Глава 10

Следующим утром я пришёл в БК не в лучшем настроении. Опустил голову, замолчал и решил, что избивать мешок лучше, чем наброситься на невинного человека, решившего задать неправильный вопрос в неправильное время.

Аризона, казалось, понял и оставил меня в покое, хотя во время тренировки держался поблизости. Я был благодарен.

Примерно через час после начала занятия ко мне подошёл один из людей Тресслера.

— Эллиот? Мистер Тресслер хочет видеть тебя в своём офисе.

Аризона обеспокоенно посмотрел на меня. Я пожал плечами и пошёл вслед за ходячим шкафом на встречу с его начальником. Но уже понял, в чем причина. Я не сомневался, что это из-за вчерашней стычки в баре.

Я встал перед столом Тресслера.

— Сэр?

Будто курсант, которого отчитывал сержант.

Тресслер нарочито долго рассматривал мои руки в перчатках, словно я держал заряженное оружие. Потом взглянул мне в лицо.

— Видел утренние газеты?

Я посмотрел на его стол, на «Лос-Анджелес Таймс», раскрытую на второй странице. На размытую фотографию, на которой меня, крайне злого, в разорванной рубашке, выталкивают из бара. Поднял взгляд на стену над головой Тресслера.

— Похоже, при наличии телефона, кто угодно может теперь продавать фотографии журналистам.

Его брови дёрнулись, как будто он был со мной согласен.

— Интересная статья.

— Не читал.

Ложь. Конечно, я прочитал. Утром Кира, уходя на работу, оставил её открытой на кухонной стойке.

— Говорят, ты устроил драку с бывшим напарником, — проговорил Тресслер, просматривая текст. — «Прошлой ночью бывшего детектива Мэттью Эллиота выгнали из полицейского бара «Вояки Риджента» после конфликта с членами его прежней команды «Великолепная четвёрка». Предположительно, ссора началась между Эллиотом и его экс-напарником Митчем Ситоном. Эллиота выставили на улицу раньше, чем был нанесён непоправимый ущерб. Наш источник сообщает, что Эллиот в данный момент занимается смешанными боевыми искусствами и планирует попасть в UFC, что разительно отличается от его незапятнанной карьеры в лос-анджелесской полиции».

Тресслер оторвал взгляд от газеты.

— Моя любимая часть дальше, — сказал он, продолжив читать. — «По информации источника отношения в «Великолепной четвёрке» разладились после широко известного прошлогоднего происшествия с Райко Томичем. Источник говорит, что Эллиоту пришлось решать проблемы с управлением гневом. Его увольнение из полиции было не столь полюбовным, как сообщалось три месяца назад».

Я так и видел почерк Беркмана по всему тексту.

Тресслер посмотрел на меня и улыбнулся.

— Что ты делал там? В баре для копов?

— Кира подумал, что это хорошая идея.

— И что он думает сейчас?

— Не знаю, — тихо ответил я. — Он со мной не разговаривает.

Тресслер изогнул губы в самоуверенной ухмылке. Мне потребовался каждый грамм самоконтроля, чтобы не смести всё со стола и не оторвать его долбаную голову за болтовню о Кире. Может быть, именно поэтому шкаф по-прежнему стоял у меня за спиной.

— И, похоже, твои бывшие друзья-полицейские тоже не хотят с тобой разговаривать.

Я уставился на стену позади него и стиснул зубы.

— Они мне не друзья.

Тресслер откинулся в кресле и усмехнулся.

— Не знаю, слышал ли ты, но в десятичасовых новостях по радио озвучили обращение от Департамента полиции Лос-Анджелеса. Они официально заявили, что офицеры, замешанные в происшествии, не будут давать комментарии. Что это было всего лишь недопонимание. — Тресслер ненадолго замолчал, посмотрев на меня. — Кажется, от тебя отреклись.

Я не знал о заявлении на радио. Всё утро я провёл в зале. И мои расширившиеся от злости ноздри стали искренней реакцией.

— Они недопоняли лишь одно: что я пожелал им всем провалиться в ад.

Тресслер улыбнулся по-настоящему.

— Судя по всему, ты привлёк немного общественного внимания, — сказал он. Что означало больше денег на ставках. — Ты мне нравишься, Эллиот. Нравится твой подход «пошли они все». В твоих глазах горит огонь, который показывает силу желания. — Потом Тресслер посерьёзнел. — Но я приглядываю за тобой. Хоть раз облажаешься, и я тебя выкину. Поговоришь с журналистами о том, что увидел или натворил здесь, и… — Он прервал угрозу и сменил тон: — Что же, не рекомендую тебе этого делать.

Я отчётливо кивнул.

— Понял.

— Хорошо.

И меня отпустили. Когда я вернулся в главный зал, Аризона качнул головой и поднял лапу.

Мне понравилось, что он не стал привлекать внимание. Хотя многие следили за тем, как я уходил в офис Тресслера, и все хотели знать, что за чертовщина произошла. Аризона не устраивал суеты. Просто кинул мне лапу и без слов дал понять, что между нами всё в порядке.

Я держал лапу для него, пока он отрабатывал короткие удары по рёбрам. Мужчина заговорил только через добрые пятнадцать минут.

— Ты в норме? У меня по-прежнему есть спарринг-партнёр?

— Да, порядок, — ответил я.

Аризона не прекратил наносить удары.

— Хочешь поговорить?

— Я ввязался в кое-какие проблемы вчера вечером, — объяснил я. — Информация попала в газеты, и Тресслер хотел прояснить несколько вопросов.

