Глава пятнадцатая

Данте

Рождество было бы намного мрачнее, если бы Блу и Люк не пригласили его к себе. Прошло почти две недели, после того, как Клео уехала, не оставив Данте ничего, кроме дурацкой записки.

Он был взбешён и переживал за неё. Он не мог понять, почему она уехала. Это было похоже на удар под дых. И особенно потому, что она улетела на следующий день после того, как они развеяли прах Зака. Данте чувствовал себя немного использованным и очень обиженным. Только Клео могла заставить его чувствовать такие противоречивые и сильные эмоции.

Конечно, он точно знал, где она, даже несмотря на то, что сама Клео скрывала эту информацию от Люка и Блу, чтобы они не проговорились ему. Клео уехала с Каллумом Фэрисом, а остальное разведали источники Данте. Уже через два дня после её отъезда, он узнал, где Клео, но ничего не предпринимал и продолжал ждать её звонка. Однако она ни разу не позвонила.

— Данте? — Блю с беспокойством глядела на него. — Хочешь ещё кусочек ростбифа?

— Нет, спасибо, — ответил он, делая глоток красного вина.

Он слишком много пил с тех пор, как Клео ушла, но не хотел становиться парнем, который обращается к алкоголю всякий раз, когда всё идёт не так, как хочется.

«И всё же чертовски приятно напиваться каждую ночь. По крайней мере, не приходится трезвым смотреть на свой холодный и пустой пентхаус».

Данте начинал ненавидеть это место всё больше и больше. Пока Клео жила там, она превратила квартиру в дом, и Данте был возмущён, что у него отняли этот дом. Он скучал по её компании, по их вечерним посиделкам у телевизора, и по тем фильмам ужасов, которые она заставляла его смотреть. Он тосковал по совместным ужинам и разговорам. Ему нравилось готовить для неё. Когда-то готовка  была самой большой его страстью, а теперь, когда ему приходилось готовить лишь для себя, это превратилось в скучную обязанность. Он даже скучал по тому, как Клео везде разбрасывала свои вещи, и он о них постоянно спотыкался, хотя прежде это сводило его с ума. Он больше не мог заниматься в тренажёрном зале, потому что ему было больно смотреть на танцпол, и не видеть, как она там занимается. И, каким бы безумным это ни казалось, ему даже не хватало того, как Клео заканчивала за него предложения.

— Когда ты в последний раз слышал о Клео? — спросил он Люка и заметил, как друг напрягся.

— Этим утром. Она позвонила поздравить с Рождеством.

— Она сегодня одна? — Мысль о том, что она проведёт Рождество в одиночестве, не давала ему покоя, но потом Данте напомнил себе, что ей необязательно быть одной. Она могла бы быть здесь, с людьми, которые заботятся о ней.

— С Кэлом. Они пытаются пожарить ростбиф.

Данте поморщился.

— Они отравят сами себя, — проворчал он, качая головой. — Особенно если Клео готовит.

— Да, она ужасный повар.

— Она счастлива? — Данте было ненавистно спрашивать об этом, но ему нужно было знать.

 Люк неловко заёрзал на месте.

— Она не несчастна, и на данный момент, думаю, это всё, на что мы можем надеяться.

Клео

 Через месяц после отъезда из Кейптауна, Клео начала чувствовать, что наконец-то взяла свою жизнь под контроль. Спустя пару дней после прибытия в Дурбан, она пошла в местную танцевальную студию и сообщила, что они будут идиотами, если не пригласят её вести занятия по балету. Кэл и несколько бывших коллег поручились за неё. Ей нравилось преподавать, и она мечтала открыть свою школу танцев. Наконец она почувствовала, что у неё появилась цель. В свободное время она сочиняла балетные постановки, иногда вдохновляясь песней, произведением искусства и даже птицей в полёте. Это было чудесно и возбуждающе. Она занималась разработкой портфолио, но не знала, хватит ли у неё смелости поделиться своими идеями с танцевальными студиями.

Было около пяти вечера, и она возвращалась домой после очередного урока танцев в квартиру, которую делила с Кэлом. Опустив голову, она возилась с ключами, и не заметила, как наткнулась на что-то огромное, тёплое и твёрдое прямо рядом с дверью квартиры.

— Тебе действительно нужно начать смотреть, куда ты идёшь, dulzura.

Этот голос Клео точно не ожидала услышать. Она уронила ключи и резко подняла голову. Её переполняла такая необузданная радость, что даже колени подгибались.

— Ну? Тебе есть что сказать?

— Что ты здесь делаешь? — спросила она дрожащим голосом.

Данте фыркнул, покачал головой и нагнулся, чтобы поднять ключи.

— Я думаю, более точный вопрос: «Какого чёрта ты здесь делаешь?»

 Он открыл дверь, пропустил Клео, затем прошел за ней и захлопнул дверь.

— Я живу здесь, — ответила она вызывающе.

— Нет, ты живёшь со мной, — пробормотал он. — Ты не съезжала!

— Кажется, я припоминаю, как съехала после того, как мы потеряли ребёнка, — многозначительно добавила она.

— Это было лишь временным явлением.

— Как ты можешь говорить такое? Я жила там только потому, что была беременна.

— Клео, скажи мне, что, чёрт побери, произошло? Мы простились с Заком, растались на набережной, я сказал, что мы увидимся на следующий день, а ты просто уехала! Как ты могла так поступить?

