- Не волнуйся, мама, - Оля проверила, хорошо ли закреплены накладные ногти с "френч-маникюром", - у меня есть голова на плечах и есть цель. Я всегда об этом помню.
Когда Оля убежала со своим ненаглядным Дэном, Тася вышла покурить. В номерах первого этажа курить не разрешалось, и для любителей сигарет установили навес во дворе.
Там уже стоял один человек, один из жильцов бельэтажа, в черных джинсах и белой футболке, и неспешно курил сигариллу с ароматом кофе. Тася зачиркала зажигалкой над своим "Петром Первым", но огонёк никак не высекался. "И барахло же эти местные зажигалки по пять рубасов! Только купила, и уже не работает. Эх, пожадничала, лучше бы за тридцать взяла!".
Парень в футболке молча щёлкнул своим "Ронсоном" и поднёс огонёк к ее сигарете.
- Спасибо, - улыбнулась Тася. И ощутила аромат парфюма, исходящий от мужчины.
Тем же самым парфюмом пахло от человека, которого она встретила на аллее турбазы. Тогда Тася возвращалась в банкетный зал, распалённая стычкой с Ольминским, которого она даже приложила и усадила в грязь. Навстречу ей по аллее спускался высокий мужчина в джинсах, куртке и сером свитере. От него тянуло шлейфом парфюма. Тася не успела рассмотреть, кто это был потому, что ей в лицо ударил одуревший после зимней спячки жук. Но аромат она запомнила ОЧЕНЬ хорошо и сразу узнала его.
Она обернулась и посмотрела на мужчину. Да, тот самый силуэт, посадка головы, линия плеч...
Тася вспомнила свою беседу с майором Перовым. Получается, что человек, которого она встретила на аллее, оказался последним, кто видел Ольминского в живых. А может, это он и расправился с аферистом. Тася ни минуты не жалела Ольминского - она ненавидела мужчин, которые обирают и подставляют влюблённых в них женщин. И тем более - тех, кто зарабатывает на проститутках и вовлекает девушек в этот "бизнес", порабощая их и ломая им жизнь. Но в убийстве Ольминского сначала подозревали ее, потом - Диму, а теперь - Гершвина. Вся турбаза видела, как он схлестнулся с этим слизняком у фонтана. А этого прохожего видела только она, и то всего пару секунд - если бы не этот жук!
Мужчина вышел из-под навеса и сел в подъехавшее к отелю такси. "В ресторан "Ладога", - услышала Тася прежде, чем он захлопнул дверцу. Машина отъехала.
"И что делать? Звонить Вероничке? Или в УВД, Перову? Или самой скатать в эту "Ладогу", может, он туда не просто пожрать поехал?.."
*
Зная, что гости из "Фарма-Невы" всегда спускаются в бар, когда проходит уборка номеров, Ника все же подстраховалась. Воспользовавшись тем, что Лапин и Никодимов где-то гуляют, она попросила Олю на всякий случай увести и Дениса Василькова. Парни могли забежать из бара в номер за какой-нибудь забытой и срочно понадобившейся вещью, а девушки заказывали себе латте или коктейли и забывали обо всем, весело щебеча о косметических процедурах, курортах, моде и планах на отпуск, а заодно сладострастно перемывали кости коллегам.
Горничная согласилась одолжить популярной петербургской журналистке форму и инвентарь за вознаграждение и автограф на брошюре с "Пешками". И вот Вероника в темно-синем платье до колен, фартуке с бейджем на груди и наколке на голове поднялась в бельэтаж. Белокурые париковые локоны все время рассыпались и падали на лицо. Вероника чертыхалась, пытаясь собрать их за спиной и радовалась, что сама с двадцати лет носит короткую стрижку. "Что за радость от длинных волос, если они все время лезут в глаза!". Но сейчас ей нужна была маскировка - на всякий пожарный случай.
Только что она вернулась из Вишнёвки, где очень подробно побеседовала с участковым Артёмом Марковым и бездомным Евгением Кирилловым, отбывающим пятнадцать суток за распитие спиртного в парке. В прошлом преподаватель античной философии, Евгений покатился по наклонной после того, как потерял престарелую мать, а на сороковой день жена объявила, что уезжает в Москву с другом детства, который стал состоятельным человеком - "он это, с нефтью теперь работает, деньги получает - куда уж там мне!", и увезла с собой детей - "оно конечно, при нем они будут как сыр в масле, но все равно, барышня, обидно) - Евгений не смог пережить эту лавину потрясений и начал попивать, все чаще и больше... Кончилось все тем, что он лишился работы и квартиры и выживал за счёт ночлежек на северной окраине, благотворительных столовых и "халтурки" - "там поднесу, там разгружу, глядишь, и на хлебушек набежало".
Результаты экспертизы уже пришли. Да, так она и думала. На сером свитере, который Кириллов нашёл на свалке, оказались пятна крови четвертой группы, с отрицательным резусом. Как была у убитого Ольминского.
А Кириллов повторил ей рассказ о рваном и испачканном ржавчиной платке. "Ну, если бы я только догадался! - виновато разводил руками он. - Да разве б я выбросил?.."
