–– Он не сказал, куда идёт? –– спрашивает Донниган.

–– Нет. Он посадил её в машину и уехал. Я не видел куда. У нас была ещё одна лодка на подходе…

Бесполезное ничтожество. Я отворачиваюсь и иду обратно к вертолёту, вокруг которого на набережной собралась толпа.

–– Пошли. Мы зря тратим время.

Донниган догоняет меня, когда мы доходим до вертолёта.

–– Куда дальше?

–– Его вилла. Ему может хватить ума поехать туда.

Как только мы забираемся в вертолёт и надеваем наушники, Донниган снова связывается с вышкой, но они не разрешают нам взлетать после нашей несанкционированной посадки. Донниган смотрит на меня.

Я протягиваю руку и переключаю канал связи, чтобы вышка нас не слышала.

–– Взлетаем. Я оплачу их штрафы. Просто избегай чёртовых самолётов.

Кивнув, он взлетает. Через несколько минут мы достигаем большого белого дома, расположенного на холмах. Это дом Бастиена для вечеринок, хотя и ненадолго, если его родители действительно лишили его наследства.

Красный Ламборджини следует по извилистой дороге.

–– Приземлись прямо перед ним. Не дай этому ублюдку уйти.

Донниган не ставит под сомнение мои приказы. Когда мы приближаемся к земле, машина ускоряется.

–– Сейчас!

Водитель ударяет по тормозам, когда вертолёт приземляется на асфальт. Я снимаю ремни и выпрыгиваю.

–– Какого чёрта, –– кричит водитель из окна, но замолкает, когда видит меня, бегущего к нему. Он взмахивает руками в машине, и окно закрывается.

Я дёргаю дверь, прежде чем он успевает её запереть.

–– Где, блядь, де Вир? Он в доме?

Водитель, темноволосый испанец с толстой золотой цепью, висящей на шее, и эспаньолкой, вскидывает руки.

–– Я нихера не знаю, мужик. Я не туда свернул. Неправильный адрес.

–– Лживый кусок дерьма. Ты, блядь, расскажешь мне, где сейчас де Вир. –– Я хватаю цепочку и оборачиваю её вокруг руки.

–– Я всего лишь помогаю. Я ничего не знаю. Клянусь.

Я прищуриваюсь, глядя в его заполненные страхом глаза, когда его руки цепляются за цепочку, сжимающую шею.

–– Помогаешь водить Ламбо? Это не вариант. Я спрошу тебя ещё раз. Если не скажешь мне то, что хочу знать, я заберу тебя в этот вертолёт и сброшу посреди грёбаного океана. Понимаешь? Где, чёрт возьми, де Вир?

–– Нет! Я не…

Он прекращает говорить, когда я дёргаю за цепочку, чтобы вытащить его из машины. Когда мы приближаемся к вертолёту, Донниган распахивает заднюю дверь, и парень с каждым шагом вырывается всё сильнее.

–– Пожалуйста, мужик. Не убивай меня. Его нет дома.

Я толкаю его к открытой двери и смотрю на Доннигана.

–– Пойди, проверь дом. Если лжёт, он умрёт.

Парень исправляет себя.

–– Его там нет. Клянусь. Он заставил меня забрать кое-какое дерьмо. Я должен встретиться с ним у друга.

–– Скажи. Мне. Где, –– произношу я слова через стиснутые зубы.

Лопасти вертолёта поднимают пыль, когда мы приземляемся на другую крышу, которая никогда не предназначалась для использования в качестве вертолётной площадки. Благодаря придурку в Ламбо, мы знаем, что один из друзей де Вира арендует весь верхний этаж этого здания для вечеринок и в качестве нелегального места для хранения наркотиков, которые де Вир перевозит на частном самолёте его ничего не подозревающих родителей.

Его посадят, и некому будет его спасти.

Донниган остаётся в вертолёте, когда я спрыгиваю и бегу к двери, отмеченной лестницей. Когда подхожу, она распахивается, и знакомая фигура Голиафа машет мне рукой. Пока бегу за ним вниз по лестничным пролетам, я даю клятву Исааку:

«Скоро ты обретешь покой, мой друг. Я положу этому конец».

Голиаф плечами распахивает дверь, ведущую на уровень пентхауса. Я выхожу за ним с пистолетом в руке. В коридоре пусто, но я замечаю дверь, ближайшую к стороне здания с видом на море, где, как сказала крыса в вертолёте, мы найдём де Вира.

Я киваю на дверь. Голиаф подходит к ней рядом со мной. Мы стоим перед дверью, он движется, словно собирается с ней расправиться, но я поднимаю палец, когда слова Доннигана снова прокручиваются в моей голове.

Сначала всё казалось добровольным, но потом началась борьба.

Накопленная ярость мчится на поверхность, я отступаю назад, а потом тараню подошвой ботинка дверь рядом с ручкой всей своей силой, которую может собрать моё тело ростом в один метр девяносто два сантиметра и весом сто четыре килограмма.

Дверь распахивается и врезается в противоположную стену.

С оружием в руках мы с Голиафом устремляемся внутрь к мужчине, дёрнувшегося с того места, где он склонился над столом со скрученной купюрой около носа.

–– Какого хрена! Вы не можете… –– его протест обрывается, когда взгляд падает на Глок в моей руке и громилу рядом со мной. –– Чего вы хотите? У меня нет наличных.

Ещё одна дверь распахивается, и де Вир прислоняется к раме.

–– Он не хочет твоих денег, Микки. Он пришёл кое за чем совсем, совсем другим. –– Де Вир смотрит через плечо. –– Разве я не прав, Инди?

7

Индия

Он приехал. Фордж уже здесь.

