Глава 11

— Не останавливайся, выскочка, — скомандовал я Клоди. Она помешивала венчиком тесто. — Нужно избавиться от всех комочков. Никому не понравится куча муки в блинчиках.

— У меня рука устала, — пожаловалась девочка.

— Давай. — Я протянул ей лопаточку. — Осторожнее, не касайся сковороды. Горячо.

— Да ну, — заявила Клоди. — Она ведь на плите стоит.

— Не нукай мне. — Я быстро закрутил венчиком. — Просто предупредил.

— Почему у вас нет вафельницы или блинницы?

Я глянул вниз на малышку, размахивавшую лопаткой.

— Потому что мы не едим блины. Сегодня особенный случай.

— Особенный, потому что мы с Руби здесь.

Я подтолкнул её бедром.

— Да ну.

Клоди подбоченилась и задрала голову.

— Не нукай, — повторила она мои же слова, а затем посмотрела на Киру и Руби, сидящих за столом, и закатила глаза.

Кира нарезал фрукты, Руби накрыл на стол по подсказкам сестры, и утро выдалось довольно приятным. Мы проснулись рано, Кира сходил на пробежку, а я остался дома, чтобы не бросать детей в одиночестве. Дожидаясь, пока они проснутся, я прибрался и запустил стирку.

Очевидно, ребята впервые за долгое время оказались в кровати и даже в незнакомом месте дрыхли как сурки. Потому завтракать сели позже обычного, но мы не возражали. Кира собирался на работу только после обеда, я не планировал никаких срочных встреч, а у Руби тренировка с Аризоной намечалась ближе к вечеру, так что можно было не спешить.

Мы поели блинчики с ягодами и кленовым сиропом, и Клоди, защищая мою честь объявила, что я готовлю «прилично». Даже Руби, казалось, заметно расслабился. Он рассмеялся, когда малышка сообщила Кире:

— Вчерашние поджаренные сэндвичи были очень хороши, но наши с Мэттом блинчики — лучше.

— Но смотри какой бардак! — пожаловался Кира.

— Не важно, — решила девочка. — Мы готовили, а прибирать вам двоим. Да, Мэтт?

Мы стукнулись кулаками. Наш смех оборвал стук в дверь.

Руби вытаращил глаза и застыл. Я заметил, как он высчитывает расстояние между собой, сестрой и задней дверью, думает, сможет ли сбежать. Всегда имей запасной план. Это стало инстинктом.

— Мальчики! — позвал знакомый голос. — Вы дома?

Я облегчённо выдохнул, Кира улыбнулся Руби.

— Всего лишь моя мама.

Он встал, по-прежнему улыбаясь, хоть и слегка вымученно, и показал жестами: «Моя мама. Чёрт, это моя мама!».

— Иду, мам! — выкрикнул он.

Да уж, становилось всё интереснее.

Кира открыл дверь, и я услышал бормотание Юми том, что она не желает застать нас двоих в постели. Её голос прозвучал громче, ближе к кухне.

— Мальчики, что готовите? Пахнет вкусно…

Юми зашла и умолкла, за её спиной показались Кира и Сэл. Женщина сначала заметила Клоди, потом Руби, следом посмотрела на меня. Клоди наклонилась ближе ко мне, почти спрятавшись за спину, а Руби, кажется, готовился сбежать.

— Мама, — заговорил Кира. — Это Клаудия и Рубен. Они ночевали у нас. Он присел за стол рядом с мальчиком и похлопал испуганного ребёнка по спине. — Это мои родители.

— Привет, — неуверенно произнесла Юми. Такой же настороженный Сэл помахал.

Клоди поздоровалась. В повисшей тишине её голос прозвучал очень тихо.

Юми перевела взгляд на нас с Кирой и показала: «Что происходит?»

Кира ответил жестами: — Мам, не сейчас.

