- А вот это уже похоже на правду, - Наташа подняла очки. - Я знаю, что Антон был очень одаренным, искусным врачом и к вам относился с уважением. Гордился принадлежностью к вашей "свите"...
- Карантин все расставил по местам, - поднялась из-за стола Кристина, - до этого его пустышка-жена гордилась своими заработками и тем, что она ошивается среди знаменитостей, но пришла пандемия, и вся ее светская хроника в одночасье стала никому не нужна. И если бы она знала, СКОЛЬКО зарабатывал Антон у меня, то не бахвалилась бы своей "крутизной" и "успешностью"...
- Пройдемте, гражданка Соколова, - сказал ОМОНовец, стоящий рядом.
- Вы зарабатывали свои бешеные деньги на торговле детьми, - заметила Наташа.
- Женщины, которые десятилетиями лечились от бесплодия и уходили от меня с долгожданным младенцем на руках, готовы были щедро платить за исполнение своего заветного желания. А насчет торговли... Я не скрываю от правоохранительных органов документацию своего учреждения, - Кристина неторопливо надела пальто, повязала шелковый платок, взяла сумочку. - И попрошу вас воздержаться от ничем не подкрепленных заявлений, Наталья Викторовна. Мне не хотелось бы подавать на вас иск за клевету...
Глядя, как невозмутимая Соколова уходит с двумя ОМОНовцами, Гарин тоже снял защитные очки и поморщился:
- Тяжело нам с ней придется. И поди-докажи, что она всем этим рулила...
- Зато она больше не сможет заниматься своим промыслом, - ответила Наташа. - Есть какие-то новости от ваших людей на берегу Смоленки?..
*
В эту ночь у полиции на Васильевском острове было немало работы. Арестовали Кристину Станиславовну и всю ее "свиту", вплоть до нянечек и санитаров. Сняли показания у пациенток, пройдя даже в ВИП-крыло. На освещенном прожекторами берегу Смоленки работала поисковая бригада. Скользили лодки, мелькали шлемы водолазов. У оцепления тут же столпились журналисты и вытягивали руки с телефонами и фотоаппаратами, желая заснять как можно больше для своих изданий.
К утру в реке нашли четырех пропавших девушек. Они уже несколько месяцев числились пропавшими без вести. Их тела были в таком состоянии, что кое-кому из полицейских стало дурно.
Наташа и Белла прятались от вездесущих репортеров под развесистой ивой с набухшими зелеными почками.
- Ох и грымза же, - Белла прикурила очередную сигарету и устало прислонилась к шершавому стволу, - уж не знаю, как бы она относилась к ребенку, но на санитарку смотрела, как царица на таракана, и цедила слова сквозь зубы. Фу-ты, ну-ты, - она изобразила надменную мину жены магната, купившей младенца в клинике доктора Соколовой. - Зато видела бы ты ее рожу, когда выяснилось, кто я такая и что в роддоме проходит спецоперация! - Измайлова затряслась от хохота. - Вытянулась морда, как у лошади! А уж когда омонтосы влетели в будуар, начался, как ты говоришь, фаршированный цирк: начала доказывать, что "невиноватая она" и что это я ребенка перепутала, не в ту палату занесла. Все ведь ясно, как божий день, а она изворачивается... Ой, цирк!
Посмотрев на Наташу, Белла оборвала свой неуместный смех при воспоминаниях о "вытянутой роже" жены бизнесмена, спонсирующего родильный дом.
- Нат, - она тронула подругу за руку, - мы ведь еще не все направления отработали. Зато на "Ваське" теперь прекратится эта торговля детьми, девчонки пропадать не будут.
На берег как раз вытаскивали очередную жертву. Кто-то сдавленно охнул. Одна журналистка упала в обморок. Еще двое, роняя гаджеты и прижимая руки к губам, поплелись в кусты. Следователь Углов держался более мужественно, хоть и побледнел, и старался не смотреть на тело.
- Надеюсь, не вырубится, - посмотрела на него Наташа, - для офицера это будет позором. Я вот врачу в госпитале на миссии помогала, когда какой-то идиот спьяну бросил окурок в ящик с боеприпасами и то не бледнела и не икала. А они тут, как тургеневские девушки. А какие версии у нас еще остались?
Она тоже достала сигареты, вспоминая разговор с Кристиной. В одном бывшая начальница родильного дома была честна: ей незачем было убивать Антона. Он вон из кожи лез, желая превзойти более успешную Ингу, и действительно был прекрасным врачом. Когда же он сбился с пути и начал применять свои таланты во зло? Неужели ощущение превосходства над женой перевесило для Антона все остальное? Он действительно готов был заплатить за это любую цену, даже если это будет чья-то жизнь? "Я совсем не знала своего друга, - констатировала Наташа, - и лучше бы вообще не знала. Вот так всегда: понимаешь, что люди далеки от совершенства, но каждый раз, обнаружив скрываемый ранее дефект, испытываешь потрясение..."
- Интересно, Инга знала, насколько Антон увяз в этом бизнесе? - она плотнее замотала теплый шарф. Апрельская ночь была еще очень холодной, северный ветер с Гавани пробирал до костей. И, хотя Наташа и была крепкой и закаленной девушкой, она сейчас замерзла и щелкала зубами так же, как худощавая Белла.
