Одновременно с порезом Иван постарался вложить тот резкий испуг, который когда-то, в далёком детстве, испытал от невинной, в общем-то, шутки внезапно выскочившего из-за угла брата.

Пусть жертва сама питает оружие, и вместе с раной получает разряд да помощнее!

Ну и последнее, самое главное. Стоило дать артефакту путь к развитию. Такого Творцу делать ещё не доводилось, но он нисколько не сомневался в результате.

Своего сомнительного часа дождалась крыса, жившая в этой комнате третью неделю. Иван даже успел начать к ней привыкать. Но прочь сантименты! Дело превыше.

Разбуженный грызун вяло барахтался в тонкой изящной ладони артефактора. Другая рука сжалась на ещё скользкой от крови рукояти "главного" кинжала. В следующую секунду крыса жалобно пискнула и испустила дух, Творец же приложил все мыслимые усилия, чтобы жизненная сила не рассеялась в пустоте, а перешла в клинок. Тот сыто замерцал бледно-алым, принимая жертву.

Всё. Теперь можно выдохнуть. Артефакт создан и наделён избранными силами. Осталось только провести испытания. Но это потом. А сейчас самая неприятная часть любого процесса сотворения - уборка.

Хотя не так уж теперь и сложно. Большую часть работы делает стол. Он уже без следа впитал всю пролитую кровь. Иван бросил на середину тушку крысы, а поверх вылил всё, что осталось в миске. Жадно захлюпав, столешница приняла дар, и уже через пять минут от "мусора" не осталось даже следов.

Творец и сам не знал, к чему приведёт такое "питание" мебели. Но любопытство вполне успешно побеждало в битве с благоразумием. Остаётся только надеяться, что одним не очень-то прекрасным днём в конец зажравшаяся деревяшка не схомячит за компанию своего создателя.

Шут, про которого Иван вправду забыл, встал с облюбованной тумбочки и, так же молча, как появился, покинул комнату.

***

Идея посетить Творца оказалась хорошей. И хотя у меня не сразу получилось осуществить задуманное - решение мелких дел отняло почти час времени - я успел как раз к началу.

Иван бросил на меня быстрый взгляд и мгновенно вернулся к своим приготовлениям. Перечить не решился. Мне осталось только убрать с тумбочки лампу, занять позу поудобнее и постараться рассредоточиться, чтобы понять, ощутить, какими энергиями пользуется артефактор.

Сама атмосфера комнаты чем-то отличалась от всех остальных виданных мной мест. Она была пропитана силой. Что-то буквально витало в воздухе.

Внимание неожиданно охотно рассеялось по пространству. И вернулось с отзвуками эманаций. Стол, выставленный в самый центр помещения отдавал грязной липкой чернотой. Кинжалы Макса носили на себе печать боли и мучений. Один прямо излучал злую сероту, стелящуюся туманом и оставляющую частичку на всём, к чему прикасалась.

Ещё с десяток вещей в беспорядке разбросанных по комнате излучал едва заметное свечение. Красное, голубое, зелёное, жёлтое. Агрессивное, успокаивающее, вяжущее, раздражающее.

Пока я любовался новой стороной мира, Творец приступил к ритуалу.

Каждое его прикосновение вызывало волнение в ауре кинжалов. Рукояти связала прочная алая нить, а затем изменения коснулись и остального оружия. Сначала едва заметные колебания воздуха объяли лезвия, затем где-то в глубине клинков возникло тревожное бледно-синее мерцание. И, наконец, окончание ритуала, заставившее меня напрячься.

Иван взялся за кинжал с печатью смерти и усилил её. Остриё проткнуло вяло трепыхавшуюся крысу, после чего жадно выпило все имевшиеся у той жизненные силы.

Завершающий аккорд ритуала потерялся на фоне "кормёжки" страшного стола. Крышка, и без того вызывающая отторжение, поглотила и труп крысы, и кровь вервольфа с замешанными в неё перьями, налившись ещё большей чернотой, заблестев и... шевельнувшись?

Я покинул комнату, стараясь не терять новый настрой, хотя это оказалось нелёгкой задачей. Едва порог остался за спиной, на плечи будто рухнула стальная наковальня, сбивая с шага и мешая сознанию. Коридор не мог похвастаться водопадами силы, отчего нужное состояние старательно ускользало.

Но мне всё же удалось добраться до своей комнаты и взглянуть новообретённым взором на Аке-Набе.

Под оплёткой, у самой цубы, там, где клинок резко сужается, становится хвостовиком и прячется в рукоять, я рассмотрел клубок неведомых иероглифов всех известных цветов. Никаких следов страданий жертв - их счистила волна, пробегающая по лезвию раз в десяток секунд.

Каждая закорючка вызывала странное, но стойкое ощущение. Какая-то казалась острой, какая-то горячей, какая-то мягкой, какая-то вообще стремилась сбежать от взора и никак не давала взгляду сфокусироваться на себе.

Да, теперь я понимаю, почему этот меч считается легендарным. С ним можно творить великие дела, если знать, как.