— Эй, ребята, — обратился я к детям, вставая и начиная собирать грязные тарелки. — Как насчёт выйти во двор? Поможете мне кое с чем. Я поставил тарелки в раковину и открыл заднюю дверь для детей. Показал Кире: «Хорошо?»

Он кивнул.

— Спасибо.

Ему понадобится минут десять, чтобы рассказать предысторию, и ещё десять — чтобы объяснить Юми, почему мы не признались раньше. Она, конечно, отнесётся нормально к детям в доме, но, скорее всего, расстроится из-за нашего молчания. Оставалось надеяться, что Кира предупредит не упоминать школу, дом или родителей.

— Почему они говорят руками? — спросила Клоди, поднимая на меня глаза и щурясь от утреннего солнца.

— Папа Киры, мистер Франко, глухой.

— Как ты?

— Вроде того. Я слышу одним ухом, а он не слышит вообще.

— Почему тогда ты не разговариваешь руками? — поинтересовалась она, изображая приём карате.

Я рассмеялся.

— Иногда разговариваю. Особенно с папой Киры. Но я ведь не полностью глухой.

Клоди остановилась посреди двора.

— Знаешь, если нужно было дать им время, то можно было так и сказать. Не вытаскивать нас на улицу по выдуманной причине.

Я усмехнулся.

— Вообще-то, мне правда нужна ваша помощь. Мы хотим завести собаку, и чтобы она случайно не выскочила, нужно поискать и закрыть дыры в заборе.

Глаза у Клоди зажглись.

— Собаку? Правда? — громко переспросила она. — Какую? Как её назовёте?

— Пока мы не знаем даже, будет это мальчик или девочка, — объяснил я. — Ещё не искали.

Восторг девочки не угас.

— А где вы её возьмёте?

— Посмотрим в одном из приютов.

— Сегодня?

Я рассмеялся.

— Наверно, не сегодня.

— Завтра?

Я вновь хохотнул, а Руби приструнил сестру.

— Клоди, — пробормотал он.

Девочка подняла взгляд на брата, и тот помотал головой, советуя помолчать.

— Не знаю, — ответил я. — Но нужно убедиться, что она — или он — не сбежит.

Мы прошлись вдоль ограды в поисках прорех. Я был уверен, что всё более-менее цело, но зато занял детей, и у Киры появился шанс поговорить с родителями.

— Возможно, стоит что-то положить сюда. — Руби указал на ворота сбоку. — Наверно, зависит от размера собаки, но маленькая бы могла пролезть.

Я подошёл ближе и согласился с парнишкой.

— Думаю, найдётся несколько старых кирпичей или садовых плиток.

— Пошли достанем, — решил Руби и направился к сарайчику в углу двора. Последовав, я открыл двери и отыскал внутри стопку кирпичей. Протянул Руби и Клоди по два.

— Справишься? — уточнил я у малышки.

Вместо ответа она лишь задрала бровь и убежала вслед за братом.

Руби уложил кирпичи на землю, закрывая проём под воротами. Наверняка здесь кто-нибудь споткнётся, и позже придётся придумать что-то более надёжное, но главное — Руби сделал что-то полезное и почувствовал собственную значимость. Я поднял руку, предлагая дать пять. Мальчик закатил глаза с видом «совершенно не круто», но ударил ладонью по моей, явно скрывая улыбку.

Задняя дверь громко хлопнула — похоже, вышел Сэл. Я уже давненько понял, что он просто не замечает грохота, поэтому просто привык. Может быть, так он предупреждает о своём присутствии.

Мы обошли дом и, действительно, увидели Сэла. Он показал: «Привет».

Я ответил жестом: «Как там обстановка?». И продолжил вслух:

— Кира жив?

Юми крикнула из дома:

— Это он глухой, Мэтт, не я.

Я широко улыбнулся и официально представил:

— Клоди, Руби, это папа Киры, мистер Франко. — Посмотрел на обоих детей. — Он умеет читать по губам.

