Вермандо один раз стукнул по правому плечу Даора, давая понять, что торопиться не стоит.

Даор посчитал это весьма удачным для себя.

Пробежавшись руками по паху незнакомца, Даор ощутил, насколько длинный у того член. И член этот уже порядком набух.

— В самом деле? По-моему, таверна полна… странников.

Сквозь плотную кожу штанов член беловолосого ощущался твёрдым, толстым и горячим. Даор прокатился по нему лицом, скользнул руками к животу воина, туда, где кожа была немного липкой от вина. Быстро задрал рубаху и кольчугу, расстегнул его брюки, а потом, сдвинув покрывало, приник ртом к его животу, неторопливо вылизывая кожу до чистоты.

— Вы выглядите более опытным в вопросах особого толка… Как, например, исследование драконьих руин.

Даор продолжал исследовать неожиданно бархатистую, сладкую от вина кожу губами и языком.

Воин немного сдвинулся, давая понять, что пора приступить к делу. С неохотой Даор покинул твёрдую поверхность его живота и повиновался молчаливому приказу. Он нежно потянул бёдра партнера на себя и, поймав губами член, слегка сдвинул кожицу на головке вниз.

— Мы с друзьями сейчас заняты другим исследованием. Оно ведёт нас на север. Возможно, поэтому я и показался вам непохожим на остальных… авантюристов… которые собираются в этих краях.

Член воина налился так сильно и так потемнел от крови, как Даор и представить себе не мог. Даже в тусклом свете под столом он видел толстый ствол, увенчанный тяжёлой, изящной головкой. Снова его член поднялся в ответ, как будто нарочно смеялся над невольником. Даор так часто обслуживал мужчин, что уже не мог сосчитать всех, но ни один из них не вызывал у него такого обжигающего желания.

— У меня есть некоторое количество монет… — Вермандо позвенел кошельком. — Если бы ты задержался и помог мне в одном путешествии, как помог сегодня вечером, я мог бы тебя хорошо вознаградить.

Давен молчал. Ему не нравилось, когда незнакомые люди без спроса переходили на «ты», но он готов был простить чародею и это, и многое ещё, потому что от того, что творил его невольник под столом, Давену становилось тяжело дышать.

Даор нежно запустил руку мужчине в штаны и достал оттуда его мошонку. Покатал в руке и сделал паузу. Опустил лицо к шелковистой коже и нежно приласкал, изо всех сил стараясь причинять только наслаждение, но не боль.

Шлюхи обслуживали Давена не впервые — хотя он и предпочитал не пользоваться их услугами лишний раз. Но именно этот раб, кем бы он ни был, угадывал каждое желание его тела с такой точностью, как будто всю жизнь только и делал, что ублажал его одного.

— Я не стану нарушать слово, данное одному господину, только потому, что мне хочет заплатить другой.

Даор провёл кончиком языка между яичек. Он был нежен… Так нежен, как мог. Каждым движением языка он старался показать то, что не мог произнести вслух; выразить, как сильно он хочет, чтобы воин изменил решение и согласился их сопровождать. Впервые за всё время, проведённое рядом с Вермандо, он делал то, чего на самом деле хотел.

Воин заёрзал в своём кресле. Даор остановился, но тот подбросил бедра вверх, подталкивая невольника к действию.

Снова приподняв голову, Даор переложил этот тяжёлый член в сторону и погладил языком удивительно мягкую кожу живота. Подбирая сладкое вино и мужскую соль, проследовал по дорожке из шелковистых белых волос, вверх к лагуне пупка, а затем обратно к паху. Лобковые волосы были мягкими и густыми, и Даор зарылся в них носом. Схватился за основание ствола, чтобы держать его наготове. Едва ощутив вкус мужчины у себя во рту, он задрожал. Слизнул солёную слезу его жидкости и позволил толстой головке члена скользить между губ.

Воин задвигался мощными толчками, и Даор сместился так, чтобы, поймав его член в очередной раз, случайно не удариться головой о столешницу. Это была одна из опасностей его профессии. Воин был слишком сильным, а Даор был несколько высоковат, чтобы работать ртом под столом.

Когда Даор взял его глубоко в рот, воин вздохнул. Негромко — вероятно, он даже не выдал себя Вермандо, — но Даор видел это… почувствовал это. На несколько мгновений он позволил мужчине нежно оседлать свой рот, придержав рукой его член так, чтобы проникновение не было слишком глубоким. И тогда Даор отпустил его, положив один кулак на основание ствола, сжимая крепко, и снова прижался губами к его мошонке. Если бы он мог дотянуться, то приласкал бы тугую задницу воина пальцем, но это ему не удалось. Однако у Даора было такое чувство, что этот человек слишком привык доминировать, чтобы согласиться на такую услугу. Но он, вероятно, ещё захочет попробовать и такое блюдо. Эта мысль заставила Даора дрожать от предвкушения и страха.

— Уверен, я или мой спутник смогли бы вас убедить.

