Глава двадцать седьмая

— Эластру Ливото Хантер! — вопль мамы разбудил меня. Я открыла глаза.

— Я получил твое имя! — сказал Скуврель в клетке, его глаза засияли так, что мне захотелось дать ему что-нибудь еще, чтобы они снова так вспыхнули.

Я подвинула повязку на глаза.

— Мама, — застонала я. Рука была тяжелой, словно весила тонну. Я слышала хихиканье из клетки. Хоть кто-то веселился.

— Что ты делаешь на полу? Так рука не заживет!

Она осторожно усадила меня на стул.

— Давай посмотрим, — она осмотрела руку и ощупала мой лоб. — Ты пылаешь!

— Где ты была? — спросила я, опустив лоб на стол. Комната кружилась, и меня мутило.

— Все проверяла. Успокаивала людей. Убедилась, что деревня не подожжет дом, пока мы в нем, — сказала она.

Я посмотрела на ее встревоженное лицо.

— Все так плохо?

— Хуже. Мы потеряли их доверие, Элли, — она сжимала ладони, словно выжимала белье.

— Но я поймала фейри, вышедших из портала, — возразила я. — Я спасла Хельдру и Денельду! Я даже спасла Олэна.

Мама вздохнула, встала и набрала чайник.

— Люди так не думают, Элли. Они не считают твои победы. Они видят твои ошибки. И когда они решат, что ты им не нужна, они примут меры. Пока ты и твой отец боретесь, защищая семью от врагов снаружи, я буду оберегать нас от врагов внутри.

— О, — я старалась не смотреть на клетку у камина. Я не хотела приносить врагов в дом.

Фейри хихикал в клетке.

— Тебе лучше бы наладить отношения с Олэном, — сказала мама.

— Мне лучше бы открыть круг Звездных камней и вернуть отца, — парировала я.

— Возможно только одно, — возмутилась мама, готовя целебный чай. — Не оба.

— Согласна, — застенчиво сказала я. — До Олэна добраться невозможно, ведь Хельдра защищает его, как собака — щенка.

— А если я заключу с тобой сделку? — спросила мама.

— Ты заключаешь сделки, маленькая охотница? — прошептал фейри в клетке, дрожь побежала по моим рукам и спине, пока он говорил. Я удивилась, что она его не слышала. Может, это так не работало.

— Если поговоришь с Олэном, я кое-что тебе принесу. То, что тебе нужно.

— Что? — недоверчиво спросила я. Мне нужны были только исцеленная рука и способ открыть круг камней.

— Старую книгу, — сказала мама. — Скрытую. Там то, что наша деревня зовет сказками старушек, и это поможет найти способ открыть тот круг снова. Если мы этого хотим, — она не звучала воодушевленно.

— Разве ты не этого хочешь? — осведомилась я. — Вернуть отца? И Хуланну?

Она вздохнула, подняла голову. В ее глазах была боль.

— Конечно, хочу, Элли. Но если это навредит деревне еще сильнее, разве я могу так поступить?

— Если не можешь, я сделаю это за тебя, — сказала я.

Она улыбнулась.

— Может, я тайно рассчитываю на это, — сказала она, наливая мне целебный чай. Она нахмурилась. — Я не очень хороший человек.

— Конечно, хороший, мама, — сказала я и поцеловала ее в лоб.

— Пей чай, Элли, — сказала она. — А потом поговори с Олэном. Когда вернешься, я дам книгу.

Я выпила чай, накинула тяжелый шерстяной плащ на плечи, схватила клетку, лук и стрелы. Клетку я прицепила к поясу. Она неприятно била по бедру, но это было лучше, чем держать ее одной здоровой рукой. Я сунула пару чистых платков в карман, проверила стрелы — шесть острых наконечников — и вышла. Рука пылала в одной точке. Я могла это потерпеть. Если нужно.

— О, хорошо, мы вышли из той лачуги, — сказал Скуврель. — Я хотел на свежий воздух.

Я не видела его, но его тон звучал сдержанно.

— Я не могу бросить тебя одного, от тебя одни проблемы, — проворчала я, шагая мимо загона с козами. Мама закрыла их, когда я уснула. Мне придется снова вести их на пастбище, но я согласилась пойти в дом Олэна, туда я и отправилась.

— Кругом проблемы.

Я пошла по тропе по лесу. Я могла пойти по деревне, но не хотела на себе взгляды. Или чтобы меня подслушивали. Я же говорила с тем, кого никто не видел.

— Я мог бы показать тебе, как снова открыть тот портал, — сказал Скуврель.

— Я могу просто станцевать, как в прошлый раз, — бодро сказала я.

— Но разве твой танец или твоей сестры открыл портал? — спросил он бодро. — Танец работает, только если очень хочешь, чтобы Светлый народ пришел в твой мир. Ты хочешь, чтобы мы были в твоем мире, маленькая охотница?

— Я же посадила тебя в клетку? — сказала я. — Может, я хочу всех вас тут, чтобы всех поймать.

Мои слова были смелыми, но внутри меня пронзал страх. Я вспомнила, как держала отца за руку, когда мы шли по этой тропе, когда мне было пять лет.

— Я боюсь чудищ, папа, — сказала я.

— Я с тобой, Элли. Тебе не нужно бояться. Если придет монстр, я его убью.

— А если он тебя убьет? — спросила я слабым голоском.

Он склонился, прижался лбом к моему лбу, опустил ладони на мои плечи. Он отодвинулся, посмотрел мне в глаза и сказал:

— Тогда ты его убьешь, Элли. Мы — охотники, не добыча. Мы ни от кого не бежим.

— Маленькая охотница? — Скуврель перебил мои мысли. — Смертная?

— Почему ты меня так зовешь? — раздраженно спросила я, повязка съехала, и я увидела, как он достал духовный нож и стал точить ногти. Я поправила повязку, потому что споткнулась.

— Потому что это ты. Это определяет человека. Ты смертная. У тебя ограничены годы. Ты увянешь и умрешь, пропадешь из этого холодного мира, не успев даже оставить след. А ты думала, что стало определяющей чертой вашего человечества?

Наглая мелочь! Он был так уверен в своем бессмертии и неуязвимости, даже когда сидел на трупах товарищей.

Я скрипнула зубами.

Такие существа забрали моего отца. Мою сестру. Зачем они проверяли смертность тех, кого я люблю? Я скрипнула зубами сильнее, подавляя вспышку гнева. Хотелось разбить клетку и фейри в ней.

— Любопытство, — процедила я. — Это определяющая черта человека. Мы так любопытны, что вызываем жутких монстров, чтобы только узнать, придут ли они.

Он засмеялся.

— Ах, но и фейри любопытны. Выбери другое качество.

— Мы мстительны, — мрачно сказала я. Это был не лучший выбор, но подходил моему настроению. — Подведешь нас, и мы заставим тебя заплатить.

Он снова рассмеялся.

— Почему, по-твоему, мертвы Нуули и Канусу? Даже я — жертва любви к мести.

К счастью, я была почти у дома певчего.

— Тебе тут лучше молчать, — сказала я, повернула на тропу к их дому. Их козы тоже были в загоне, хотя хотели на пастбище. Я ощутила укол вины. Певчий ушел из-за меня. И его семья страдала из-за этого.

— Или что? Ты мне не навредишь, маленькая охотница. Я тебе нужен, чтобы пройти в круг.

Я игнорировала его и постучала в дверь.