Я прошла через дверь в конференц-зал.

При моем приближении мужчина и женщина поднялись. Мужчина был среднего роста и сложен, как молодой боксер в легкой весовой категории: до смешного подтянутый, но без лишней массы. Такие парни были чертовски быстры. Ты мог бы подумать, что будет легко навалять одному из таких, но потом ты открыл бы глаза на прекрасном холодном полу. У него были резкие черты лица и ярко-рыжие волосы. Удивительно, как он не поджег комнату.

Женщина была чернокожей, на шесть дюймов выше, на двадцать фунтов тяжелее, сплошь мускулы, и она изо всех сил старалась не хмуриться. С треском провалено.

Они склонили головы. Обоим на вид было лет по двадцать пять.

— Тетушка Би передает привет, — начал мужчина. — Меня зовут Барабас. Это Иезавель.

Я выгнула бровь, глядя на него.

— Амбициозные имена.

— Буды-матери возлагают большие надежды на своих детей, — объяснил Барабас. — Наша Альфа сказала, что мы в твоем распоряжении. Если сочтешь нас полезными, мы будем служить тебе с этого момента. Если нет, она пришлет замену.

Я села в кресло.

— Что сделало тебя кандидатом на эту дерьмовую должность, Барабас?

Он моргнул.

— Я не думаю, что тетушка Би упустила бы возможность убить двух зайцев одним выстрелом. Так что-же ты сделал, чтобы она захотела отстранить тебя от повседневных занятий буды?

— Моя мать-буда, — сказал он. — Мой отец из клана проворных. Я вытащил «проворного» из генетической лотереи.

Когда два оборотня из разных кланов вступали в брак, что чаще всего случалось с будами, поскольку их было всего около тридцати, у детей были равные шансы на получение Lyc-V от обоих родителей.

— Во что ты превращаешься?

— Мангуст. «В клане есть некоторые проблемы с доминированием, — сказал он.

— Он не хочет играть по правилам. — пояснила Иезавель.

Барабас вздохнул.

— Я гей. Они рассматривают меня как конкурента и обращаются со мной так, как они обращались бы с женщиной-будой, что означает строгую иерархию. Я плохо вписываюсь в общество, и у меня нет никакого желания убивать кучу моих кузенов, чтобы я мог быть доминирующей будой.

Я посмотрела на Иезавель.

— А ты?

Она вздернула подбородок.

— Я бросила вызов своей сестре за ее место в клане.

— И как все прошло?

— Я проиграла.

Я выпрямилась в кресле. Дуэли за доминирование между оборотнями были на смерть. Всегда.

— Почему ты все еще дышишь?

— Она вонзила мне когти в сердце. У меня случилась остановка сердца, и я была клинически мертва в течение восьми минут. Когда я пришла в себя, моя сестра не смогла заставить себя убить меня во второй раз. Это плохо отразилось и на ней, и на мне. Я ходячий мертвец, и пока я рядом, это напоминание того, что она слаба.

Превосходно. Тетушка Би, действительно, вызывала восхищение. Если бы кто-то из этих двоих покинул клан самостоятельно, это было бы расценено как проявление трусости с их стороны. Как бы то ни было, их честь не пострадала.

— Ты хорошо разбираешься в политике Стаи?

— Это он очень хорош в этом, — сказала Иезавель. — Я лучше управляюсь с силой, но я знаю правила. Я знаю, что люди могут и чего не могут делать. Я не дура и могу быть тебе полезна.

Я вздохнула.

— Вы оба наняты. Через четыре часа у меня заседание Совета. Они хотят попытаться убрать меня. Выясните, чего мне следует ожидать.

Я встала и вернулась к Кэррану. Я уже прочитала ему две трети «Принцессы-невесты», и он наверняка захочет узнать, что будет дальше.

Когда я вошла, Дерек поднялся со стула.

— Насчет Джули. .

— Да?

Он выпрямился, его новое лицо выглядело слишком напряженным.

— Я солгал. Она мне не звонила.

Я боролась с желанием упасть на спину. Теперь он мне лгал.

— С ней все в порядке?

— В порядке, — раздался тоненький голос из середины комнаты.

Я обернулась. Джули сидела на полу, подобрав под себя ноги. На ней был черный свитер, и ее лицо казалось очень бледным на фоне темной пряжи, почти прозрачным. На меня смотрели огромные темные глаза.

— Я сбежала. — Она поднялась на ноги.

Я пересекла комнату и обняла ее. Дерек направился к выходу.

— Я ходила домой, — тихо сказала Джули. — Я волновалась. От дома ничего не осталось. Все наши вещи пропали. Что случилось?

— Это долгая история. — По крайней мере, я сберегла ее.

— У меня неприятности?

— Нет, малышка. — Я прижала ее к себе и поцеловала в светлые волосы. — Ты жива. Все остальное мы можем исправить.

Четыре часа спустя я сидела в личной комнате для переговоров Кэррана. Барабас сидел напротив меня. Иезавель взгромоздилась на стол, а Дерек прислонился к двери. Джули вызвалась почитать Кэррану.

— Ты не всеобщая любимица, — говорил Барабас.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

— Всего семь кланов. — Продолжал он. — Из этих семи ты можешь рассчитывать на поддержку клана котов, и если глубоко мною уважаемая Тетушка Би не решит вдруг резко изменить свою позицию, то буды тоже будут на твоей стороне. Волки фанатично преданы Кэррану. В обычной ситуации они бы были на твоей стороне, но ты убила младшую сестру Дженнифер.

