Глава 35

— Нам пора выдвигаться, — в конце концов сказал Марконе. — Без Этниу, противостоящей Леди, силы Корба дрогнут. Они побегут к воде, а мы как раз у них на пути.

Он был прав, но не было никакого смысла позволять ему чувствовать себя таковым. А я слишком устал, чтобы двигаться.

— Как насчет того, чтобы ты со своим новым приятелем с ними разобрался? Будешь славно выглядеть перед всеми.

— После вас.

Я была начал говорить что-то ребяческое, но с берега донесся особенно громкий плеск воды, и мы оба вскочили, готовые к бою. Кое-кто из нас шатался сильнее другого.

Шар цвета слоновьей кости, чуть больше мяча для софтбола, горящий тусклым огнем, выкатился из волн на берег.

Око.

Пульсирующее силой.

Дрожащее от нее, я не шучу.

Сила, способная низвергнуть богов и чудовищ.

Я бросил взгляд в сторону.

Марконе таращился на Око.

Оно лежало примерно на равном расстоянии от нас, у самой воды.

Возможно на шесть дюймов ближе ко мне.

Он повернулся и задумчиво посмотрел на меня.

Он смотрел на Копье.

Он не двинулся и не потянулся за оружием. На его лбу не распахнулись глаза чокнутого ангела. Он просто смотрел на меня.

Я смотрел в ответ. Я знал каким был Марконе. Когда-то я выяснил что он собой представляет и с тех пор он не изменился. Он был, помимо всего прочего, опасным хищником. Таковой просто была его природа. А вы не должны давать хищнику понять, что напуганы.

Потому что я был.

Гангстер Марконе был достаточно плох. Марконе, посредник сверхъестественной силы, действовал мне на нервы. Марконе, Рыцарь Черного Динария был кошмаром, который я едва мог осмыслить.

Но не важно, что к нему добавлять. Он был Марконе. И в однажды, нам с ним предстояло разобраться друг с другом.

Может быть сегодня. Прямо сейчас. Для него время было подходящим. Я был истощен заточением, и он об этом знал. Если он возьмется за дело, он сможет устранить меня, заполучить Копье Судьбы вместе с Оком Балора, и все за один вечер. Во всей этой суматохе, кто бы мог сказать, что случилось на самом деле?

Победитель. Вот кто.

Марконе не смог бы прожить так долго, не научившись читать по лицам. И судя по его взгляду, он догадался, что творилось у меня в голове. Я уже видел его маленькую акулью улыбочку. Но сейчас это было еще страшнее.

Потому что сейчас я не стоял снаружи аквариума. Я находился в кровавой жестокой воде вместе с ним. И он был более чем достаточно большим, чтобы растерзать меня на кусочки.

Он улыбался и смотрел на меня, не мигая, пока эти холодные бледно-зеленые глаза делали подсчеты.

Видимо, цифры оказались не в его пользу.

Его улыбка на мгновение почти стала человеческой и он произнес:

— Не сегодня.

Вода плескалась о берег. Выстрелы и крики, а также отчаянные щелчки доносились до нас, казалось, из другого мира.

— Почему? — спросил я.

На секунду его лицо исказилось пренебрежением, но потом он стал задумчивым. Его пальцы легонько коснулись груди, а затем он посмотрел на меня более серьезно.

— Потому что я начал понимать, что значит думать наперед, — ответил он серьезным голосом. — И время мне благоволит. В конце концов мы с вами встретимся лицом к лицу. Но сейчас, я думаю, вам лучше взять Око себе на хранение, чародей.

Я нахмурился.

— Ты вот так просто вручаешь Око Белому Совету?

— Я похож на дебила? Конечно же нет, — сказал Марконе. — Чародею Чикаго. В конце концов, это была ваша добыча. По условиям Соглашений, вы заслуживаете права претендовать на нее.

— Мы сделали это вместе, — осторожно возразил я.

Улыбка Марконе стала еще шире.

— А ты докажи, — мурклыкнул он, — герой.

Он шевельнул двумя пальцами и исчез под завесой.

И я сидел там, в холоде и сырости, измученный, ненадолго в безопасности и уверенный в том, что будущее, перед которым я стоял, внезапно стало в тысячу раз сложнее.

В дымке неподалеку послышались топот и отчаянные щелчки.

Я схватил Око и сунул его в карман пыльника. Затем я протянул руку, отстегнул и отвинтил кинжал с конца моего посоха, поместив его обратно в ножны на бедре. Пришло чувство разочарования от оружия, поскольку я его не использовал, но пульсирующая сила, стоящая за лезвием вскоре ослабла и успокоилась.

Затем я набросил вполне подходящую завесу, и поплелся обратно по каменисто-гравийному пляжу на уровень улицы города. Пошатываясь, я отошел в сторону, сел на скамью и стал наблюдать, как коалиция во главе с бароном Марконе и Зимней Леди погнала легионы фоморов с поля боя — сначала струйкой, а затем волной.

Я слишком выдохся, чтобы делать что-либо, кроме как сидеть там, когда враг был отогнан — и остальная часть моей команды выглядела не намного лучше, чем я. Как только защитники оттеснили врага к берегу, они сами, шатаясь, остановились, бросая усталые возгласы и насмешки вслед убегающему противнику и с изнуренной, нерешительной энергией ударяя по врагам, которые все еще пробегали мимо них.