Я встаю со стула, на котором сидела за столом с проигрывателем, чтобы сохранять дистанцию от Бастиена, пока он продолжал опрокидывать в себя стопку за стопкой и говорить гадости о Фордже.

Как только я встаю на ноги, комната качается из стороны в сторону. От удара головой? Я держусь за стол для поддержки и делаю ещё один шаг в сторону голоса Форджа. Всё чувствуется странным, включая гладкую прохладную древесину под кончиками пальцев.

Я несколько раз моргаю, пытаясь заставить комнату прекратить вращаться, но это не помогает. Мои ладони липкие, на лбу выступил пот. Что-то не так.

Я осматриваю комнату, свет режет глаза.

Я облажалась. Что, чёрт возьми, происходит? Я пытаюсь сделать ещё один шаг к двери, но прохладный воздух касается моей кожи, вызывая дрожь.

Мне нужно сесть. Я натыкаюсь на кровать и плюхаюсь на неё, сжимая красное покрывало кулаками, чтобы оставаться в вертикальном положении.

–– Прости, Фордж. Твоя жена не спешит покидать мою кровать. –– Ленивое растягивание слов Бастиена пропитано подтекстом.

–– Убирайся нахрен с моего пути, де Вир. –– Голос Форджа углубляется до такой степени, что его почти не слышно.

Моя голова кружится, когда я пытаюсь снова встать. Неа. Я закрываю глаза, надеясь, что это поможет мне восстановить хоть немного равновесия или контроля.

–– Не стесняйся оставаться в постели, Инди. Тебе не нужно уходить с ним, если не хочешь. –– Теперь тон Бастиена ещё более самодовольный. Мне не нужно видеть его, чтобы понять, как он, должно быть, улыбается, словно кот, получивший сливки.

Что, чёрт возьми, со мной происходит? Я не должна чувствовать себя будто…

Потом я вспоминаю про таблетки, которые вытряхивала из бутылки обезболивающего.

Он накачал меня наркотиками. Бастиен мне что-то подсунул. Снова.

8

Фордж

Прижав пистолет к груди де Вира, я понизил голос.

–– Двигайся или я без колебаний нажму на этот грёбаный курок.

Де Вир не показывает страха, что меня удивляет, потому что он всегда был чёртовым слабаком.

–– Ты этого не сделаешь. Ты бы убил меня много лет назад, если бы у тебя хватило смелости, но ты этого не сделал.

Несмотря на свои смелые слова, он возвращается в комнату и отходит в сторону, показывая Индию. Она сидит на кровати, медленно раскачиваясь взад-вперёд, словно впала в ступор.

–– Какого чёрта ты с ней сделал? –– потребовал я.

–– Я рассказал ей кое-какую правду. –– Де Вир смеётся. Очевидно, он единственный, кто считает эту ситуацию чертовски смешной. –– Не так ли, моя дорогая? Почему ты не скажешь Форджу, как расстроилась, узнав, что он соврал о спасении твоей сестры, чтобы заставить тебя выйти за него замуж?

–– Почему я должна верить кому-то из вас?

Когда Индия, наконец, смотрит прямо на меня, я понимаю, что что-то не так. Её голубые глаза почти полностью чёрные от расширенных зрачков.

–– Что, чёрт возьми, ты ей дал? –– я прижимаю пистолет к груди де Вира, где распахнута рубашка.

–– Оу… –– Индия стоит, вытянув руки для равновесия, и качается взад-вперёд, словно на палубе корабля, плывущего сквозь шторм. Она моргает несколько раз, прежде чем потереть лицо руками. –– Я облажалась.

–– Голиаф. Следи за де Виром. –– Я слышу раздражённое ворчание из гостиной. Надеюсь, это значит, что Микки был связан.

Голиаф наставляет свою пушку на де Вира, а я тянусь к Индии.

–– Иди сюда. Я держу тебя. –– Я протягиваю левую руку, но она сосредотачивается на пистолете в правой руке.

–– Я не люблю оружие. –– Её слова выходят невнятными.

Де Вир фыркает от смеха, а затем кряхтит –– Голиаф, вероятно, заставил его замолчать.

Как только пистолет исчез из виду, Инди делает ещё один шаг, и я ловлю её в свои объятия. Я делаю быстрый осмотр перед тем, как притянуть ее к своему боку, чтобы поддержать, потому что её ноги неустойчивы.

Покрасневшая. Температура тела выше нормы. Зрачки расширены. Она шатается.

Я смотрю на де Вира.

–– Молли (прим.пер. –– разновидность экстази)? Экстази? Состряпал какой-то другой лёгкий наркотик?

–– Уверен, что не дал ничего такого, чего она не принимала раньше, –– отвечает де Вир, насмешливым тоном.

Рука Индии скользит по моей спине, а лицо прижимается к пиджаку.

–– Мягкий. Действительно мягкий. –– Она трётся щекой по итальянскому льну, как котёнок играет с шелковым одеялом.

–– Ей станет лучше через несколько часов, –– говорит де Вир. Я пристально смотрю на него. –– По крайней мере, пока не начнёт спрашивать тебя, кто её отец и почему ты женился на ней без брачного договора. Когда ты скажешь ей, что она дочь…

–– У меня нет отца, –– произносит Инди, зарываясь лицом в мой пиджак. –– У меня никогда его не было. Никогда не будет. И я не хочу ни черта слышать об этом. Пошёл он. Пошёл ты. Пошли все.

Голиаф прижимает дуло пистолета к виску де Вира.

–– Ты её слышал. Она не хочет слышать ни единого чёртового слова от тебя.

Искоса глядя, лицо Де Вира искажается в гримасе.