Совет назначил встречу, пока технология была на подъеме. Пытаются поставить меня в невыгодное положение.

Когда мы свернули в коридор, я услышала голос Дулиттла:

— …говорил. Слова были четкими, а не невнятными. Это указывает на возвращение когнитивных способностей…

— Нет никакой гарантии, что Царь Зверей проснется, — прервал его мужской голос. — Конечно, мы все хотели бы, чтобы он возродился, как феникс из пепла, но мы должны признать суровый факт: он не может этого сделать. Его так называемая подруга — не оборотень. Ей нет места в покоях Царя Зверей. Когда такая же ситуация произошла в клане волков, партнер был изгнан.

— Клан волков не готов высказать свое мнение. — Ровным голосом произнес Даниель.

— Сейчас пришло время взять на себя руководящую роль, — вмешался незнакомый мужчина. — Ее нужно убрать, чтобы освободить место для нового Альфы.

— И кто бы это мог быть, Зонтаг? — Спросила Тетушка Би. — Наверное, это должен быть ты?

Мы подошли к двери.

Если ты вызовешь кого-то, мы не сможем вмешаться, — пробормотал Барабас. — Помни, не провоцируй их.

Я пинком распахнула дверь и вошла. Четырнадцать пар глаз уставились на меня из-за стола. За альфами в стороне сидели еще четырнадцать оборотней — беты от каждого клана, приглашенные согласно правилам проведения собрания.

Я переводила взгляд с одного лица на другое.

— Какого хрена ты делаешь? — Произнес мужской голос.

Третий человек слева. Высокий, жилистый. Зонтаг.

Я посмотрела на него.

— Ты готов засунуть когти в свою пасть, или ты собираешься прятаться за спинами больших мальчиков и тявкать весь день?

Его глаза вспыхнули желтым огнем:

— Это что, вызов?

— Да, именно.

Он вскочил со своего кресла, покрывшись в полете шерстью. Я сделала шаг в сторону и полоснула его ножом по шее. Кровь хлынула из разорванной сонной артерии, как струя из водяного пистолета, забрызгав стол. Он замахнулся на меня. Я пнула его ногой в колено. Хрустнула кость. Он упал. Я схватила его за волосы, глубоко перерезала кинжалом его горло и пнула ногой в голову. Его шея хрустнула, и череп Зонтага покатился по столу.

Его подруга бросилась на меня. Я ударила ее ножом в сердце. Она вцепилась зубами в мою правую руку, а я воткнула пальцы ей в глазницы. Она взвыла. Я выдернула нож и вонзила его снова, пока она не перестала двигаться.

Все это занимало по времени примерно полминуты. Но вечность в бою.

Я повернулась к Совету. Их глаза горели, ноздри раздувались от запаха крови. Они ни слова не произнесли.

Пожилая бета-пара поднялась со своих мест и подошла к столу. Женщина отшвырнула мертвое тело в сторону, и они вдвоем уселись на окровавленные стулья.

— Клан шакалов не возражает против присутствия подруги в покоях Царя Зверей, — произнес новый альфа шакалов.

Японская пара в дальнем конце зала зашевелилась.

— Клан проворных не возражает против подруги, — сказал мужчина.

— Мы помним, что вы сделали для Мьонг, — сказала его пара с сильным акцентом. — Мы ничего не забываем.

Я оглядела остальных членов Совета и посмотрела прямо на Мэхона.

— Некоторые из вас меня знают. Некоторые видели в сражении, а некоторые — мои друзья. У вас есть свой голос. Но знайте, если вы придете, чтобы выгнать меня, приходите во всеоружии, потому что, если вы попытаетесь разлучить меня с ним, я убью каждого из вас. Моя рука не дрогнет. Мой прицел не собьется. Мое лицо будет последним, что вы увидите перед смертью.

Я воткнула нож в стол и вышла.

Я добрался до лестницы прежде, чем мое зрение поплыло, а ноги стали ватными.

Твердая рука подхватила меня за локоть. Иезавель удержала меня в вертикальном положении, переместив на себя мой вес, и мы пошли дальше.

— Ну, круто, отличная стратегия, — процедил сквозь зубы Барабас. — Теперь каждый идиот, который хочет заработать себе имя, будет пытаться ударить по тебе. Иезавель, отпусти ее. На нее смотрят. Она должна идти сама.

— У нее идет кровь. Она упадет.

— Будет лучше, если она упадет. Она должна идти своими силами.

— Поняла, — прорычала я и заставила себя подняться по лестнице. Каждый шаг вонзал мне нож в колено. Гребаная лестница. Когда он проснется, я заставлю его установить чертов лифт.

— Осталось всего четыре пролета, — сказала мне Иезавель. — Это Дулиттл идет следом за нами?

Барабас оглянулся.

— Да.

— Хорошо.

И года не прошло, как Дерек закрыл за нами дверь, и я рухнула на ковер в коридоре. Через несколько секунд в дверях появился Дулиттл.

— Поднимите ее, скорее, скорее.

Иезавель подняла меня с пола и побежала со мной в комнату Кэррана.

— Что с ней было?

— Ее коленная чашечка была раздроблена, а сухожилия на левой руке порваны. Потребовалось несколько часов, чтобы заставить ее нормально ходить. И теперь ее раны снова открыты. Глупо, Кейт. Ты просто глупая дуреха, вот кто ты.