Даор играл. Прошёлся языком вверх по всей длине и снова опустился на член воина ртом. Оттянул крайнюю плоть назад и поддразнил крошечное драгоценное местечко за его членом. Проложил дорожку поцелуев вниз по этой тонкой полосочке так далеко, как только сумел пройти. Снова накрыл его член ртом. Когда воин толкнулся внутрь — так глубоко, что у Даора потемнело в глазах, — невольник открыл рот так широко, как только смог, и предупреждающе коснулся зубами основания его члена. Бёдра воина дёрнулись.

Солнце знает, что заставило Даора это сделать — воин был так близко и Даор знал, что от него требуется лишь тянуть время, но он хотел, чтобы этот человек вошёл в него. Даор хотел, чтобы семя воина осталось на его коже и у него во рту. Хотел чувствовать на себе его руки, его кожу — на своей. Хотел заставить его хотеть себя так сильно, чтобы мужчина заплатил за ночь. Всего одна ночь. Было ли абсолютно не к месту молиться о такой ерунде? Даор сдавил ещё немного мясистую плоть его члена, чувствуя, как воин замирает… Тот не произнёс ни звука, но Даор знал: ему это нравится. Очень. Ослабив давление, Даор прошёлся зубами по всей длине его ствола, затем слегка поводил резцами по головке. Это было слишком для большинства мужчин. Но не для него. Даор чувствовал, что беловолосому воину понравился этот поцелуй боли.

Без предупреждения твёрдая как камень рука воина опустилась и прижалась к покрывалу на голове раба. Даор видел, как вздымается его живот. Без сомнения, ему не хватало воздуха. Бёдра толкнулись с такой силой, что Даор едва не проглотил его член. Когда его горячее семя пролилось Даору в рот, рука воина задрожала над тканью покрывала, трясущиеся пальцы заскользили по коже невольника. Мужчина проследил впадинки глаз Даора, тонкую линию носа. Сдвинув покрывало, он впился пальцами в тугую косу длинных волос. И эти пальцы судорожно сжались, когда оргазм выгнул тело воина дугой.

Тот отстранился, и Даор позволил его не обмякшему до конца члену выскользнуть из своего рта, но мужчина не выпустил его. Напротив, за косу притянул ещё ближе к своему телу, так что лицо Даора прижалось к влажному теплому паху. Воин, на секунду выпустив Даора, поправил штаны, но тут же снова притянул невольника к себе. Тот расслабился между его мощных бёдер, испытывая непривычное чувство безопасности и необъяснимое удовлетворение. Рука воина продолжала гладить волосы невольника, бродить по его лицу, как будто он изучал Даора шероховатыми кончиками своих пальцев. Когда они прикоснулись к губам невольника, тот открыл рот и мозолистые подушечки заскользили по его зубам. Даор сомкнул губы вокруг пальцев воина и легонько пососал, а затем отпустил.

Вермандо не звал его к себе, поэтому Даор старательно устроился поудобнее и улыбнулся, когда рука незнакомца захватила его косу, не позволив отодвинуться далеко.

Как только Даор уткнулся головой партнёру в бедро и позволил сомкнуться глазам, сознание стало уплывать. Обсуждение за столом проходило сухо и почти не двигалось с места, а с течением времени становилось всё более немногословным и злым. Господа сосредоточились на игре и на какое-то время прекратили торг. Деньги перешли из рук в руки, а потом опять вернулись назад. Даор слышал, как Вермандо вполголоса изрыгает проклятья, а затем смеётся от восторга. Поскольку с самого начала он выиграл своего раба в карты, Даору пришло в голову обратить на это внимание. В этой игре могла решаться его судьба.

— Его… — Вермандо усмехнулся у него над головой, — снаряжение у меня в руках.

Смех мага прозвучал резко и зло. Он явно успел проиграть всё, что мог.

— Нет, дорогой сэр, так не пойдёт, — Даор понял, что Вермандо бросил колоду на стол. — Больше я не стану с тобой играть.

Светловолосый воин испустил негромкий равнодушный смешок.

— У тебя осталась ещё одна ставка — раб.

Видимо, Вермандо покачал головой, потому что вслух он произнёс:

— Раба я тебе так просто не отдам.

Он помолчал, должно быть, улыбаясь хорошо знакомой Даору хищной улыбкой.

— Впрочем, я мог бы расплатиться им за ту работу, на которую пытаюсь тебя нанять. Скажем, отдам его тебе на одну ночь сейчас… И ещё на одну потом, когда дело подойдёт к концу.

Глаза Даора широко распахнулись. Пальцы воина стиснули его косу и потянули до боли, так что Даору пришлось накрыть их своими. Воин тут же ослабил хватку и погладил его по волосам — будто хотел извиниться. Перед кем? Перед шлюхой, которая отсосала ему под столом? Даору стало разом грустно и смешно. Никогда этот человек не рискнёт своим долгом ради него. Даор не знал почему, но был уверен, что это так. Не только сейчас, но и всегда.

— Нет, — твёрдо сказал воин и впился пальцами теперь уже в затылок Даора. — Если хочешь расплатиться так, то я, возможно, соглашусь. Но ты не только отдашь мне свою подстилку до утра, я буду также брать её в дороге в любое время, когда захочу. В любом трактире, если я скажу, она проведёт со мной ночь. И кроме того… Тебе придётся заплатить моим друзьям. Иначе я не смогу убедить их пойти со мной. А без них я никуда не хожу.