Аризона захохотал и сделал два быстрых выпада.

— Это имеет какое-то отношение к драке в баре?

— Эм… да. Откуда ты знаешь?

Он улыбнулся.

— Парни болтали сегодня утром, — сказал он, продолжая бить по лапе. — Говорили, тебя вышвырнули из бара за то, что ты хотел навалять бывшему напарнику.

— Можешь бить сильнее? — подначил я. — Ты и виноград не раздавишь таким левым.

Аризона снова захохотал, но ударил по лапе левым кулаком с большей силой.

— Полагаю, это не слухи.

Я мотнул головой.

— Не-а.

Аризона опустил руки и выпрямился.

— Правда?

— Ты разве не видел фотографии в газете?

Он усмехнулся.

— Откуда у меня, нахрен, газета?

Я фыркнул, поразившись, насколько Аризона отличался от большинства знакомых мне ребят. Думаю, отчасти, именно поэтому он мне и нравился. Я знал, как мало у него за душой и что нехватка денег приносила кучу проблем, но он был в блаженном неведении газетных новостей.

И в этом я ему завидовал.

Аризона забрал лапу.

— Ложись на пол, — велел он. — И не думай, что ты особенный, Эллиот. У меня не те наклонности.

Я расхохотался, и он кинул лапу мне в голову.

— Твой настоящий бой всё ближе, — проговорил Аризона. — И ты по-прежнему не имеешь ни единого шанса, если окажешься на полу.

Мы отрабатывали приёмы борьбы, и партнёр со мной совершенно не церемонился. Но я не упустил его выбор слов. Аризона сказал «настоящий бой», будто все предыдущие выигранные мною драки не были реальными или достаточно серьёзными.

Двумя неделями позже я узнал, почему.

* * * *

Меня поставили на домашний бой. Значит, я должен был драться с кем-то из нашей команды. На этот раз с Джамалем. Но когда я надевал форму в раздевалке, ко мне подошёл Аризона и остановил.

— Время пришло, — негромко и взволнованно произнёс он. — Сегодня. Ты, я и Коди. Переодевайся и готовься к бою, но сверху надень спортивные штаны. Оставь телефон и бумажник в шкафчике. Там, куда мы идём, телефоны запрещены. Пошли, уходим прямо сейчас.

Чёрт, чёрт, чёрт. Я прекрасно понимал, что происходит, но должен был вести себя иначе.

— Куда именно мы идём?

— Пока не знаю, — ответил Аризона, надевая форму. — Выясним по пути. Нужно захватить кое-какое оборудование для мистера Тресслера. И после нам скажут, куда ехать.

Ну, звучало не слишком законно.

Идеально.

Мы взяли один из фургонов Тресслера. Видимо, было необходимо место для груза. Аризона сел за руль. Я не думал, что у него имелись права. Наверно, их и не было, но я не стал спорить.

По правде говоря, мне было плевать. Когда-то я яростно защищал каждую букву закона, а теперь — не обращал внимания на нарушения.

Полгода назад обратил бы. Чёрт, даже три месяца назад.

Но сейчас я шёл к машине на пару с не имеющим прав водителем, собираясь забрать какой-то незаконный груз и после отправиться на подпольный бой. И занял переднее место.

— Я был там всего раз, — сообщил Аризона, проезжая по боковым улочкам. — По инструкции нам нужно подъехать сзади и позвонить.

Отлично. Уже темнело. И мы собирались вписаться бог знает во что.

Я точно не ожидал, что Аризона остановится у заднего входа склада со спортивными товарами.

— Мы на месте, — проговорил он, поднимая ручной тормоз.

— Здесь? — уточнил я.

— Чего ты ожидал? — поинтересовался он, вылезая из машины.

Я тоже выбрался.

— Откуда мне к чёрту знать? Я даже не в курсе, что именно мы забираем.

Коди вышел вместе с нами и рассмеялся.

— Вы двое препираетесь как мои родители.

Аризона дошёл до большой раздвижной двери и остановился, взглянув на Коди.

— Я же папа, верно?

Я толкнул его в плечо.

— Пошёл ты.

Коди снова засмеялся и помотал головой.

— Не-а. Вы оба можете посоперничать с моей мамой.

Я толкнул и его в плечо.

— Ты тоже можешь пойти подальше.

Позабыв про шутки, Аризона нажал на звонок, привлекая внимание тех, кто был внутри. К этому моменту я уже запомнил приметы и марки трёх машин, припаркованных у обочины, заметил силуэты двух людей через два здания от нас ниже по улице и обнаружил, что ни в одном окне поблизости не горел свет.

Некоторые привычки не умирают.

В моём сознании прочно укоренилось желание знать обстановку.

Когда дверь начала подниматься, я отчаянно захотел, чтобы при мне оказался пистолет. Я почти чувствовал его тяжесть в кобуре у плеча. Блядь.

Я толкнул Коди в сторону от Аризоны и шагнул в бок, увеличивая расстояние между нами. Если что-то пойдёт не так, мы втроём не станем лёгкой добычей.

Я почувствовал, что Коди сверлит меня взглядом, но не оторвал глаз от двух мужчин, появившихся в открытом проёме.

— Эй, мы из БК, — представил нас Аризона почти радостно. — Приехали забрать кое-что для мистера Тресслера.

— Ты Аризона? — спросил один из мужчин.

— Ага, это я. А это Эллиот, — представил он меня по фамилии. — И Коди, — добавил, указывая большим пальцем на самого младшего из нас.