- Я поспрашиваю ее, - Измайлова затопала ногами, пытаясь согреться, и сунула руки в карманы пуховика. - Мы теперь на Лебедевке бываем ежедневно, Фима там всех построил. Но я не сомневаюсь, что Инга что-то знала или подозревала. Недаром она говорила, что кое по кому из роддома Колпино плачет...
Светало и, несмотря на строгие ограничения и режим самоизоляции, к оцеплению стали подтягиваться зеваки: владельцы собак, спортсмены, любящие утренние пробежки и просто не усидевшие дома граждане близлежащих домов. Кто-то спешно цеплял к одежде пропуск, кто-то подтягивал маску при виде полицейских. Те начали разгонять зевак, увещевая, приказывая, грозя штрафами. Какой-то парень полез на ветку, чтобы снять тела жертв. Издерганный после бессонной ночи и нервного напряжения капитан Гарин заорал на него:
- Это что такое? Хорошую забаву себе нашел! Разойдитесь, кому говорено? Карантин в городе, а они толкаются!
- А я че, я вообще ниче, - попятился парень.
- Исчерпывающий аргумент, - комментировала Наташа, - я в свои 20 лет лучше умела аргументировать свои поступки. А у нынешних только эта фраза: "А я че, а че тут такого".
- Или еще лучше: "Не нравится, идите в секс-тур на три буквы, пока я добрый", - согласилась Белла, вспомнив свое учительское прошлое. - Сами не знают, зачем выкаблучиваются, вот и объяснить не могут.
- Обидно будет, если все свалят на "стрелочников", которые и получат в суде по максимуму, а Соколова отделается легким испугом, - Наташа прошлась туда-сюда. - Ради того, чтобы зарабатывать на безбедное существование и на европейские колледжи для своих детей, она наняла головорезов, и они искалечили ее начальника и уничтожала местных девушек, если они могли сорвать ей сделку...
- Нет ничего прекраснее материнской любви, и в данном случае - ничего страшнее, - тихо сказала Белла, - мне сейчас Фима скинул стрим о беседе с одной из помощниц Соколовой в отделении. По словам женщины, начальница все делала для того, чтобы у ее двойняшек было только все самое лучшее. Избаловала их до предела, ни в чем не отказывала, никаких денег на них не жалела. Но была строгой матерью, на голову себе садиться не разрешала. Если детки начинали крутизну свою дома показывать или пубертат в них бурлил, большой кошелек по имени "мама" захлопывался. Например, когда подростки невзлюбили кавалера матери и начали его троллить, Кристина тут же лишила их карманных денег и заблокировала их кредитки и электронные кошельки. Ясное дело, ребята тут же поняли, что нехорошо лишать маму личного счастья, и кавалер у нее не такой уж и плохой...
- А сама Соколова? - нетерпеливо перебила ее Наташа.
Белла фыркнула:
- Как ты и предполагала, она выкручивается. Мол, они не боги, от врачебных ошибок никто не застрахован, а если кто-то из врачей занимался преступной деятельностью - какой ужас, она этого не знала. Хитрож... гадюка! - пылко топнула ногой Измайлова.
- С роддомом мы закончили, - сказала Наташа, - а теперь пора вернуться к основному расследованию. Если исходить из того, что Инга вышла из квартиры, когда Антон был еще жив-здоров и "свите" он был нужен трудоспособным, что остается?
- Или Вяземский, или кто-то из не охваченного проверкой окружения Антона, - Белла потерла лоб.
- Вяземскому он бы не открыл дверь, - вслух размышляла Наташа, - сейчас не то время, чтобы распахивать двери на каждый звонок... В эти недели - тем более. И незнакомого человека он бы не впустил. Итак, Антон был хорошо знаком с убийцей и не ждал от него ничего подобного.
- Надо еще раз опросить соседей, - предложила Белла. - Как насчет любителя морских биноклей и видов с балкона на голые задницы?
- И любительницу душа из санитайзера, - при виде ужаса в глазах Беллы Наташа чуть не рассмеялась вслух, - не лучшие, конечно, соседи, но бесценные свидетели, если найти с ними контакт. Ничего от них не скроешь, помнишь, как в старой песне?
- Ни сойтись-разойтись, ни посвататься, - пропела Белла, - помню, конечно...
Над рекой нависла тяжелая лохматая туча, по воде зашлепали первые редкие капли.
- Не прошло и полдня, - Белла полезла в сумку за зонтом.
- Восемь часов, - уточнила Наташа, доставая дождевой плащ.
*
Только дома Наташа ощутила, как устала после насыщенной событиями ночи. Адреналин в крови понизился и мозг требовал отдыха.
Над Фонтанкой расплывался туман после дождя, от института уже не было видно набережную, а от дома - Клодтовых коней на Аничковом мосту. В сонной утренней тишине даже собственное дыхание казалось громким. У Наташи снова появилось ощущение сюрреальности и показалось, что она либо осталась одна в обезлюдевшем городе, как герои Рэя Брэдбери, либо попала в роман вроде "Лангольеров" или "Тумана" Стивена Кинга. Ни красок, ни звуков, ни людей, только белая мгла, куда ни взгляни...