Не то чтобы я следила за ним. Это не так. Это действительно сплетни, которые крутились по городу… Ладно, это было однажды ночью – два месяца назад, когда мы узнали, что он собирается произносить речь в нашей школе – мы с Брук были пьяны, и она его погуглила.
Переминаясь с одной ноги на другую, поскольку мои тесные трусики скатались вверх, снова, я предприняла шаги, необходимые для того, чтобы переместиться к месту, на которое Том с раздраженным выражением лица, указал нам жестом; мы направились к месту рядом с занавесом.
— Дурацкие тесные трусы, — про себя ворчала я. У меня не было возможности незаметно избавиться от них. Я просканировала зрителей и заметила Елену. Она стояла у сцены на противоположной стороне от нас. Она выглядела напряженной, и я знаю почему.
Картер был ее возлюбленным в старшей школе на протяжении двух лет, прежде чем он переехал.
Фыркнув, я обратила внимание на ее наряд, и я еще переживала из-за своей рубашки.
Ее грудь готова была выскочить, чтобы поздороваться.
— Из-за чего мы фыркаем? — осторожно поинтересовалась Брук.
— Из-за н ее.
Брук посмотрела на Елену.
— Ох, из-за нее, — прошипела она.
Елена была ужасной. Одна из самых холодных личностей, которых я вообще когда- либо встречала. Как будто она застряла в старшей школе и все еще считала, что срет розами.
Когда Том, наконец-то, подошел к микрофону, я наклонилась к Брук и сказала: — Ее сиськи такие дерзкие, словно она диснеевская принцесса под крэком. — Брук кашлем попыталась скрыть свой смех. — Хотя, готова поспорить, что прямо сейчас она хотела бы стать Дорой исследовательницей.
Она посмотрела на меня, а затем снова на аудиторию возбужденных подростков.
— Почему?
— Она хотела бы быть первой, кто исследует тело Картера своим языком.
Брук фыркнула.
— Только она единственная?
— Да. — Кивнула я.
Я закатила глаза, когда Том продолжил свой рассказ о великом Картере Энтони. Я была уверенна, что он втрескался в него, как и многие другие мужчины по всей стране. Даже у некоторых сотрудников мужского пола текли слюнки от одного взгляда на Картера. За исключением Ларри, одного из учителей математики, который, наверное, все еще проживал вместе с мамой, не смотря на то, что ему было тридцать семь лет.
— Почему ты так двигаешься? Ты хочешь писать?
— Нет, я натягиваю, — прошептала я.
— Что?
— Мои трусики, они врезались мне в зад. Ты должна вытащить их.
Она посмотрела на меня так, словно я выжила из своего ума.
— Ну же, — умоляла я. — Я не смогу продолжать так все время. Это так неудобно.
Мои трусики сейчас целуют меня прямо в анус. И эта штука слишком тяжелая, чтобы я могла одной рукой удержать ее, пока второй буду устранять проблему.
— Я не… — Помнишь тот раз, когда ты заставила меня проверить твою грудь на наличие опухоли? И я долго ощупывала ее, но нашла только прыщ под ней.
— Но… — Или когда ты сломала руку и у тебя возникли затруднения с одеванием, принятием душа и посещением туалета? — Посмотрев на Тома, я сделала вид, что вся во внимании и на пониженных тонах огрызнулась. — Это всего лишь кусок ткани, но это чертовски меня раздражает. Так что, не могла бы ты…?
Я почувствовала пальцы на моей пятой точке, а затем такое сладкое облегчение.
Положение моих трусиков было скорректировано. Только вот что было странным, после этого моя подруга похлопала меня по заднице. Тем не менее, я сказала: — Спасибо тебе. — Я оглянулась на Брук, у которой был перепуганный взгляд. — Видишь, это было совсем не трудно.
— Риган… — Брук немного отошла в сторону.
Вместе с тем Том прогремел по всему залу: — И вот он здесь. Пожалуйста, поприветствуйте – Картер Энтони.
Разразились аплодисменты и приветствия. Я перевела взгляд за занавес на противоположной стороне сцены, вот только Картер не вышел из-за нее.
Мое тело напряглось, когда я почувствовала чье-то присутствие рядом со мной.
— В любое время, когда тебе понадобится помощь, я буду рядом, — глубокий голос Картера звучал из уголка его рта, в то время пока он махал аудитории. Затем, когда он направился к Тому, он оглянулся и подмигнул мне.
Я почувствовала, как мне одновременно захотелось блевать, писать, какать, кричать и плакать.
Он не мог быть тем, кто вытащил мои трусики из моей задницы.
Нетушки.
— Риган… — Нет! — прошипела я сквозь свое тяжелое дыхание, пытаясь совладать с собой. — Это была ты, — заявила я своим не-играй-со-мной тоном.
— О, я поняла. Ты прикинулась дурочкой. Точно, да, именно я держала руку на твоей заднице, поправила твои трусики, а затем еще и похлопала тебя по ней. — Глумилась она. — А также это я прошептала, что моя рука помощи готова сделать это снова и вдобавок подмигнула тебе.
Она быстро отвела свои глаза.
Хм, полагаю, мой смертоносный взгляд иногда срабатывал. Господи, как долго он стоял за этим занавесом?
Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я не могла, не могла думать об этом, или о том, что он услышал… Он слышал, что я говорила о Елене? Я произнесла ее имя? В настоящее время она посылала ему знойные «приходи и поимей меня» взгляды, пока он стоял на сцене и рассказывал о том, как прекрасна его жизнь. На самом деле, я не слышала, о чем он говорил потому, что у меня случился нервный срыв, и звенело в ушах из-за лихорадочной циркуляции крови в моем теле.
— Риган, — тихо прокашляла Брук.
— Что? — Мое тело трясло.
— Они зовут тебя.
Я оцепенела. Правда? Взглянув на микрофон, я увидела, как Том поглядывал на меня, в то время пока махал мне рукой.
Ухмыляясь, Картер стоял рядом с ним. По крайней мере, Герри Андерсток, лучший спортсмен школы, улыбался.
Склонившись слегка в сторону Тома, я одними губами прошептала: — Что?
И вопросительно подняла брови на Тома. Он вздохнул и ударил себя по лбу.
— Трофей в твоих руках для Герри, — просветила меня Брук.
— О, верно.
— Отнеси это туда, пока Том не задушил тебя, — смеялась она.
— Риган. — Том швырнул в меня моим именем так, словно молил, что бы оно могло сжечь меня заживо.
Я фыркнула Брук.
— Он много раз об этом задумывался, но никогда бы не сделал. Он слишком сильно меня любит. — Я начала приближаться к микрофону. На самом деле, я была уверенна, что Том относился ко мне, как к своему приемному ребенку.
Остановившись перед своим приемным отцом, которому я только что присвоила это звание, и которому я скажу об этом позже, когда он попытается меня убить, я улыбнулась.
Он прикрыл микрофон и выпалил: — Я собираюсь прикрепить информацию о собрании тебе на лоб. Может, тогда ты будешь помнить, что здесь происходит.
Ладно, я была его раздражающим приемным ребенком.
— Обычно, я нахожусь там, внизу. — Я указала головой. — Плохой ход с твоей стороны поставить меня здесь, наверху. Я быстро начинаю скучать.
Единственный способ, который не позволяет мне заскучать это чтение, или просмотр фильмов и телепередач. Я даже решила заняться пешими прогулками, в те редкие дни, когда больше ничего меня не удовлетворяет. Брук даже проверила мою температуру, когда я ей об этом рассказала. Однако, после первых нескольких раз, я поняла, что наслаждаюсь этим.
Герри прыснул со смеху, пока Том хмуро не уставился на него, и он быстренько заткнулся. И Картер, сексуальная гора мужественности Картер, отодвинулся в сторону, снова ухмыльнувшись. Я прищурилась, глядя на него; его ухмылка превратилась в дерьмовый широченный оскал. У меня что, было что-то на лице? Боже, его глаза были завораживающими. Внезапно я почувствовала желание сделать их набросок. Хотя я до сих пор не могла нарисовать даже простой рисунок, так что я уже заранее знала, что он будет дерьмовым. В то время как я могла объяснить разницу между сравнением и метафорой, мои художественные навыки были полным отстоем.
— Риган, передай трофей Картеру, — огрызнулся Том.
Встряхнув головой, чтобы очистить свой разум от образов, я кивнула: — Верно. Конечно.
Снова кивнув, как идиотка, я подошла к Картеру, практически запустив в него тяжелым трофеем. Я делала все это, избегая его гипнотизирующего взгляда.
— Риган, — позвал Картер своим чувственным голосом.
Проклятье, пошло оно все к черту. Мужчина был ходячим сексом. Он знал это, черт возьми, все знали это, и я не хотела попасть в его ловушку. В ту, где он, несомненно, пленил бы меня, а потом БАМ, и я оказалась бы в его френд-зоне так быстро, что не успела бы понять, как вообще там оказалась.
Я не могла допустить этого. Поэтому, игнорируя его зов, я отдала трофей в руки Герри и сказала: — Поздравляю с твоей, эм… наградой, трофеем, штуковиной, Герри. Высший класс, молодой человек. Отличная работа.
Дерьмо. Нужно было убираться отсюда. Я снова пожала руку Герри, а затем вернулась к Брук.
Стоя лицом к аудитории, пока они слушали речь Тома, а затем и новый рассказ Картера, я прошептала уголком рта: — Я выглядела полной идиоткой все это время?
— Ага, так и было.
— Спасибо. Я так и думала. Не могла бы ты похоронить меня после сегодняшнего?
— Могу устроить. Я даже принесу вино и скажу что-нибудь приятное, после того, как ты окажешься в земле.
— Ты прелесть.
— Для этого и нужны лучшие друзья.
Конечно, хуже уже ничего не могло произойти со мной. Прислонившись задницей к своему столу, я обсуждала классное задание с моими первокурсниками, пока не съежилась, когда услышала, как Уэсли в миллионный раз высморкался. Он звучал, как чертова труба.
Что еще хуже, ему было недостаточно просто принести микробы в школу, нет, он еще и разворачивал платок и изучал свою слизь. Все знали насколько Уэсли был вульгарным, он не скрывал этого, и флаг ему в руки, пусть кем хочет, тем и будет… но только не тогда, когда это заставляет мой желудок сжиматься.
Захлопнув свою копию «Убить пересмешника», я указала на Уэсли.
— Если ты еще раз посмотришь на свои сопли, то я просто могу заблевать всего тебя.
Студенты прыснули со смеху, им не привыкать к моим вспышкам. Уэсли, мелкий говнюк, поднял платок с дерзкой ухмылочкой на его прыщавом лице.