Глава 2 Серебряные глаза.

Он бежал, бежал по горящему коридору. Занавески, обитые мягкой тканью скамейки, картины на стене — все уже поглощал огонь. Но это было ничто, по сравнению с болью в груди.

Мертва… Она мертва… Только одна эта мысль стучала в голове, а ноги продолжали бежать. Впереди уже слышались крики людей, огонь оставался позади. Двое мужчин пронеслись мимо него с вёдрами, коридор закончился, в огромном зале скопились люди. Слуги в ночных одеждах, стража, придворные, все замолчали и смотрели на него. Он остановился, дыхание сбилось, на лице слезы и следы гари, ночная рубашка тоже в саже и крови. Он посмотрел на свои руки, и они были в крови.

«Мертва… Она мертва… Кто-нибудь…» И он, наконец, увидел такое знакомое, такое родное лицо — брат, его старший брат стоял у лестницы на второй этаж. Шаг, ещё шаг и ещё, теперь ноги не слушались его, но нужно было дойти до брата. Юноша у лестницы сам пошел на встречу. Большинство людей вокруг продолжали молчать и смотреть, но некоторые мужчины вышли из оцепенения и бросились помогать тушить пожар, шум которого был слышен из коридора.

Вот он, ещё чуть-чуть. Протянув руку, он схватился за брата и прижался к нему. Все тело трясло, ноги уже не держали, а слезы лились, не прекращаясь, затуманивая взгляд. Он обнял брата ещё сильнее, поднял голову и посмотрел старшему в лицо.

— Мертва! Гнес, мама мертва… — тихий шёпот, еле слышный, это все что он сумел сказать, а потом сильно сжал ладонями рубашку брата, уткнулся в неё и зарыдал…

Нео открыл глаза и сел. Провёл рукой по щеке, она была мокрой, он опять плакал. Вытерев лицо рукой, он осмотрелся.

«Не большая комната… Ах, да, точно, я был здесь ночью, и какой-то мужчина накормил меня и перевязал ноги, кажется, он назвался Каем».

Нео посмотрел вокруг, но в комнате он был один. Шторы на окне были плотно закрыты, хотя ночью всё было совсем наоборот, ведь он смотрел на лунный свет. Наверное, тот мужчина закрыл их, когда проснулся. Мальчик посмотрел на свои ноги и попробовал встать с кровати.

«Больно, но терпимо. Если наступать осторожно, вполне можно ходить. Но где же я, и как долго я здесь?»

Он подошёл к окну, медленно ступая на израненные ноги, обогнув стол, слегка приоткрыл штору, чтобы посмотреть, что снаружи. То, что было видно из небольшой щёлки, ни о чем ему не говорило — невысокая трава и чуть подальше вытоптанная дорожка. Вокруг никого. Нео отодвинул штору сильнее и приблизил лицо к окну. В правую сторону тропа уходила к густым кустам и деревьям, а в левую — на другой стороне стоял домик, вокруг него была такая же невысокая трава, как и под этим окном. Ни двора, ни забора, ни там, ни тут не было.

«Похоже, это какая-то деревушка» — он отошёл от окна и направился в сторону двери, протянул руку, чтобы открыть её, но замер. Посмотрев на себя, мальчик понял, что одет в одну только огромную для него рубаху, которая была ему ниже колена.

«Тёмная и мягкая ткань, наверное, она того мужчины» — подумал Нео, а потом всё-таки открыл дверь и вышел наружу. Он вздрогнул, а по телу пробежали мурашки. На улице было довольно прохладно, хоть солнце и светило ярко, и грело, но его тепла уже не хватало, чтобы согреть.

«Осень! Неужели уже осень?!»

***

— Кай, ты вообще меня слушаешь?

Парень посмотрел на Рена, который стоял, уперев руки в стол, и прожигал его взглядом.

— Честно? Нет, не слушаю, я ем и тебе советую, а то остынет, — он набрал очередную ложку каши и оправил ее в рот.

Вили, Дион и Игон тоже кушали молча. Кай всегда ел у них, на всю деревню это был самый большой дом. Он проводил здесь почти все свое свободное время, утренние завтраки, долгие зимние вечера, весёлые ужины. Здесь была всегда теплая и родная атмосфера, да они и были ему самыми родными. В холодное время года тут проводились собрания, и просто общие посиделки, а Игон считался негласным главой деревни. Но спать парень всегда уходил к себе, ночью он любил быть один.

— Когда этот мальчик поправится, надо завязать ему глаза и увезти отсюда, - Рен все же высказал, что хотел, и в этот раз Кай его услышал, — мы даже не представляем, откуда он мог взяться на дороге? Так далеко от Кирлянки, ночью?

Кай отложил ложку и скрестил руки на груди.

— Ну чего тебе неймётся? Это хрупкий, слабый мальчишка не старше Вили, а то и младше. Вот что он может нам сделать?

— Это всё-таки Нисветский лес, Кай. — Игон тоже решил вступить в разговор. — Мы встречали здесь разных существ, и многие из них похожи на людей или умеют притворяться ими. Пусть мы и заключили договор с хранителем леса, и он обещал, что вблизи нашей деревни существа нас не тронут, но враждебно настроенные для нас всё равно опасны. Что, если мальчик не человек?

— Я прекрасно знаю всё это, но думаю, что он не существо.

