Она затряслась в причудливом экстазе и лихорадочный шепот вырвался из нее:

— Я Тот, Кто Идет Рядом.

Адские колокола.

Идущий.

И если бы я не догадался о его присутствии, я бы впустил его на Предел Демона — тюрьму величайших кошмаров всего мира. Этниу даже не была самым большим среди них — даже близко не самым. А Иной, обладающий силой Идущего, прорвавшийся внутрь защитных систем острова, вполне мог бы уничтожить их и выпустить на волю весь запертый там ужас.

Черт возьми. В каждом городе была бы своя Этниу, если бы это место опустело.

Тяжесть моей воли, как только я закончил выуживать информацию из одержимого создания, хлынула из меня и оставила едва способным стоять. Я отшатнулся назад, подальше от стройной фигуры передо мной.

Жюстина спокойно продолжала:

— Надеюсь, тебе было приятно почесать свое зудящее место, — промурлыкала она. — Это конец твоей истории, звезднорожденный.

— Как давно? — спросил я. — Как давно ты был в Жюстине?

Жюстина помахала стальным прутом в неопределенном жесте.

— Время смертных такая ограниченная концепция. Несколько лет. С тех самых пор, как она сблизилась с Ларой.

Я злобно посмотрел на нее.

— Ты намеренно зачал ребенка моего брата.

— Очевидно, — проурчала Жюстина. — Честное слово, это смехотворный инстинкт. Величайшая слабость вашего вида. Как только он понял, что его пара и его потомство умрут, если он не будет следовать моим указаниям, что ж...

Она задрожала.

— И ты отправил его за Этри. К свартальвам, которых уважает практически каждый. Зачем? Чтобы нарушить Соглашения?

— Апокалипсис — это не событие — пробормотал Немезида. — Это состояние души.

Я бы, наверное, все равно пошатнулся, но фраза ударила жестко.

— Это был не столько план, сколько... я полагаю, вы бы сказали, акт веры, — продолжил говорить Иной губами Жюстины.

— Веры? — повторил я.

— В то, что грядет, — сказал Идущий. — Распад всего сущего во тьму и тишину.

— Пустая Ночь, — выдохнул я.

— Пустая Ночь, — эхом отозвалось существо, приглушенным тоном произнося священную фразу. — Таким образом, мы усилили нападение на Внешние Врата. В то время как я сеял хаос в стенах реальности. Мы наслали часть первобытных сил вашего же собственного драгоценного Творения против вас. Подорвали власть Мэб, ее народ, Соглашения, иллюзию порядка, которую вы навязываете Вселенной своим бесполезным присутствием.

Она улыбнулась, припадая ниже, это движение было кошачьим, чувственным, гипнотическим.

— Возможно, вы пережили этот день. Но дело сделано. Мы прилив. Бесконечный. Неумолимый. Придет день, звезднорожденный, не сомневайся, и мы сотрем все, что ты знаешь. Все, что нам нужно, это одна-единственная лазейка.

— Должно быть хреново, — выдохнул я, — быть вздрюченным каким-то тупым панком из Чикаго. Потому что мне кажется, что я побил тебя.

Что-то уродливое проскользнуло в ее голосе.

— Для тебя никогда не было победы, — прошипел Немезида. — Смертным был явлен ужас, которого они не знали веками. Больше ничего не нужно делать. Они — твой смертный приговор. Теперь мне остается только ждать.

Наконец я добрался до задней части лодки и сказал:

— Забавно, что ты упомянул об ожидании.

Жюстина наклонила голову, слишком далеко и молча.

— Ты знаешь, как ты не хочешь попасть на Предел Демона, Идущий? — задние перила ударили меня по бедрам. — Ты не хочешь оказаться там в одиночестве. Альфред ненавидит ваших. Это равносильно забегу прямиком в мясорубку.

В собирающемся свете я увидел лицо Жюстины, ее глаза расширились, и она резко повернула голову через плечо.

Черная громада Предела Демона, подсвеченная золотым небом, вырисовывалась прямо перед нами, быстро увеличиваясь по мере того, как лодка, пыхтя, приближалась к его берегам.

Жюстина резко развернулась и бросилась ко мне.

— Нет!

Ухмыльнувшись ей, я раскинул руки и упал через борт лодки в ледяные воды озера Мичиган.

Последними остатками моей воли, я призвал Предел Демона.

И последним, что я почувствовал перед тем, как все потемнело, был зелено-золотой свет и огромная каменная рука, сжимающая мое плечо, вырывающая меня из отчаянной хватки Иного.