Мне это пока, увы, не известно. Но поле для тренировок только что скачком выросло, и то, что минуту назад казалось стадионом, сейчас было не больше горошины на фоне открывшихся просторов.

А ещё появилась пара вопросов к Игорю Аркадьевичу. И их стоит задать, пока шеф не укатил на неопределённый срок.

Начальник записывал что-то красивым размашистым почерком на неизвестном мне языке. Закорючки и петельки больше походили на украшенную клинопись, чем на современный язык.

При моём появлении Игорь Аркадьевич отложил стальное перо тонкой работы, но не стал закрывать небольшую записную книжку.

- Что-то хотел, Шут? - поторопил он меня.

- Да. Из головы не идут Ваши слова о том, что вы считаете Творца слабым артефактором.

- Ты не согласен? - в тоне толика глумления. Будто взрослый, готовый обучать карапуза математике, выслушивает от того претензию в нелогичности этой науки.

- Он только что за десять минут сотворил неслабый, насколько я могу судить, артефакт.

- При желании, такие "артефакты" может создавать любой, обладающий достаточной силой и контролем над ней.

- Так почему же мир не полнится подобными поделками? Почему всё, встреченное мной до появления Творца, вышло из-под рук одного мастера?

- Да потому, что это всё глупые поделки, завязаны на эмоции, посему нестабильны и недолговечны. Уракато оттого и был великим мастером, что научился наделять предметы силой, не привязываясь к ощущениям, находя для их запитки вечные источники или вводя чары в спячку. Потому твой меч ни на грамм не потерял в силе. Нужно только правильно приложить усилие, и магия пробудится. Такасами смог оставить на поверхности самые простые усиления, вроде повышенной прочности, благодаря чему клинок не тупится. Скажи мне, ты уже познакомился с силой Такаги? - Игорь Аркадьевич говорил с огнём и болью. Кажется, я наступил не на ту мозоль.

- Да.

- Его ветер без проблем нашинкует Крепыша в долю секунды. И твой меч способен на это. А как долго будут служить творения Ивана? Год? Десять, может, двадцать лет? Возможно, но маловероятно. Так что прекращай разводить демагогию и подналяг на тренировки.

Вот такие слова я услышал от Игоря Аркадьевича напоследок. Уже утром вся действительно сильная часть нашего отделения покинула здание, воспользовавшись порталом Ники. Попрыгунья всё лучше справлялась с непривычной для себя задачей. И теперь Влад лишился всего одного пальца, прежде чем компания смогла переместиться куда-то в Испанию.

Первая неделя, прошедшая без происшествий, сменилась второй. Большую часть времени моя команда проводила в зале, оттачивая движения, гибкость и стараясь не убить друг друга.

Усиленные тренировки давали свои плоды, Максу не удавалось дотянуться до меня даже когда он отпускал вожжи в режиме берсерка. Кинжалы сверкали быстрее молнии, лезвия, удлинённые ветром, проносились в миллиметрах от меня.

Этот аспект чар работал надёжно. Однако, Творец, активно в начале посещавший занятия, чтобы увидеть, на что годен его артефакт, оказался раздосадован результатом второго слоя магии. По задумке Ивана, лезвие, нанося раны и заряжаясь болью, должно было прошибать врага обездвиживающим зарядом. Такое оружие смогло бы нелетально выводить из боя практически любого противника. Но не срослось.

Неглубокая царапина, прочертившая моё предплечье, вызвала из самых глубин закопанных эмоций страх. Животный, панический ужас, требующий бросить всё и бежать. Но фокус не сработал - испуг не смог преодолеть защиту ледяной брони, поэтому так и остался гулять где-то в глубине, недовольно бурча и злобно пиная остальных обитателей холодных застенок моего подсознания.

- Должно быть, передал не тот отголосок эмоции. - Насупившись, предположил Творец и прекратил посещать тренировки. Впрочем, я заметил, что артефактор легко забывает провалы и принимается за новую работу с ничуть не меньшей охотой.

Однообразие времяпрепровождения нарушил звонок. Уже через пять минут оба моих подопечных были собраны, по возможности вооружены и решительно настроены.

- Что случилось, шеф? - конечно же, именно Макс не смог сдержать любопытство первым.

- На складе сработала тревога, местная охрана не отвечает. Выдвигаемся немедленно, машина уже ждёт.

- А может, порталом? - робко предложила Ника.

- Не стоит. - Я решил не объяснять девушке, что таким образом она практически проорёт о направлении своих занятий шпиону. Это не внутреннее задание команды, где выход и возвращение могут пройти незамеченными для "поверхности". Имелся и ещё более весомый аргумент. Я не был готов к проверке возможностей моего дара посредствам сования руки в нестабильный портал. Всё же, мне далеко до того же Влада, не говоря уже об Игоре Аркадьевиче, оторванные конечности вряд ли отрастут вновь.

Склад находился в десяти минутах быстрой езды. Не знаю, по каким причинам, было решено выделить под него отдельное здание, но сейчас эта идея казалась откровенно провальной.