Было очень странно лицезреть жителей Чикаго, вооруженных бейсбольными битами, дробовиками и всем, что подвернулось под руку, стоящими плечом к плечу с бронированными воителями Зимы, даже с великими и могучими сидхе, под единодушные выкрики вызова и презрения к убегающим противникам.

А затем мы все услышали это.

Вуп-вуп-вуп-вуп-вуп-вуп-вуп.

Всем нам доводилось слышать, как приближаются вертолеты. Но не так. Сейчас было в десять раз громче по сравнению с тем, что я слышал от машин. Это больше походило на погоду.

Наша сторона немедленно начала отходить от береговой линии, и враг в отчаянном рывке бросился к воде. Я видел короля Корба с его сподвижниками во главе бегущих, по большей части за счет того, что они насмерть сжигали любого из своих людей, кто был слишком медлительным, чтобы убраться с их пути, и перепрыгивали через их тела. Они нырнули в воду примерно за десять секунд до прибытия кавалерии.

Была весьма поэтично, когда разорванные пасмурные облака над озером начали светлеть, и первые лучи рассвета превратили восточный горизонт в золотую полосу.

Враг сделал все возможное, чтобы уйти — но сам развал их боевых порядков, который они учинили по пути на берег, открыл их для пушкек атакующих вертолетов «Апачи», которые пролетели над ними. Те большие пушки под их корпусами начали стрелять бац-бац-бац-бац, как грозовая туча, играющая на стальных тарелках. Взрывы разрывали фоморов, пока они пытались скрыться.

То, что последовало дальше, было столь же безобразным, диким и капитальным, как и все, что произошло за этот вечер.

Но уже куда более обезличенно.

Это подразделение кавалерии зачистило «пляж». Что было странным речевым оборотом, учитывая, какой беспорядок они там устроили. К тому времени, как они закончили, все там выглядело так, словно было пропущено через кухонный комбайн.

Я просто смотрел на происходящее, слишком уставший, чтобы обращать внимание на странный грохот шрапнели, которая приближалась. Затем я повернулся к нему спиной и начал пробираться обратно к Фасолине.

Скоро здесь будет много ребят в форме, задающих вопросы. Хотел бы я, чтобы Мерф о них позаботилась.

Пока я шел, начался тихий, ровный дождь. Сначала он казался почти черным — даже с тем, что уже упало, в воздухе витало так много твердых частиц, что дождь состоял буквально из грязи. Но через несколько мгновений это прошло, а затем чистая вода начала литься на истерзанный войной город.

Я остановился на мгновение, и с закрытыми глазами позволил ему омыть меня.

Когда я их открыл, пара здоровенных волков сидели на улице передо мной, и я сообразил, что они меня охраняли. Тот, что покрупнее, посмотрел на меня с явным облегчением. Тот, что повыше и стройнее, подошел и слегка прислонился ко мне.

Уилл и Джорджия были в порядке.

Мы все вместе направились к Фасолине.

То тут, то там виднелись островки порядка, город снова приходил в движение, пока начинало светать. Прибыла группа медиков и санитаров и установила сортировочную станцию для раненых. Они отчаянно засуетились, чтобы спасти жизни раненных защитников города. Я видел, как Ламар присел на корточки рядом с ошеломленно выглядящим Рамирезом и сунул в руки Стражу бутылку с водой, пока медики укладывали Эбинезера на носилки. Я видел, как мой дед неопределенно и раздраженно махнул рукой медику, пытавшемуся прижать кислородную маску к его рту, и часть меня вздохнула с облегчением от того, что мой товарищ и этот сварливый старый хрыч выжили.

Было много раненых, которыми нужно было заняться. Они складывали их вокруг основания Фасолины.

— Гарри! — пророкотал Саня, когда я приблизился. Он помахал рукой с того места, где лежал, растянувшись на бетоне, с тем, что, очевидно, было парой сломанных ног в дополнение к другим его травмам. — Вот, видишь? В следующий раз мы будем знать больше! Придумай план получше!

Я поплелась к нему со своим пушистым эскортом. Баттерс лежал рядом с Саней, аккуратно распластавшись на спине, скрестив руки в похоронной позе. По обе стороны от него лежали еще два волка, и оба выглядели так, словно готовы разорвать на куски любого, кто попытается причинить ему вред.

— Сэр Бэттерс, — мрачно сказал я.

— Н-нгх, — промычал Баттерс. — Моя челюсть. Моя спина.

— Будут в порядке, — громогласно и весело заключил Саня. — Если бы все было совсем плохо, ты бы вообще ничего не чувствовал. Хорошо, когда так болит!

Баттерс покосился на меня, не поворачивая головы, и заговорил, не разжимая зубов:

— Значит ты уделал ее?

— Дело сделано, — ответил я.

— Мило, — произнес Баттерс, прикрывая глаза. — Я собираюсь отсыпаться неделю.

— Славно, славно, а пока ты отдыхаешь мы найдем что-нибудь перекусить, — сказал ему Саня. — Я умираю с голоду.

— Слишком жизнерадостно для человека в твоем состоянии, — заметил я, осматривая его.

— Мы слишком живые, чтобы не быть жизнерадостными, да, чародей? — он потянулся и похлопал меня по руке. Той, которую обожгло. Забавно.