Ника вспомнила обрезок трубы, брошенный возле тела Ольминского под кустом. Ее восприятие тогда обострилось до предела. Девушка заметила чешуйки старой синей краски в волосах Вадима, крупинки ржавчины на его лбу, шелушащуюся от давности внутреннюю поверхность трубы на срезе... "А остатков синей краски на платке не было?" - спросила она. "Диоген" покачал головой: "Уж извиняйте, барышня. Врать не буду: не помню!". А участковый Марков был явно раздосадован тем, что такое интересное дело забирают в центр. Но Вероника заверила его, что и его вклад в расследование обязательно зачтётся, тем более что Артём Николаевич нашёл ключевую улику. Это слегка приободрило Маркова.
*
Толкая перед собой тележку с моющими средствами, метёлками и щётками и катя пылесос, Ника подошла к первому люксу и отпёрла дверь. Белокурые локоны снова рассыпались и запрыгали перед глазами, и Вероника раздражённо отмахнулась. Нет, ей положительно не нравилась причёска "в стиле Барби".
Номер был таким же, как у неё с Виктором: двухкомнатный, с гостиной и двумя ванными комнатами. Одну спальню занимали девушки, вторую - парни. Для отвода глаз Вероника включила в гостиной моющий пылесос, отметив для себя, что "фармацевты" не относятся к тому типу туристов, которые руководствуются принципом "я заплатил и имею право делать что захочу, а вы утритесь и заткнитесь!". Из-за таких граждан русских туристов на мировых курортах встречают настороженно, и не зря. Увы, немало таких людей, которые, приехав в Турцию, Египет или даже на Мальдивы начинают активно "отдыхать", оставляя за собой грязь, кучи мусора, битые бутылки и разгромленные номера и ресторанные залы. Не редкостью стали фото и видео "отдыхающих", спящих на дорожке поутру или грубо пристающих к местным жительницам. "А что?! Мы отдыхать приехали, деньги платим! А они пусть делают так, чтобы мы были довольны! Не нравится - пусть идут...!". А потом удивляются, почему "люди такие злые, волками смотрят"...
Но Лёня и его друзья к этой категории явно не относились и не превращали номер в первобытную стоянку. И гостиную Ника убрала довольно быстро.
В комнате девушек она на всякий случай заглянула в шкаф, но там были только женские вещи, три комплекта. Первый явно принадлежал блондинке - такие разнообразные оттенки розового больше всего подходят девушкам со светлыми волосами и нежной кожей. Более яркие вещи в стиле "фамфаталь" или "вамп" предпочитала, скорее всего, брюнетка. Шатенка носила вещи в стиле "кэжуал" и "сити-стайл", оттенки - беж, сдержанно-голубой, кофе с молоком.
Кровати были разделены ширмами, расписанными в японском стиле - нежная сакура, птицы и изящные гейши с высокими причёсками. На одной кровати сидел трогательный плюшевый зайчик. На другой лежал раскрытый журнал "Истории из жизни". Возле третьей на тумбочке Ника увидела новый детектив Дарьи Дезомбре, который перед отъездом взяла с полки в Доме книги, просмотрела аннотацию - и разочарованно положила обратно. Два года после "Теней старой квартиры" Вероника с нетерпением ждала продолжения истории Марии Каравай, сыщицы-интеллектуала, и ее коллеги-возлюбленного Андрея. И история княжны из XIX века, которой помогает вести расследование французский врач, Орлову совершенно не заинтересовала. Пролистав книгу, Вероника поняла, что читать это в дороге она не захочет.
- Скоро и в поездку нечего будет взять, - размышляла вслух Ника, приводя в порядок девичий номер, - о Маше Каравай третий год ни одной книги, да ещё Литвиновы учудили. Взяли и упекли Варю Кононову в прошлое, сделав из неё семнадцатилетнюю девственницу Вареньку Семугову. Не знаю, как другие читатели, но я от такого "хэппи-энда" вслух чертыхалась... И Дима с Надей больше никак себя не проявляют. А про Пашу и Римму что-то не тянет читать. Нет в них обаяния и шарма Димы, Нади и Вари... Милые ребята, расследования проводят неплохо, но все не то... Эдак скоро и детектива увлекательного в поезд не подберёшь.
Она перешла в комнату парней. Конечно, там был не такой порядок, как у девушек - валялась зарядка от телефона, рассыпались журналы; на столике - смятое полотенце. Но все равно видно было, что молодые люди тоже стараются быть опрятными.
Полки и вешалки в шкафу они тоже поделили поровну. Яркие свитера, рубашки и куртки Дениса и серебристые, со стразами, вещи Леонида Вероника определила сразу же. Третий комплект, тоже элегантный, дорогой и гламурный, но не такой броский, методом исключения, принадлежал Никодимову.
У Василькова не было ни одной вещи серого цвета, и Ника сразу исключила его полку и плечики из радиуса поиска. Теперь нужно было вспомнить, в каких свитерах Лапин и Никодимов ездили на турбазу и посмотреть, есть ли они в шкафу. Куртки были на месте - Лёнина блестящая ветровка, оранжевая куртка Василькова и строгая куртка "Стэн Варкин" Никодимова.