из Вегаса, которая специализируется на презервативах, табаке, игровом оборудовании и секс-игрушках. Я сижу в том же ресторане. Разговор идет о семизначных цифрах.