Наконец, остались только Сирена, Дин и Дженстад перед Далвином. Несколько человек смотрели со стороны. Они забрали около тысячи через портал. В Алеуте явно было больше жителей. Но Далвина ужасало и это. Он побелел, кожа стала болезненного вида.

— Дженстад, — взмолился Далвин, потянулся к сыну. — Не делай этого.

— Ты должен выбрать это, — сказал Дженстад. — Должен был давно выбрать это. Смерть матери не дала тебе право отказаться от старых традиций.

— Я не…

— Я люблю тебя, — сказал Дженстад с болью, — но это мой путь.

И он ушел в портал, больше ничего не сказав.

— Последний шанс, — с сочувствием сказала Сирена. — Вы можете пойти с нами.

— Ведьма! — зашипел он на нее.

Сирена вздохнула.

— Дверь всегда открыта. Образно. Вы можете стать Дома, если захотите.

Дин кивнул Далвину.

— Ее стоит слушать. Она знает, что говорит.

Далвин хмуро глядел на них.

Они с Дином печально улыбнулись, прошли в портал в Тенхалу и закрыли дверь в Алеут за собой.

* * *

— Это было драматично, — Рита появилась рядом с ними.

Сирена пожала плечами.

— Такое я люблю.

— Как мы прокормим всех этих людей? — спросила Рита.

— Это будет первым вопросом для обсуждения, — она посмотрела на ночное небо. — До этого тут была база Сети.

— О, я — то знаю.

Сирена рассмеялась.

— Конечно, вы же послали сюда Феникса и Рэю.

— Да.

— Думаю, я просто поставлю вас во главе операций. Отыскать места для ночлега и собрать людей для еды. Квидера встанет во главе искателей воды. Всем нужно объяснить ситуацию вкратце.

— Я это сделаю, — сказала Рита и ткнула Дженстада локтем. — Присматривай за племянницей.

— Идем, Иза, — сказал Дженстад. — Посмотрим, есть ли вода в этих мокрых землях.

Дин моргнул, а потом опомнился.

— Галцион и Сариэль в двух днях полета от Тенхалы. Они сменили курс, уловив, что связь переместилась. Сариэль звучала не радостно.

Сирена рассмеялась.

— Ясное дело. Но как ты говоришь с ними на таком расстоянии?

— Это просто. Могу потом показать.

Сирена кивнула. Два дня. Два дня, и прилетит ее дракон. Она не знала, как долго тысяча тигийцев будет идти к ее армии в Ауруме. Ее не было почти две недели. За это время произошло многое. Она не знала, примут ли они ее обратно, но все изменилось. Они сильно изменились. Она не провела разведку, но много узнала о себе. И, может, это было не менее важно.

— А что будешь делать ты, Сирена? — спросила Рита.

Она посмотрела на юг, где ждала армия.

— Готовить нас к пути и тренировать. Всех их тренировать.

18

Зверь

Алви

Голод.

Был только голод.

Неутолимый, бесконечный, вечный.

Он вызывал боль. Мешал быть собой.

Зверь.

Альфа.

Он бежал.

На задание.

Убить. Есть. Убить. Есть. Убить. Есть.

Цикл не нарушался. Это сводило его с ума. Его, который не был им.

Он был не один. С ним были сотни, слушались его.

Братья. Сестры. Звери.

Все были с тем же вечным голодом.

И у них была одна миссия.

Найти их.

Разбить их.

Убить их.

Он, который не был им, улыбался. Вспыхивали длинные клыки. Золотые глаза сияли.

А он сам… ревел.

Кричал, но был скован.

Пытался измениться.

Но не менялся. Он не мог повлиять на это.

Все те долгие месяцы, за которые менять облик стало легко, сменились тем, что это не удавалось.

Зверь управлял.

И улыбался.

И ревел.

Был сильнее.

Она была сильнее. Богиня смерти. Хозяйка зверя.

Стало видно армию. Звучали приказы. Звери в унисон побежали в стороны.

И он сам мог только смотреть.

Он не мог ничего сделать, когда зверь погрузил зубы в первого разведчика, оставил окровавленный труп и напал дальше.

И дальше.

И дальше.

19

Враг

Авока

Авока водила белым клинком по точильному камню. Резкий скрежет металла, который она превращала в смертельно опасное острие, успокаивал, как ничто другое не могло, кроме полного физического истощения.

Ордэн каждый день ругал ее за это. Говорил, что не было ничего хорошего в том, что она изводила себя, губила себя, если их ждало сражение с проклятой богиней и завершение начатого.

У нее была причина. Для этого.

Другим были его укоры за то, как она говорила с Сиреной. Он сидел рядом с ней и дал ей высказать то, что все они думали. Ему не нравилось признавать это, а ей пришлось. У Сирены не было плана против Малисы или по спасению Алви. Она рискнула всем ради женщины, с которой была связана. Которой она все еще была должна жизнь. Но она не ожидала, что с ней сделает утрата… ее мужа. Как это опустошит ее, словно ей дали ложку, и она вычерпала из себя все внутренности.

В дни, когда Сирена ушла, стало хуже… ее терзали сожаления. Авока не хотела, чтобы Сирена ушла. Не хотела.

Она злилась на себя. Она тоже не смогла остановить Малису. И у нее не было плана. Все это время у нее не было плана.

Армия Элейзии была посреди осады замка Аурум. Какой — то самозванец захватил трон, и они договорились, что нужно было защитить окрестности. Они не могли отдать земли.

