Они оба расхохотались и долго не могли успокоиться. Это был очищающий смех, которому они не противились, а использовали, чтобы удалить нервозность моментов, пропитанных меланхоличными воспоминаниями и плохими предчувствиями.

Лорен встала и вернулась через несколько минут с чашками чая.

— По крайней мере, того стоило? Я имею в виду с Аидой.

Кларк посмотрел на неё с озорством.

— Ты на самом деле хочешь знать?

Лорен вскинула руку.

— Окей, забудь и притворись, что я ни о чём тебя не спрашивала.

В Кларке проснулся чертёнок и мысленно он уже приготовил ответный аргумент.

— Почему ты одна, Лу?

Лорен подула на напиток, не торопясь с ответом.

— Потому что я была всегда слишком занята. Приёмные семьи, школа, которую ненавидела, поиск работы. Выжить.

— Всё для меня? — допытывался он, как будто боялся ответа.

— Для нас, я делала это для тебя и меня. Чтобы быть вместе, потому что мы семья, и семьи делают это, они помогают друг другу.

Кларк посмотрел на неё с серьёзностью, граничащей с состраданием.

— Из-за меня ты жила наполовину, — вдумчиво размышлял он, с оттенком сожаления в голосе.

Лорен шутливо шлёпнула брата по голове.

— Не говори глупости! Ты тоже делал свою часть. Никто не виноват, если мы небогаты, и нам нужно разбиваться в лепёшку, чтобы выжить.

— Как мы будем выплачивать взносы за страховку?

Этот вопрос Кларк задавал не в первый раз, и Лорен всегда уклонялась от ответа.

— Не думай об этом сейчас, хорошо? Сумма небольшая, и мы можем себе это позволить. Ты мне доверяешь?

Лорен ожидала почувствовать вину за свою ложь, но в итоге ничего подобного не произошло. Потому что ложь была во благо Кларка, как и предполагала Лорен, он жаждал верить всему, что она рассказывала.

Они долго обнимали друг друга, и, в конце концов, несмотря на обещание не плакать, прежде чем Кларка увезли, Лорен разрыдалась. Он же, наоборот, ни на миг не терял своей улыбки, держал её приклеенной к лицу, пока за каталкой, перевозившей его в операционную, не закрылись двери. Когда Кларк исчез из поля зрения, Лорен опустилась на стул и выпустила пар, несмотря на взгляды людей, которые смотрели на неё с огромным сочувствием.

— Твой парень? — спросила заботливая незнакомка.

Лорен попыталась успокоиться, шмыгнула носом, вытирая слёзы, провела ладонями по щекам, и наскребла необходимое для ответа спокойствие. У неё продолжал дрожать голос, но она не возражала против того, чтобы её считали слабой или плаксой.

— Нет, мэм. Он мой брат.

Женщина похлопала её по спине.

— Не волнуйся, это отличная больница.

Как будто такое заявление может иметь какое-либо вероятное отношение к жизни Кларка! Она заглядывала в интернет, чтобы найти обнадёживающую информацию, но единственное, что привлекло её внимание, были трагические новости: статистика смертей и послеоперационных осложнений. Доктор Коулман неоднократно их успокаивала, особенно Лорен, которая из двоих волновалась больше. Но в чём вина, если Кларк был ей как сын?

Она обещала защитить его и верила в эту клятву. Не имело значения насколько высоким стал парень, а его сила превышала её в десять раз. Кларк навсегда останется слабым и истощённым мальчиком, которого она обнимала в полицейской машине, мальчиком, ради которого она пожертвовала ногой.

Дама завалила Лорен бесполезной болтовнёй, но в конце концов ушла, оставив её в покое.

Комната, где родственники ждали новостей, была большой, хорошо освещенной и оснащена автоматами с закусками и напитками. Больница на самом деле старалась изо всех сил сделать ожидание более терпимым. Правда, ожидание лишило Лорен голода и сна.

Джонатан, на просьбу о выходном в день операции Кларка ответил немедленным увольнением. Лорен долго обнимала Бет и Гонсало с обещанием, что они встретятся снова, хотя все трое знали, — это обещание выполнено не будет.

В телефонном разговоре двумя днями раньше Аида успокоила её и сказала, что на этой неделе Лорен может считать себя свободной от работы в кейтеринговой компании.

Разговор начался неуклюже. Лорен уже знала, что произошло между Аидой и Кларком, и, наперекор себе изменила к ней отношение. С одной стороны, она ненавидела её за то, что та касалась брата руками, запачканными сотнями других мужчин и женщин. С другой стороны, была ей благодарна за время и утешение, которые женщина посвятила брату и которые он, учитывая многочисленные «таланты» Аиды, безусловно, оценил.

— Сладенькая, есть что-нибудь, что ты хочешь мне сказать? — У Аиды было слишком развита интуиция, чтобы пропустить нюансы в голосе девушки.

Чтобы не быть услышанной, Лорен закрылась в ванной и сообщила, что всё знает. В этом всё прятался упрёк, который у собеседницы вызвал смех.

— Ну же, Лорен, твой брат — мужчина! Чёрт, он практически прыгнул на меня!

От этой информации Лорен потеряла дар речи.

