Глава тринадцатая

Клео

Клео проснулась, тяжело дыша. Телевизор был включён и тихо звучал на заднем плане.

«Что-то не так…»

Она попыталась встать и чуть не согнулась от боли.

«Так не должно быть».

Она снова попыталась встать. На этот раз ей это удалось, но через несколько секунд колени подогнулись, и мучительная боль пронзила живот.

— Нет, — простонала Клео, опёрлась ладонью на ночной столик, снова приподнялась и по стеночке пошла в ванную.

Войдя в ярко освещённую комнату, она увидела, что истекает кровью. Ужас происходящего, налетел на нее словно идущий на полной скорости товарный поезд. Она села на унитаз и пыталась осмыслить происходящее.

— Данте, — произнесла Клео чуть слышно, потому что в этот момент у неё перехватило дыхание от ещё одного приступа боли. Она стиснула зубы и вцепилась в раковину. После того как боль прошла, ей удалось снова произнести имя Данте. И на этот раз это был крик.

Данте

Данте сел и нахмурился — похоже, он заснул во время просмотра фильма в гостиной. Сфокусировав мутный взгляд на часах, он увидел, что они показывали три часа утра. Должно быть, он был более уставшим, чем думал. Он повёл плечами и покрутил головой, чтобы облегчить боль в затекшей шее, когда услышал испуганный крик Клео. Он буквально влетел по лестнице и уже через несколько секунд был в её комнате.

— