— Джефф. Я не…

— Я делаю великолепную тушеную свинину, — крикнул он, уходя. — Почти так же хорошо, как готовила моя мать. Увидимся завтра в семь. И на этот раз я не приму «нет» в качестве ответа.

* * *

Лука дернул руками, проверяя стальные наручники на запястьях. Цепь, прикрепляющая их к металлическому столу в комнате, звякнула, пройдясь по нервам, уже натянутым после того, как его избили до потери сознания в запертом полицейском фургоне. А говорят, что гребанная полиция не жестока.

И что это, черт возьми, за полицейская комната для допросов? Никакого двухстороннего зеркала. Насколько он мог видеть, камер не было. Потолочные плитки были в пятнах и трещинах, открывая провисшие балки, ржавые трубы и оголенные электрические провода. Одинокая лампочка отбрасывала яркий свет на стены из шлакоблоков.

Похоже, это был чей-то подвал. Куда, черт возьми, девались все его выплаченные налоги? Полицейское управление очень нуждалось в ремонте.

Что ж, долго он здесь не задержится. Без сомнения, Чарли Нейлс или кто-нибудь другой из адвокатов Тосканской криминальной семьи приедут, чтобы внести за него залог, а потом они пойдут в суд и разберутся с теми обвинениями, которые были выдвинуты против него. Он все еще не знал, почему оказался здесь, хотя, если бы ему пришлось догадываться, они, вероятно, связали его с албанцами, которые обстреляли дом Габриэль, или, может быть, Джейсон Принс донес, или кто-то разгадал аферу, которую они с Нико провернули, чтобы вытащить пятьсот тысяч из казино?

Кто-то вроде Габриэль.

Господи, она предала его так же, как предала Джина. Как он мог не догадываться, что дело было в ее сильном желании мести? Может быть, она прямо сейчас готовится купить себе место на встрече с Гарсией и снова подвергает себя опасности?

Да пошло оно. Ему было наплевать. Он был замершим. Холодным. Жестоким. Темным, каким он не был после предательства Джины, потому что только любовь могла вырвать его сердце и оставить его истекать кровью на гребаном полу. Он не любил Джину. Но он любил Габриэль. Любил ее так сильно, что был слеп.

Но в этом не было никакого смысла.

Дверь открылась, и вошел Джефф, друг Габриэль, полицейский, в сопровождении двух полицейских, которые задержали его в казино. Один взгляд на лицо Джеффа — и его внутренности предупреждающе сжались. Здесь были замешаны личные мотивы, которые могли выразиться самым болезненным способом.

— Рад снова видеть тебя, Риццоли. — Джефф развалился на стуле напротив. — Ты, кажется, всегда находишься там, где неприятности.

— Я не говорю без адвоката.

— Тогда, наверное, говорить придется мне, — ухмыльнулся Джефф. — Итак, во-первых, у нас есть два албанца, которые занимаются рэкетом для защиты наркобарона по имени Гарсия, который включает в себя круглосуточный магазин и ночной клуб на той же улице, что и твой ресторан. А потом в один прекрасный день они исчезают. Как ты думаешь, куда они делись?

— Может быть, они вернулись в гребаную Албанию.

— Я так не думаю. И так не думает мистер Принс, владелец ночного клуба, который каждую неделю платит тебе деньги за свою защиту. Он говорит, что ты сказал ему, что они уехали на постоянное плавание.

Гребаный Принс вот-вот потеряет свою долю в бизнесе, а также пару конечностей. Но Лука не волновался. У Принса не было никаких конкретных улик, связывающих его с преступлением.

— Вымогательство противозаконно, мистер Риццоли.

— Рад слышать, что ты сдал экзамен в полицейской школе. И какого хрена ты к этому имеешь отношение? Я думал, ты занимаешься наркотиками.

— У меня широкий круг интересов, включая арест людей, которые пытаются обчистить казино. — Джефф закинул лодыжку на колено и откинулся на спинку стула. — Что касается албанцев, я думаю, они действовали на территории, которую ты считаешь своей.

— Моя территория — ресторан плюс десять ярдов для столиков на открытом воздухе и десять парковочных мест на заднем дворе. Я описал все углы, чтобы все знали, что это мое.

Джефф слегка сморщил нос от отвращения. Хорошо. Ему нужна была реакция, потому что он начинал подозревать, что у Джеффа ничего нет на него, хотя откуда он знал о Принсе?

— А потом были еще двое парней, которые стреляли в дом Габриэль, когда ты был там. Они тоже были албанцами. Опять же, связанные с Гарсией. Он, должно быть, очень расстроен тем, что кто-то забирает его рабочую силу. Кстати, мы нашли их в пустыне. Их избили так сильно, что лица превратились в месиво. Но они умерли не от побоев. Они умерли от того, что их связали особым образом. Ты знаешь, что это такое?

— Я занимаюсь ресторанным бизнесом, а не свиноводством. Не могу об этом ничего сказать. — Пот струился по его спине. Он чертовски ненавидел, когда с ним играли. Если у Джеффа было что-то на него, он хотел знать, что именно.

— Это очень изобретательный и болезненный способ умереть, — продолжал Джефф. — Когда они пытались убежать, то задушили себя. — Джефф поерзал по стулу. — А ты знал, что только мафия пользуется такими штучками?

— Тогда, я думаю, ты будешь искать каких-нибудь гангстеров. — Лука пожал плечами.