— Инициативу на себя взял он?

Аида вздохнула.

— Послушай, Кларк взрослый, несмотря на то, что ему всего восемнадцать. Я зашла пожелать ему ни пуха ни пера, а он… Ну, он взял ситуацию в свои руки. Он знает чего хочет, и знает, как это взять. Поверь мне, если я говорю тебе, что он будет выдающимся мужчиной.

И потом у него есть...

Но Лорен не стала её слушать, отрывая телефон от уха.

И вот теперь она сидела в этой комнате, ожидая, когда вернут её любовь.

Время тянулось медленно, позволяя Лорен думать о несчастьях прошлых, настоящих, и о своём таинственном любовнике. Она улыбнулась про себя, в конце концов это совсем не стало несчастьем. Он был мужчиной сложным (в этом она уже была уверена), измученный и с садистской жилкой. Он плохо с ней обращался и наслаждался этим, по крайней мере, пока не пришел в себя. Интересно, кто его обидел и как.

«Кое-кто повёл себя плохо со мной». Эти слова вновь возникли из прошлого, заставляя почувствовать сострадание, вызванное её врождённым духом крестоносца. Она бы защитила его, будь у неё шанс, но Лорен даже не знала, кто он такой. Она задавалась вопросом, где в данный момент он был, и правда, что они встретятся снова. Теперь она мечтала об их встречах, и хотела их с пугающей интенсивностью. Можно ли страстно желать мечту? Он был ничем иным. Если бы мужчина когда-нибудь позволил ей взглянуть на него, эти фантазии наверняка разбились бы, как зеркало, которое ускользает из рук и разлетается на тысячу острых осколков.

Лорен схватила бульварный журнал, чтобы попытаться подумать о чём-то другом. Она любила эти издания, пролистывала их в поисках лиц, с которыми встречалась на вечеринках, где подавала напитки и закуски, и где герои сплетен переставали носить публичные маски и раскрывали истинную сущность.

Лениво просматривая и останавливаясь на некоторых новостях, Лорен задавалась вопросом, был ли также и он на этих глянцевых страницах. Она замерла, когда наткнулась на фотографию в полный разворот, которая вызвала у Лорен глубокий интерес. Улыбчивый и расслабленный Джо Кинг в элегантном смокинге, на торжестве вместе с красивой Хейзел Роуз. Они оба вызывали зависть — привлекательные, счастливые. Воспоминание о нём, мастурбирующем, глядя на это эфирное существо, содомизированное толстяком, наслоилось на изображение в журнале, и Лорен увидела в этом различии ещё одно зеркало, которое упало на пол, разрушая миф. Но на этот раз она была счастлива и не удосужилась спросить себя, почему.

Она быстро закрыла журнал и встала, чтобы размять ноги; приблизилась к телевизору, настроенному на NBC. Как по волшебному совпадению в репортаже появилась фигура Джо Кинга, заставляя быстрее биться её сердце; его движения в записи производили совершенно другие впечатления. Лорен увеличила громкость, установленную по умолчанию в разрешенных настройках больницы; это не побеспокоит других людей, так как максимальный звук всегда оставался на уровне шепота. Выражение его лица — серьёзное и сокрушённое — резко контрастировало с только что прочитанным на бумаге. Он говорил отстранённо, не глядя ни на камеру, ни на репортера.

Лорен встала на цыпочки, чтобы лучше слышать, впитывая слова, которые он произносил на микрофон и которые доносились до неё приглушённо и прерывисто. Она проклинала безграничную заботу, которую наблюдала в больницах и отелях, чтобы не мешать гостям, и попыталась сконцентрироваться, чтобы перехватить из сказанного как можно больше.

«Конец истории… дружеские отношения… Я всегда буду любить её…» Идиллия с Хейзел Роуз подошла к концу: они расстались, и теперь он рассказывал об этом миру. Но Лорен беспокоило не содержание заявления, а голос, который внезапно прозвучал в её воспоминаниях: глубокий, хриплый и волнующий, тот самый, что оскорблял и ласкал её, сопровождал в глубины своих собственных желаний. Тот самый, который назвал её « хромоножкой».

Она поняла, — это истина, которую знала всегда или на которую надеялась, с момента их первой встречи тет-а-тет. Теперь утверждения Аиды о том, что он молод и привлекателен, а многие женщины подарили бы то, что она продала по высокой цене, приобрели другое значение. Вспомнила ужин в доме агента с боссами, и поняла — там скрывался обман. Джей Кей умел маскировать свой голос, как любой актёр, ведь обучался этому для своей работы.

Так он вёл себя на ужине, но у него не было причин делать это во время вечеринки в его доме, когда они встретились впервые. Вот почему под повязкой голос ей казался знакомым.

Неправда, что он не знал её, и она была обычной девственницей. Он заметил её. Запомнил.

Он её выбрал.

Эти откровения имели эпохальное значение и потрясли Лорен до такой степени, что она даже не смогла понять, что испытывала. Защищаясь, разум закрылся, отвечая отказом на такую лавину эмоций. Одна вещь за раз, она никогда не сможет справиться со всем этим вместе. Сначала операция Кларка. Об остальном она подумает позже. Пауза. Тайм-аут.