Надзиратель поднял руку и сорвал капюшон.
Рыжие волосы упали на лицо, накрывая глаза, расчетливые черты лица и сверкающий агрессивный взгляд женщины был источником его страданий на протяжении многих лет.
Он ненавидел, когда она снимала капюшон. Ему было легче думать о ней как о бесполом существе. Но сейчас, увидев эти волосы, увидев лицо, Шак вспомнил, что она принадлежала к слабому полу и требовала секса с ним всякий раз, когда желала.
Шак ненавидел мысль, что она будет последней, кого он увидит. Но радовался тому, что случится, как только она поймет, что сломала свою игрушку, и та уже никогда не будет работать.
– Я хочу убить тебя, – резко заявила Надзиратель, сверкнув длинными клыками.
И тогда Шак понял… несмотря на все выпущенные пули, она не попала в него. Она стреляла в пол вокруг него.
В воздухе не было запаха его крови.
Тем временем Надзиратель продолжала тяжело дышать… пока она, казалось, не успокоилась. Выпрямившись, женщина посмотрела на пистолет в своих руках, а затем ее прищуренный взгляд вернулся к его, и в глазах искрила подозрительность.
– Где ты его взял? – Надзиратель приставила оружие к его лицу так близко, что каждый его вдох был полон паров пороха. – Где ты, мать твою, его взял?
Шак не смог бы ответить, даже если бы захотел. А он не хотел. Он наслаждался тем, что она теряла контроль, и тем, что это с ней творило. Он хотел, чтобы она страдала. По прошествии всех этих лет он хотел, чтобы она испытала то, что пережил он.
Отсутствие контроля. Зависимость от чужой воли.
– Ты ответишь мне, – выплюнула женщина.
Потом Надзиратель вернула капюшон на место и присвистнула через сетку. Когда охранники открыли дверь, она указала на кровать.
– Заковать его в цепи.