— А может, я ищу одного гангстера, который хотел убить этих албанцев. Скажем, например, кого-то, кто был зол, что они расстреляли дом его подруги, пока он трахал ее внутри.

Рука Луки сжалась в кулак. Эти последние четыре слова сказали ему все, что ему нужно было знать. Джефф был зол, что Габриэль выбрала Луку, а не его, и собирался использовать закон, чтобы отомстить.

Не реагируй. Не реагируй. Но это было чертовски трудно.

— Я думаю, любой мужчина рассердится, если его прервут, пока он трахает свою девушку, — сказал он ровным голосом. — Но я думаю, ты об этом не знаешь.

Ему нужно было контролировать свой рот, но все в Джеффе выводило его из себя, от его вкрадчивого лица до высокомерного отношения, и от того факта, что он был полицейским, до его гребаного откровенного желания к Габриэль.

Моя.

— Я думаю, что ты наказал албанцев за то, что они расстреляли дом Габриэль, и поступил так, как все гангстеры поступают с подобными вещами — с полным отсутствием уважения как к закону, так и к людям, которые могут пострадать от твоих действий. — Казалось бы, ничуть не задетый колкостью Луки, Джефф скрестил руки на груди. — Тебе повезло, что Гарсия не нашел тебя первым. Я не могу себе представить, чтобы он позволил четырем смертям остаться безнаказанными. Кстати, убийство тоже противозаконно.

— А, я понял, — Лука изобразил смех. — Из-за того, что я итальянец, то должен быть членом мафии? Ну что ж, жаль разочаровывать. У меня есть ресторан. Я плачу налоги. Если ты хочешь посмотреть мои книги или совершить экскурсию по моей кухне, я буду рад помочь.

— У тебя есть еще какие-нибудь интересные истории, которыми ты хочешь поделиться со мной? — Лука так чертовски устал от этого. — Еще кое-чему тебя научили в полицейской школе? У меня есть звонок, на который я имею право.

— И последнее. — Лицо Джеффа напряглось, и он вытащил из кармана телефон. — Кто-то разбил мою машину возле дома Габриэль. Опять же, ты был рядом. Я подобрал его телефон и мне удалось узнать имя. Паоло. Ты знаешь какого-нибудь Паоло?

— Я знаю многих Паоло, — осторожно сказал он. — Это распространенное итальянское имя.

— Конечно. — Джефф убрал телефон. — Я просто жду, когда кто-нибудь позвонит ему снова. У меня на телефоне жучек. Я найду его друга, а потом найду и его. Ничто так не бесит меня, как то, что кто-то повредил мою машину.

Он помедлил.

— Хотя нет, по правде говоря, есть одна вещь, которая бесит меня больше, и это то, что кто-то трахает мою девушку.

— Вот оно что. — На этот раз Лука рассмеялся по-настоящему. — Почему бы тебе просто не быть мужчиной и не признать, что именно поэтому я здесь? У тебя, очевидно, ничего на меня нет, иначе ты бы не разбрасывался дерьмом об албанцах и ганстерах и не надеялся, что что-то прилипнет.

— Вообще-то, девушка уже стала моей. — Джефф улыбнулся. — Она ужинает со мной завтра вечером. (Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs )Она любит мексиканскую кухню, и я готовлю для нее что-то особенное. Жаль, что ты не сможешь присоединиться к нам и расширить свой кулинарный репертуар. Но, благодаря Габриэль, ты проведешь некоторое время в очень специальной камере, где такие люди, как ты, платят за свои преступления, и я думаю, что еда будет наименьшей из твоих забот во время твоего пребывания.

Значит, Габриэль предала его? В этом не было никакого смысла. Во-первых, если не считать печального происшествия с Маленьким Рики и непреднамеренного визита в клуб, он тщательно скрывал свою деятельность, связанную с Мафией, чтобы она никогда не оказалась в конфликтной ситуации. Она ничего не знала о преступлениях, в совершении которых обвинял его Джефф. Во-вторых, она не из тех, кто предает. Хотя она решила работать с ним, чтобы найти Гарсию, ее мотивы были альтруистическими. В глубине души она была хорошим человеком, защитником, который всегда ставил других выше себя. Зачем рисковать своей жизнью, чтобы спасти его в клубе, если она планировала его арестовать? И в-третьих, она любила его. Хотя она никогда не произносила этих слов, он видел это в ее глазах, слышал это в ее голосе, чувствовал это, когда они были вместе. Любовь разорвала ее на части, и она боялась собраться себя снова воедино, но чувства сделали свое дело.

Так как же, черт возьми, он оказался здесь?

— Какие преступления? — спросил он Джеффа. — Какие у тебя есть доказательства? В чем, черт возьми, ты меня обвиняешь?

— Сердечном преступлении. — Медленная улыбка расплылась по лицу Джеффа.

* * *

Габриэль ехала по своей улице, щурясь от предвечернего солнца. Не в состоянии сосредоточиться после визита Джеффа, она посвятила остаток дня, чтобы посетить каждый полицейский участок, центр содержания под стражей и тюрьму, пытаясь найти Луку. Не было никаких записей о его аресте в любой базе данных, что означает, что он не был взят под стражу или был обвиняемым, и поскольку она не могла его найти в комнате ожиданий, центре задержаний, или комнате для допросов, ей пришлось прийти к выводу, что он был выпущен вскоре после того, как полицейские задержали его, и был слишком зол, чтобы позвонить.