Клоди первой подняла взгляд на мужчину. По сравнению с ним она казалась крошечной, но смело улыбнулась.

— Здравствуйте.

Руби пробормотал скомкано:

— Здрасьте.

Сэл посмотрел на меня, и я спросил жестами: «Кира объяснил?»

Он кивнул и ответил: «Всё». Очевидно, этому огромному мужчине слышать историю детей было также тяжело, как и нам. Он по-отцовски похлопал меня по плечу.

Я перевёл взгляд на ребят и улыбнулся.

— Нам бы лучше вскоре выдвигаться. Аризона и Босс нас потеряют. Может вы пойдёте и заберёте сумки?

Клоди и Руби ушли в дом, и Сэл прожестикулировал: «Им несладко пришлось».

— Верно, — согласился я. Громко выдохнул. — Не знаю, правильно ли поступаю.

— Скажу одно, Мэтт, — показал Сэл. — Ты поступаешь по зову сердца. — Он постучал по груди. — А это всегда правильно.

— Спасибо, — поблагодарил я вслух.

Мы вернулись в кухню, Руби с Клоди как раз вышли из гостиной. Девочка прижимала к груди мой старый рюкзак.

— Отвезу ребят обратно, — сказал я. — Есть кое-какая работа перед вечерними занятиями.

— Сможешь вести машину? — уточнил Кира.

— Да, я в порядке. Если закружится голова, остановлюсь и позвоню тебе.

Он кивнул и ласково улыбнулся.

— Хорошо. — Оглядел кухню. — А я приберусь.

— Эм, Руби? — заговорила Клоди. — Ты же должен был помочь с уборкой.

— Ничего страшного. — Я усмехнулся.

— Но Кира сказал, — возразила малышка. — Таковы правила.

— А были правила? — вмешалась Юми.

Кира встал из-за стола.

— Всё нормально, Клоди. На этот раз я сам.

Я вышел захватить сумку, а когда вернулся, Клоди рассказывала про ужин.

Юми резко обернулась к Кире.

— Ты готовил никудзяга?

Тот провёл рукой по волосам.

— Было холодно и поздно, и я даже не знаю, почему готовил именно это.

— Я делала его для тебя, — тихо проговорила женщина.

— О боже, мама, — воскликнул Кира, положив руки ей на плечи. — Пожалуйста, не ищи скрытых мотивов. Я всего лишь хотел приготовить что-то горячее.

Юми шмыгнула носом, её глаза заволокло слезами. Она посмотрела на Клоди и Руби.

— Моя собо готовила никудзяга для меня.

Кира обратился к нам.

— Собо — это её бабушка. — Потом покачал головой с удивлением и смущением. — Мам, с тобой всё хорошо?

Юми кивнула.

— Ты такой хороший мальчик, — сказала она.

— Ладно, нам пора. — Я постарался сдержать улыбку. После показал жестом Кире и Юми: — Простите за спешку. Думаю, для Руби это слишком.

— Всё хорошо, — ответил Кира.

Я чмокнул его в губы на прощание.

— Люблю тебя, — сказал я, не придавая значения тому, кто слушает. Поцеловал Юми в щеку, улыбнулся Сэлу и уже у самой двери сказал Кире: — Позвоню позже.

Мы проехали уже несколько кварталов, когда Клоди подала голос:

— Ты поцеловал Киру прям на виду у родителей. Фу, как мерзко.

Я рассмеялся и посмотрел на её отражение в зеркале заднего вида.

— Они не против.

— Они вроде хорошие, — проговорил Руби почти не слышно, глядя в окно.

— Лучшие люди из всех, кого я знаю. Не представляю, что бы со мной случилось без них.

Руби повернулся ко мне, будто хотел что-то сказать, но не решился. Мне подумалось, что родители — не самая удачная тема, особенно учитывая полученные вчера новости, поэтому завёл разговор о другом.

— Посмотрим сегодня бумаги, которые передала Джанель?