Авока считала это глупым, как и Сирена. Их враг был на севере. Но она не хотела убивать себя. Она не собиралась биться с Малисой, пока не сможет вонзить клинок в сердце богини разрушения и смотреть, как ее покидает жизнь.

Она провела кинжалом по точильному камню еще раз и услышала первый крик.

Авока тут же вскочила на ноги. Она не ждала, а побежала из палатки. Ее рот раскрылся при виде стаи черных зверей, несущейся к ним. Она опомнилась, стиснула зубы, сосредоточилась и достала клинки.

Она побежала к зверям, а не от них, как делали многие в жалком подобии армии. Ее сто лет учили убивать индресов. Они были ее естественным врагом. Дома в Элдоре существа всегда проверяли границы лифов и пытались убить ее народ. Но эти люди вряд ли хоть раз видели индресов. Военный совет сомневался в их существовании.

И столкновение с индресами означало только одно. Алви.

Она думала о нем, сталкиваясь с первым монстров. Огромный, яростный, зверь скалил зубы, пытаясь убить ее. Авока не собиралась сегодня умирать.

Она перемахнула через индреса, развернулась в воздухе и опустила клинок на его шею. Зверь рухнул. Она легко приземлилась и побежала дальше. Ее успех воодушевил людей, потому что они подняли свои мечи, воззвали к магии и присоединились к бою.

Авоке не нужна была ее магия. Не для индресов. Не без Сирены.

Она все время училась использовать магию только в крайнем случае. А теперь она казалась продолжением ее связи. И без связи магия ощущалась пустой. Авока и без нее была достаточно опасной.

Она сбила еще троих индресов, люди падали вокруг нее. Она смогла перевести дыхание посреди стаи. И тут увидела его. Она не понимала, откуда знала. Но была уверена.

Задолго до этого она заметила, что он был самым большим индресом. Возвышался над ней. С умными и хитрыми золотыми глазами, хищно глядящими на нее.

Алви.

Она заняла боевую стойку и ждала. Он точно вел армию индресов. Зверей послали напасть на армию, пока тут не было Сирены. Но они не остались без защиты. У них была она.

— Иди сюда, зверь, — дразнила она Алви.

Она следила за Алви последние пару месяцев. Те дни, что он провел в комнате в Кинкадии, где Сонали пыталась исцелить его. Впрочем, то, что с ним сделала та сволочь, нельзя было назвать исцелением. Она сделала изменение облика мгновенным. Без мыслей. Он стал за те месяцы больше похож на зверя, и помогла в этом ведьма из Брионики.

Авока знала все об Алви — человеке и звере. Ее муж пожалеет, что решил сразиться с женой.

Алви бросился к ней. Она уклонилась, отскочила, не дав его клыкам разрезать ее как сыр. Он не сдерживался.

— Я знаю, ты там, — заговорила Авока. Она дышала ровно. Легко шагала в стороны.

Вокруг них появилось место, дальше продолжались сражения. Он словно отгонял стаю. Это был его бой.

Алви зарычал от ее слов и снова прыгнул к ней. Она провела клинком по его плечу, уклонилась от его лапы и приземлилась на ноги.

— Тебе нужно быть быстрее, любимый, — ее носок коснулся брошенного клинка на земле, и она подбросила его ногой и поймала. Это не был белый клинок Элдоры, но она привыкла работать с двумя клинками. Так она ощущала равновесие.

И он напал. Его движения были быстрыми, ужасно быстрыми. Молниеносный удар. Авока была рада часам тренировки. Ордэн ругал ее за то, что она утомляла себя, но она была в отличной форме. Уже не страдала после комы. Алви был быстрым, но она была быстрее.

Авока вонзила клинок в его заднюю лапу и вытащила его. Кровь брызнула из раны на ее тунику. Он щелкнул пастью в ответ, провел когтями по ее руке.

Она удержала меч силой воли и результатом тщательных тренировок. А от второго удара уклонилась, только быстро пригнувшись.

— Ты — трус, — завизжала она на него. — Ты приходишь ко мне только в этом облике. Ты не смог бы побить меня в облике человека. Ты слабый. Зачем я вообще вышла за тебя?

Он прыгнул на нее. Промазал.

— Я вышла за тебя, — рычала она. — Вышла, хотя ты — такой, мой враг.

Он нападал снова и снова, толкал к другим сражениям.

— Но я все равно люблю тебя, дурак. Глупый дурак. С твоим дурацким юмором, историями и жульничеством.

Он наступал, и она взмахивала клинком.

— Я все равно полюбила тебя. Ты женился на мне с маленькой церемонией. Ты сказал, что в Элдоре мы все сделаем правильно, мерзавец, — Авока отбивалась, старалась отогнать его. Не замечала клыков и когтей. Она нападала и нападала, и он стал отступать. Она крутилась и изгибалась, как никогда раньше. Словно от этого зависела жизнь. — Ты обманщик, но не будешь нарушать свои обещания!

А потом что — то произошло. Она даже не видела этого. Не знала, как не увидела это. Но у нее было преимущество, а в другой миг он выбил из — под нее ноги. Авока рухнула спиной на твердую землю, воздух вырвался из легких. Она хрипела и кашляла. Ее голубые глаза расширились от ужаса, ее враг и любовь всей ее жизни нависал над ней.

Длинные клыки опускались к ее горлу.

Жизнь пронеслась перед ее глазами.

Все оказалось напрасным. Она так и не отплатила долг Сирене. Не стала королевой Элдоры. Не увидела конец войны.