Передо мной мелькнуло скрюченное тело маленького оборотня.

— Ничего не поделаешь.

— Никто не оспаривает вынужденное убийство, — сказал Барабас. — Это оправданная смерть, и со временем Дженнифер это поймет. Но сейчас она в трауре. Ей нужно обвинить кого-то, потому что она не может сердиться на себя больше, чем она уже это делает. Все это ставит Даниеля в трудное положение. Он не будет противостоять тебе. Это было бы предательством по отношению к Кэррану. Но он также не может поддержать тебя, потому что он должен быть верен своей паре. Правильный курс действий в подобных случаях — воздержание, а волки всегда поступают правильно. Так что они не причинят тебе вреда, но и не помогут.

— Это три, — сказала я.

Барабас кивнул.

— Затем у нас есть клан тяжеловесных, крупные хищники, которые не вписываются в другие стаи. Перевертыши: кабаны, бизоны, росомахи, даже бабуины, но большинство из них — медведи, а медведи терпеть не могут сюрпризов. Им нравится статус-кво, а Мэхон — типичный медведь. Вероятно, он будет в оппозиции. Ничего личного. Ты просто не вписываешься в его представление о том, как это должно быть. — Барабас наклонился вперед и подставил воображаемую квадратную коробку ладонями друг к другу. — В восемнадцать лет у таких людей, как я, есть выбор: мы можем остаться в клане наших родителей или перейти в клан нашего зверя. Я решил остаться с будами. Все мои друзья были там, и моя семья, и я не знал никого в клане проворных. Вскоре после этого Мэхон усадил меня и спросил «почему».

— Он не имел права спрашивать, — прорычала Иезавель.

— Мы просто поговорили. — Барабас взглянул на нее. — Я объяснил ему свои причины, но он никак не мог осмыслить их. Для него я был мангустом, и мое место было в клане проворных, потому что так и должно быть. Ты человек, и являешься подругой Царя Зверей и теперь номинально должна занимать место Альфы Стаи. Это просто не укладывается в его мозгу, и он будет пятками упираться, чтобы не допустить этого.

— Но он также вырастил Кэррана, — сказала Иезавель. — Он ярый сторонник Царя Зверей, а Царь Зверей выбрал тебя.

— Она права. — Барабас кивнул. — Когда Мэхон смотрит на Кэррана и тебя, он видит маленьких детей, что для него означает династию и стабильность. Если он считает, что есть шанс, что Кэрран выкарабкается, он может решить не поднимать волну.

— Значит, он может принять любую сторону?

— Да, — ответил Барабас. — Клан проворных, как обычно, ведет себя очень скрытно, так что мы ничего не смогли выяснить. А вот клан крыс — это сложно.

— Ты же знаешь Лонеско. — Дерек вступил в беседу.

В глазах Барабаса вспыхнул хищный огонек:

— С чего бы, потому что все геи знают друг друга?

— Ты в течении двух лет патрулировал северную сторону вместе с крысами, — ответил Дерек.

Иезавель фыркнула на Барабаса:

— Болван.

— Ладно, — Барабас поморщился. — Сам виноват. Крысы — ксенофобы. Они ненавидят все неизвестное, они не нападают, пока не уверены, что могут победить, и они никому не доверяют. Лонеско тебя не знает. Он не встанет на твою сторону.

Пока все складывалось явно не в мою пользу.

— Но твоя самая большая проблема — это шакалы, — сказал Барабас. — Они новая альфа-пара. Они прибыли с Запада около двух лет назад, дождались нужного момента в Стае и бросили вызов старым альфам. Ну и взяли их прямо там. Они злобны в бою и честолюбивы. Шакалы видят в тебе легкую добычу и жаждут шанса зарычать и показать всем свои большие зубы. Они убьют тебя и не станут даже задумываться.

— Может ли Совет изгнать меня?

— Это щекотливая ситуация. — Барабас снова поморщился. — Технически — да. Ты пара Кэррана, в этом никто не сомневается. Но тебе еще предстоит доказать, что ты альфа. До тех пор, пока партнер альфы не проявит себя, он рассматривается как рядовой член Стаи и подчиняется авторитету Совета. Такого почти никогда не случалось. За последние двадцать лет мне удалось найти только один случай, когда альфа клана волков умер прежде, чем его партнер смогла проявить себя.

— Что случилось?

— Партнеру пришлось покинуть Стаю.

Я посмотрела на них:

— Я не уйду. Я не оставлю Кэррана одного.

Дерек вышел из комнаты и вернулся обратно.

— Совет будет готов принять тебя через десять минут.

Я встала со стула:

— Мы сейчас уйдем. Дерек, останься здесь и удвой охрану, пока нас не будет.

Мы вышли из апартаментов Кэррана и направились вниз по лестнице, Барабас — справа от меня, а Иезавель — слева.

— Не провоцируй альф, — сказал Барабас. — Альфы не могут бросить вызов тем, кто ниже по статусу. Вызов должен исходить от низшего члена Стаи к высшему. Формально у тебя нет статуса, пока ты открыто не бросишь им вызов. Если они сами атакуют, это считается нападением, тогда мы сможем тебе помочь.

— Ты не можешь взять с собой ни меч, ни другое оружие для схватки, кроме шестидюймового кинжала. — Иезавель вытащила крепкий обоюдоострый нож и протянула его мне. — В случае. Если тебе придется сражаться, сражайся до смерти. Не оставляй их в живых.