— А как простой мальчик мог оказаться там на дороге? И ты сам сказал, он вышел из леса, — Рен, наконец, сел, — Кай, надо увезти его отсюда.

Кай вздохнул и закрыл глаза. Да, конечно, они были правы во всём, но он совсем не чувствовал угрозы. Пока он несколько часов вёз этого ребенка без сознания сюда, он думал обо всём этом и сам, но мальчик в его руках только иногда вздрагивал или постанывал и трясся от холода. И он был таким хрупким. Это ощущение никак не покидало Кая, такое хрупкое и беззащитное тельце. Он просто не смог оставить его и не привезти сюда. И вчера ночью, когда он проснулся, это был просто голодный и измотанный ребенок.

— Я всё понимаю, — наконец сказал Кай, и открыл глаза, — но давайте просто подождём. Кем бы он ни был, он явно что-то пережил. Я чувствую, что он не опасен и обещаю не спускать с него глаз. И если мне хоть что-нибудь не понравиться или покажется странным, мы тут же его увезём. Хорошо?

Рен смотрел с укором, и было видно, что он не согласен.

— Хорошо. – От Диона, Кай, собственно, другого и не ждал.

Игон долго молчал, пристально смотря на парня.

— Хоть что-то Кай, хоть что-то и ты сразу его увезёшь, — он встал, забрал свою посуду и собирался выйти во двор, но Кай окликнул его.

— Спасибо, — парень тепло улыбнулся. Мужчина вздохнул и улыбнулся ему в ответ. — Кстати, он кажется немой или просто сейчас не может говорить. И мне бы одежду какую-нибудь и обувь, что-то из старых вещей Вили подойдет, он меньше него.

— Ладно, найдём, — сказал Игон и вышел.

— Я принесу. — Вили, наконец, решил, что и он теперь может говорить. Хоть он и был болтливым, любопытным и вездесущим мальчишкой, он никогда не встревал в разговоры взрослых. Парнишка вылетел из-за стола и унёсся вглубь дома.

Это было интересно, это было что-то новое. Может, они смогут даже подружиться, ведь он никогда в жизни не общался с кем-то своего возраста. Этот мальчик был оттуда, из внешнего мира, за стенами их деревушки. Вили впервые был в таком нетерпении, и он очень волновался. Собрав всю свою одежду, которая была ему мала, в мешок, он прибежал обратно. Все уже поели и вышли во двор, за столом сидел только Рен и угрюмо ковырялся в миске ложкой. Вили мельком взглянул на брата, а потом поспешил к остальным. Кай уже был у калитки с тарелкой, завёрнутой в полотенце.

— Кай, можно мне пойти с тобой? Ну пожалуйста? — умоляющим тоном запросил мальчик.

Кай посмотрел на Игона, который мыл посуду в ведре, подняв голову тот коротко кивнул.

— Ну, пошли, — парень вышел за ограду, Вили за ним.

Домик Кая находился на самой окраине деревни, чуть в отдалении от остальных. Рядом был только такой же небольшой домик тётушки Мези. Сейчас это была женщина преклонного возраста, добрая, отзывчивая, но одинокая. Она сама предпочитала это одиночество. Её уже давно не привлекали ни праздники, ни шумные вечера на площади. Вся деревня знала её как тётушку Мези, лучшую портниху их маленькой общины, замкнутую пожилую женщину. Но Кай, и ещё очень немногие, помнил её совсем другой — первой придворной леди королевства и лучшей подругой его матери — баронессой Мези Скан. Когда все они оказались здесь, она практически заменила ему мать, а он стал ей как сын. Он любил и уважал эту женщину. Её единственная дочь умерла от лихорадки, во время их бегства. Она была всего на год старше Кая, его подруга, его неугомонная и веселая девчонка с которой они в детстве излазили весь дворец. Иногда ему её не хватало.

Кай встряхнул головой. Опять нахлынули не прошеные воспоминания, от которых на душе становится тоскливо. Он взглянул на идущего рядом Вили, как ни странно, он всю дорогу молчал. Кай усмехнулся, — «Похоже, его любопытство, затмило даже его вечную болтливость».

За деревьями показался дом Мези, а следом и его. Мальчик стоял на крыльце, сжимая тонкими ручками свои плечи, он смотрел в другую от них сторону, на тропинку, уходящую к деревьям, и ёжился от холода. Кай собирался ускорить шаг, но Вили неожиданно вцепился в его руку и остановился, и ему пришлось встать и обернуться. Вили смотрел на мальчика удивленными глазами, а потом перевёл взгляд на Кая и заговорил очень тихо:

— Это точно мальчик? На девочку похож, такой худенький и . . . — подобрать слово, которое подходило бы к тому что он видел, он не смог.

— Точно, это мальчик. Пошли.

И они двинулись дальше. Сейчас, глядя на эту хрупкую, худенькую фигурку, стоящую на его крыльце в одной рубашке, он бы и сам засомневался, что это мальчик, если бы не знал. Они с Вили уже почти подошли к дому, когда парнишка их, наконец, услышал, и резко повернул голову в их сторону.

Кай замер на месте, как и его спутник. Они с мальчиком смотрели друг другу в глаза, не отрываясь.

«Может Игон и впрямь был прав…» — пронеслось в его голове.

Кай смотрел в самые прекрасные глаза, какие когда-либо видел, чистые и сверкающие. Они были почти такого же цвета, как и волосы мальчика — серебряные.