На следующее утро она села на первый же самолёт из Кейптауна, сказав Люку и Блу, что будет жить с Кэлом, но не сказала где, чтобы они не лгали Данте. Они, конечно, протестовали, говорили, что она совершает ошибку и умоляли остаться на Рождество. Но Клео не хотела отмечать праздники и твёрдо верила, что ей нужно уехать из города как можно дальше от Данте, чтобы полностью вычеркнуть его из своей жизни.

— Я оставила тебе записку, — напомнила она.

— Которая абсолютно ничего не сказала. «Спасибо за всё, что ты сделал. Я не могу выразить, как много это значило для меня, но думаю, что мы оба заслуживаем нового старта»! — В его голосе звучало недоверие, но Клео была шокирована тем, что он пересказал её записку дословно. — Что, чёрт возьми, это значило?

— Я имела в виду именно то, что и написала, Данте. Всё, что нас связывало вместе, исчезло, и нам больше не нужно быть в жизни друг друга.

— Чушь собачья, — прорычал он. — У нас есть все основания для этого!

— Я не хотела, чтобы ты был рядом из-за чувства вины или что-то в этом духе. Я хотела, чтобы ты продолжил жить своей жизнью, и пыталась собрать осколки своей. Это к лучшему. У нас нет причин встречаться снова.

— Прекрати говорить это! — огрызнулся он. — У нас нет причин снова встречаться? Как насчёт этого?

 Он обхватил её лицо и впился в неё сердитым, жёстким поцелуем.

Сначала Клео была так шокирована, что не отреагировала, но когда шок прошёл, начала бороться. Данте смягчил поцелуй. Он приоткрыл рот и прочертил языком контур её губ. Это было приглашение, перед которым Клео не могла устоять — уж точно не тогда, когда целый месяц скучала по Данте: каждый день, каждый час —  и она впустила его язык.

Данте застонал, снова углубил поцелуй, а затем остановился и отошёл от Клео.

Она пошатнулась.

— Вот это, — торжествующе произнёс он, указывая пальцем на неё.

 Клео покачала головой, пытаясь привести чувства в норму.

— Мы знаем, что между нами есть химия, — ответила она. Затем облизнула губы,  чтобы ещё раз попробовать его вкус, и Данте застонал. — Возможно, у нас всегда будет химия, но давай посмотрим правде в глаза — это всё, что между нами было и будет. И этого не достаточно.

— Мне надоело, что ты бросаешь меня, Клео.

— Я не бросала тебя, Данте.

— Почему ты должна быть такой чертовски неразумной? — Эта была уже знакомая тема, которую она слышала от него в различных стадиях раздражения. — Иногда я даже сам не понимаю, почему беспокоюсь.

— Я тоже не понимаю, — сказала она, и её замешательство отразилось на лице и в голосе.

— Значит, ты снова живёшь с Каллумом? — спросил Данте, сменив тему.

— Это временно.

— Как ты после всего, что случилось?

— Нормально, — ответила она. — В некоторые дни тяжелее, чем в другие, ты же знаешь?

— Да, знаю. Мне звонили из детского мебельного магазина. — Его глаза засверкали. — Я забыл отменить заказ, и они хотели знать… хотели знать, когда её доставить.

— О Боже! — Она поднесла руки ко рту, представив, как это было ужасно.

— Это был один из плохих дней. Я рано ушёл с работы, пошёл домой, и, чёрт побери, хотел поговорить с тобой об этом! Только тебя не было рядом, и мне надоело давать тебе время, чтобы прийти в себя, поэтому я приехал забрать тебя домой.

— Подожди, ты хочешь сказать, что знал, где я была?

— Dulzura, пожалуйста, ты забываешь, что я Данте Дамасо. У меня есть деньги, власть и влияние.

Клео закатила глаза — присутствие Данте возрождало старые привычки.

— И эго, — добавила она.

Данте послал ей уничтожающий взгляд, затем продолжил:

— Я знал, что ты с Каллумом. Надо было лишь выяснить, в какой труппе он танцует, а в Дурбане вариантов немного. Как только я это выяснил, один телефонный звонок и мне сообщили, где он живёт. Я знаю об этом с самого начала. Но хотел дать тебе время разобраться во всём самостоятельно. Потом мне надоело ждать, потому что я чертовски скучаю по тебе.

— Ч-что?

— Я провёл Рождество с твоим братом и Блу, — сказал он. — Потому что им стало жаль меня. Я постоянно звонил им и спрашивал, не слышали ли они о тебе, хотел знать, что с тобой всё в порядке.

Клео знала об этом. Блу и Люк рассказывали, как Данте продолжает справляться о ней. Она думала —  это просто вежливая забота, но теперь, глядя на него, видела, что это не так.

— Чёрт бы тебя побрал, Клео! Ты дала мне дом и семью, а потом просто забрала, — прошипел он. — Мы потеряли Зака, но не должны были потерять друг друга.

— Хорошо, подожди секунду, — пробормотала она. — Это не имеет смысла, Данте. Прежде чем потерять ребёнка, у нас было соглашение. Я перееду с Заком на квартиру, которую ты нам купишь, а ты будешь играть роль дядюшки или что-то в этом роде. Это было пределом наших взаимоотношений. Мы жили вместе ради удобства, и ты ни разу не намекал на что-то другое.

— Я просил тебя выйти за меня, — напомнил он, раздувая ноздри от раздражения.