В этот момент было невозможно дышать. Этот мужчина, этот блестящий, талантливый, великолепный мужчина только что излил мне своё сердце, и я умру раньше, чем смогу ответить, потому что перестала дышать. Он продолжил:

— Временами мы будем ссориться. В будущем ситуация может осложниться. Со мной никогда не будет легко ладить. Но, Вера, с другой стороны, мы можем бороться друг за друга. Жизнь, скорее всего, станет трудной, независимо от того, вместе мы или нет, так почему бы не заняться этим вместе? И пусть я мудак, но я мудак, который очень сильно дорожит тобой. На самом деле, возможно, я даже люблю тебя.

В принципе, сейчас было невозможно дышать. Наверное, я уже побагровела.

— Ты что?

Он скользнул руками вверх к моим предплечьям, находя в них опору. Было ли это для него или для меня, я не знала.

— Я люблю тебя, Вера. Я люблю. Я люблю тебя.

Моё сердце затрепетало, подпрыгнуло, а затем угрожало забраться в голову, взяв под контроль моё тело. Это был военный переворот против моего мозга и моей способности мыслить логично, рационально и ясно. И я была так близка к тому, чтобы позволить этому случиться.

— Я тоже тебя люблю, — эти слова слетели с моих губ ещё до того, как я окончательно решила их произнести.

И тут моё сердце снова забилось, захлопало... зааплодировало... решив вместе со мной, что так оно и есть. Я любила его. Эти чувства, столь глубокие для души и изменяющие жизнь, были более чем временными или мимолётными. За них была упорная борьба. Сначала наша собственная, когда мы изо всех сил пытались понять друг друга. А потом, когда мы вырвались за пределы нашего прошлого, за пределы всего, что повредило и искалечило нас. Решив, что я хочу сказать это снова, на этот раз чётко, я прошептала:

— Я люблю тебя, Киллиан.

Благоговейный трепет, радость и та же самая эмоция, та же уверенная любовь — всё это отразилось в его глазах.

— Я люблю тебя. И я верю в тебя. Я верю в нас.

Вспомнив его первую ресторанную речь, я спросила:

— Ты веришь в нас как в деловых партнёров?

Он придвинулся ближе ко мне, прижавшись своими ногами к моим, положив руки мне на бёдра.

— Да, конечно, как в деловых партнёров. Я верю в нас как в деловых партнёров, — он поцеловал меня в нос. — И других партнёров тоже.

Ещё один поцелуй в уголок моих губ. Прямо под ухом, в том месте, которое сводило меня с ума.

— Вообще-то, верю в любых партнёров. Думаю, что из нас получится хорошая команда.

Я рассмеялась, потому что это не было похоже на этого мужчину. Честно.

— Ты считаешь, что из нас получится хорошая команда?

Его губы нашли мои, поглощая смех.

— Да, мы хорошая команда.

Он снова поцеловал меня, его губы двигались, пробуя на вкус и лаская, заставляя мои пальцы покалывать, а живот пылать от предвкушения.

— Просто подумай об этой идее с рестораном. Если ты решишь, что это безумие, скажи мне. Но если ты решишь, что это не так уж и безумно... тогда тоже скажи мне.

"Да" сидело у меня на кончике языка. Но я побывала в отношениях с другим шеф-поваром, который давал такие сладкие обещания. Всё закончилось не очень хорошо. И хотя я знала, что Киллиан совсем не похож на Дерека, я всё ещё колебалась.

— Ты вышел из-под контроля, Киллиан Куинн. Надеюсь, ты это знаешь.

Он подтолкнул моё колено в сторону и полностью встал между моими ногами. Я обхватила его ногами за талию и вцепилась в футболку двумя руками. Он не стал утруждать себя словесным ответом. Он просто снова начал целовать меня. И это было всё, что требовалось.

Это всё, что мне потребовалось, чтобы расслабиться в этих наших совершенно новых отношениях. Всё, что мне потребовалось — это перестать задавать вопросы, сомневаться и бояться каждой мелочи.

Всё, что мне потребовалось, чтобы отказаться от оставшегося контроля и отдаться его поцелуям, его прикосновениям и его безумным идеям, которые никогда, возможно, не сработают.

Открыть вместе ресторан? Это было безумием.

Безумие.

И при этом такое невероятное.

В голове у меня всё крутилось, крутилось и крутилось: плюсы и минусы, различные сценарии и возможности. Но было слишком много неизвестных факторов. Я никак не могла предугадать, что произойдёт, если я откажусь от двух осязаемых вариантов будущего, которые у меня были, от "Гурманки" и "Бьянки", и пущу на произвол своё будущее.

Я отстранилась от Киллиана, когда мои мысли больше не могли оставаться безмолвными.

— Ты действительно откажешься от "Лилу" и рискнешь всем вместе со мной?

Он обхватил моё лицо своими сильными мозолистыми руками и пристально посмотрел мне в глаза.

— Разве я только что не сказал тебе, что люблю тебя? Я бы отдал гораздо больше, чтобы рискнуть всем ради тебя, Вера, — он пожал одним плечом. — "Лилу" можно заменить. Я знаю, что могу работать на любой кухне в любом ресторане и готовить любую другую еду. То, что я хочу сделать, это работать с тобой на нашей кухне в нашем ресторане, готовя нашу еду. Я хочу, чтобы мне бросили вызов и заставили показать талант. Я не могу представить себе другого человека, который смог бы сделать всё это так же легко, как ты. Брось мне вызов. Подтолкни меня. Сделай меня лучшим поваром и лучшим человеком. И я обещаю сделать то же самое для тебя. Я обещаю не прекращать бросать тебе вызов или давить на тебя, пока мы не выясним, насколько ты сумасшедший гений.