К тому времени, как они проводили меня в комнату, адреналин уже спал, поэтому я стонала. Дулиттл воткнул мне в руку иглу, опустошая в вену шприц с обезболивающим. Я заметила лицо Джули.

— Не волнуйся, я обо всем позаботилась, — сказала я ей. — Я разобралась с этим. Он проснулся?

Она просто смотрела на меня.

— Он проснулся?

— Нет.

Я закрыла глаза и позволила лекарству погрузить меня в сон.

Совет принял решение в мою пользу. Волки и Клан тяжеловесных воздержались, крысы проголосовали против, кошки, буды, клан проворных и клан шакалов поддержали меня.

Через три дня ко мне пришел Мэхон. В это время мне делали перевязку — оборотни объявили сезон охоты на меня открытым. Это была пятая атака с тех пор, как я убила альфа-пару шакалов. Я все еще выигрывала, но с трудом.

Я заставила Мэхона прождать пять минут. Когда я, наконец, вышла из наших комнат, Мэхон выглядел так, словно на его густые темные брови налетела буря. Дерек был невозмутим, а две мои буды, очевидно, молча сговорились убить Мэхона, если он выйдет за рамки.

— Я хочу его увидеть, — сказал Мэхон.

Я отступила в сторону.

— И тебя тоже. У меня есть некоторые вещи, которые я хочу высказать вам обоим.

Я провела его внутрь.

Он уставился на Кэррана. И я тоже. Я все продолжала надеяться, что он вот-вот проснется, следила за малейшим намеком на движение, пока не начала видеть то, чего не было на самом деле.

— Ты ему не подходишь, — сказал Мэхон. — Ты не оборотень. Ты нас не понимаешь и, вероятно, никогда не поймешь. Это, — он развел свои массивные руки, показывая на спальню, меня, Кэррана, — противоречит здравому смыслу. Я уже говорил ему об этом. У него было много женщин прежде. Я думал, это пройдет.

Я наблюдала за ним. Если он нападет на меня сейчас, я проиграю. Я не смогла бы уложить Мэхона на лопатки в своей лучшей форме, а в эту минуту мне приходилось бороться с собой, чтобы удержаться на ногах.

— Как я уже сказал, это неразумно. Но он выбрал тебя. Я уважаю человека, которым он стал, уважаю то, что он сделал для нас. И я уважаю тебя за то, что ты остаешься рядом с ним. — Мэхон встретился со мной взглядом. — Возможно, ты никогда не станешь моей альфой. Тебе придется смириться с этим. Но он всегда будет моим повелителем.

Я чувствовала себя какой-то претенденткой на трон в средневековой драме.

Мэхон наклонился над Кэрраном и тронул его за плечо.

— Спи спокойно. Я не буду бросать ей вызов, и мои люди тоже. Мы еще поговорим с тобой, когда ты проснешься.

Он вышел из комнаты.

Я вошла в комнату, неся чашку чая и опираясь на трость. Дерек поднялся со стула, кивнул мне и вышел, не сказав ни слова. Я присела на краешек дивана и отхлебнула чай.

Кэрран лежал неподвижно, капельница свисала с его руки. Он сильно исхудал. Фунтов тридцать, не меньше. Его кожа была бледной. На него было больно смотреть.

Я отогнала страшные мысли в сторону.

— Сегодня мне не пришлось никого убивать. Помнишь, первые два дня их было по три человека за день, потом по два, теперь по одному. Сегодня мне никто не бросал вызов. Сейчас уже поздно, так что, если кто-то и появится, твои стражники скажут им, чтобы те вернулись утром. Может быть, они немного разленились.

Я стянула сапоги, морщась от резкой боли.

— Джули забрала себе твою комнату для «бимбо». Я заставила их выбросить все постельное белье, кто знает, что там за сумасшедшая дрянь творилась, и у комнаты теперь новый дизайн. Черный. Она покрасила стены в черный цвет. Занавески из черного кружева. Я пыталась убедить ее оставить мебель белой, но я увидела, что она пронесла туда банку с краской, поэтому я думаю, что к утру она тоже будет черной. Это теперь похоже на мрачную темницу.

Я стянула толстовку и скользнула к нему. Мой голос звучал тихо.

— Это была хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что прошло уже одиннадцать дней с тех пор, как ты заснул, и я начинаю бояться, что ты не проснешься.

Я затаила дыхание, но он продолжал лежать неподвижно.

— Давай посмотрим… что у нас там еще? Мне надоело убивать. Дулиттл говорит, что у меня может быть необратимое повреждение левой ноги. В конце концов, рана заживет, даже если он так не думает, но пока она чертовски болит. Он хочет, чтобы я перестала давить на нее, поэтому дал мне эту прекрасную трость. Я могу использовать ее только здесь, чтобы остальная часть замка не увидела меня слабой.

Я просто хотела, чтобы он проснулся. Конечно, он этого не сделал, поэтому я продолжала говорить, пытаясь сдержать панику.

— По-прежнему никаких звонков от Андреа. Джим продолжает держаться на расстоянии, и я его понимаю. Дерек говорит, что тот помогает из-за кулис, что бы это ни значило. Волки все время находят способ, чтобы поиздеваться надо мной. Они заставили меня выступить посредником в разводе. Ну, они попросили меня сделать это, и, по словам Барабаса, я не могла им отказать. Это была супружеская пара из Японии. Они были членами небольшой стаи, очень рано поженились и родили двоих сыновей. Мужа выгнали из стаи по подозрению в воровстве. Жена осталась, потому что у бабушки с дедушкой остались их дети.