— В тебе так хорошо.

Снова сосредоточившись, он распутал последний узел и развязал верёвку.

— Подрочи себе. Кончи для меня.

Он снова взялся за мою ногу и поднял её. Это был конец. Как только он закрыл глаза и начал двигать бёдрами, я потерялся в нарастающем вихре удовольствия, которое охватывало моё тело и копилось в яйцах.

Он вибрировал надо мной, кусая свою губу, гонясь за собственным оргазмом. Я дрочил себе в такт его движениям и упал за грань раньше, чем понял, что происходит. Я кричал изо всех сил, пока в глазах не потемнело. Казалось, это продолжалось вечность, пока напряжённое удовольствие, наконец, не выпустило меня из своей хватки.

Наконец открыв глаза, я смотрел, как поток крохотных капелек пота скатывается по вискам Хаксли. Поймав мой взгляд, он наклонился, целуя меня до беспамятства, делая внутри меня ещё несколько хороших толчков. Последнее движение глубоко внутри, и он отпустил себя. Я чувствовал каждое содрогание, которое проходило по его телу, каждую пульсацию его оргазма, пока он наполнял презерватив, и каждый щипок его пальцев, которые впивались в мою кожу.

Мы оба задыхались, не в силах восстановить дыхание. Несколько тихих минут мы были ещё соединены, впитывая момент, прежде чем Хаксли скатился с меня. Реальность медленно вернулась, очищая дымку, которая окружила нас обоих.

Это было совсем не то, чего я ожидал. Всё ещё заторможенный и опьянённый от такого мощного оргазма, я пытался заново проиграть всё в уме, захватить вовлечённые эмоции, пока они не выскользнули из моих пальцев и не исчезли. Только когда моё сердце успокоилось, я начал осознавать жжение на запястьях. Я поднял руку и увидел воспалённую, слегка опухшую полоску кожи под ладонью. Кожа не была порвана, но появились ссадины и краснота.

Хаксли перевернулся и осторожно взял меня за руку, притягивая её к себе и оглядывая повреждения.

— Чёрт, — его голос был хриплым и грубым. — Я тебе навредил.

— Всё в порядке. Факт в том, что я, очевидно, не очень умею лежать смирно.

— Да, но… — он затих и поднял вторую мою руку, чтобы рассмотреть. Она была повреждена так же.

Удивив меня, он поднял голову и оставил нежные поцелуи вдоль красных ссадин.

— Мне так жаль, — он ласково погладил большим пальцем опухшую кожу на моём левом запястье. — Я не думал, что на тебе останутся такие следы.

Я хохотнул, надеясь развеять глубокое беспокойство, которое свело вместе его брови.

— Я боец.

— Ты молотилка, — исправил он, хохотнув и ещё раз поцеловав мою руку. — Подожди секунду.

Он встал с кровати, выбросил презерватив и бросил мне полотенце, после чего принялся копаться в тумбочке рядом с кроватью. Когда он вернулся, в руках у него была маленькая бутылочка с прозрачным гелем внутри.

— Алоэ вера. Дай мне свои запястья.

Я подчинился, и Хаксли посмотрев на них еще раз, аккуратно нанес мазь на ссадины. Когда он закончил суетиться, я убрал руки от его нежной заботы, не желая, чтобы он чувствовал себя плохо из-за того, чем я насладился больше, чем ожидал.

— Значит, в следующий раз, — сказал я, — мы используем что-нибудь помягче. Например, шёлковые ленты, а не нейлоновую походную верёвку. Идёт?

— В следующий раз? — он положил голову рядом с моей и уставился в потолок.

— Знаешь… если следующий раз будет.

Тишина была слишком тяжёлой, и мне хотелось спросить о его решении, но не хотелось рушить момент потенциально напряжённым разговором. Всё было слишком хорошо. Больше, чем хорошо. Это были такие чувства, которые я ассоциировал с отношениями, а не с одноразовыми связями. Но я не мог думать о таком. Ещё нет. Часть меня думала, что это глупо, даже если он поедет домой, зная, какая сложная жизнь у Хаксли, и сколько ему нужно помощи.

Хижина медленно погрузилась в темноту, когда село солнце. Судя по сезону, я предполагал, что времени около девяти. Когда мои глаза привыкли к тьме, я наклонил голову, чтобы посмотреть на Хаксли. Я понятия не имел, как он относится к нам, что думает, и что принесёт утро.

Он встретился со мной взглядом в темноте и просунул руку под мою голову, притягивая меня ближе. Прижимаясь к его тёплому телу и потираясь носом о его щеку, я знал, что больше не смогу оставаться в неведении.

Прежде чем я успел задать пугающий вопрос, он запустил пальцы в мои волосы и повернулся достаточно, чтобы поцеловать меня в лоб.

Он вдохнул, проводя носом вдоль линии роста моих волос, а на выдохе прошептал:

— Я еду с тобой домой.