Я моргнула, глядя на него, испуганная, обрадовавшись и запаниковав одновременно.

— Я не могу поверить, что думаю об этом.

Он поцеловал уголок моего рта, дразня меня своими губами и горячими блуждающими руками.

— Я не могу поверить, что ты ещё не сказала "да", — возразил он глухим шёпотом. — Я не собираюсь торопить тебя, Вера. Я хочу, чтобы ты не торопилась и всё обдумала. И потом, доверься своей интуиции.

Я тихо рассмеялась, проведя губами по его подбородку, а его борода мягко царапнула мою кожу.

— Ты думаешь, что моя интуиция приведёт меня к тебе.

Он кивнул, даже не пытаясь скрыть своего самодовольства.

— Я знаю, что она приведёт тебя ко мне. Точно так же, как моя приведёт меня к тебе, — не дав мне времени ответить, он поцеловал меня.

И продолжил целовать меня.

Он поцеловал меня так крепко, что я, в конце концов, обхватила его всем телом и позволила отнести в спальню.

Оставив свет выключенным, он бросил меня на прохладные простыни и смятое одеяло, а затем последовал за мной. Наши тела слились в запутанном соблазне, пока он целовал меня, целовал и целовал. Наши руки скользили друг по другу, жадные, ищущие, открывающие. Мы пробовали на вкус кожу, тела и тайные места друг друга, задыхались онемевшие и покалывающие от удовольствия.

Наша одежда исчезала, одна за другой, пока мы не превратились в голую, горячую кожу и ослепляющее желание. Потребность скопилась в моей душе, желание пульсировало в каждом дюйме моего тела.

Киллиан навис надо мной, присев на колени, чтобы на мгновение полюбоваться моим телом. Даже в темноте было нелегко оставаться неподвижной. Неуверенность исказила красоту нашего момента, нашёптывая ядовитую ложь о моём теле, о том, что он подумает обо мне. Я хотела быть уверенной, но его взгляд был слишком горячим, слишком обжигающим.

Когда я смущённо прикрыла грудь рукой, он цыкнул и потянулся к моей руке. Он положил мою руку набок, и ещё раз взглянул на меня.

— Мило, — прошептал он хриплым, полным похоти голосом. — Так чертовски мило.

Сердце у меня в груди исступленно забилось. Я хотела сказать ему эти слова в ответ, но сомневалась, что он захочет услышать, что я тоже считаю его великолепным. Он был само совершенство. С подтянутыми мышцами и загорелой кожей. Его татуировки были расплывчатыми в темноте комнаты, но я уже запомнила их наизусть. От его слов у меня пересохло во рту, и вся моя неуверенность растаяла.

Этот мужчина был моим.

Подняв руки, я обвила ими его шею и притянула обратно к себе. Наши губы инстинктивно нашли друг друга, и наши руки двигались по телам друг друга, изучая путь, открывая все чудесные, интимные вещи, которыми мы сводили друг друга с ума.

Когда, наконец, он коленом раздвинул мои бёдра, я задыхалась от отчаянной мольбы. Он взял презерватив с ночного столика и возился с ним дольше, чем мне бы хотелось.

— Киллиан! — прорычала я.

Он понял это и скользнул вниз. Его грудь коснулась моей, его длина прижалась к моей сердцевине.

— Какое нетерпение, — пробормотал он.

И потом уже не было причин жаловаться. Он двигался внутри меня, наполняя, удовлетворяя, доводя меня до бездыханной пропасти. Мы нашли свой ритм, как всегда вместе.

Я обвила вокруг его талии, нуждаясь в нём, и как можно глубже. Его поцелуи скользили по моему горлу, спускаясь к ключицам. Он взял сосок в рот, и я выгнулась навстречу ему, отчаянно желая большего... всего. А потом он отдал всё мне. Мы сошлись вместе в задыхающейся гармонии. Фейерверк взорвался за веками моих прикрытых глаз, и каждая часть меня напряглась в восхитительной кульминации.

Он состоял из напряжённых мышц и голодной потребности, пока всё не закончилось, а затем он устроился рядом со мной в томной неге удовлетворения.

— Я люблю тебя, Вера Делайн.

Теперь, когда я была наполовину ошеломлена ощущениями и блаженством, это был уже не такой шок.

— Я тоже люблю тебя, Киллиан Куинн.

Мы заснули голыми и полностью переплетёнными: ноги, руки и торсы — всё вместе в насыщенной близости. Он обнимал меня всю ночь, и моё сердце откликнулось на сладость его прикосновения с явным приятием.

Я проснулась с безумными мыслями о нашем совместном будущем... о нашей кухне. Я проснулась, улыбаясь, смеясь и бредя от счастья. Наверное, поэтому я и осталась с ним на всё утро. Он держал меня рядом, ни на секунду не убрав от меня рук, даже когда готовил самые лучшие блинчики, которые я когда-либо пробовала. Я имею в виду, за всё существование. Я имею в виду лучшие блины в истории блинов.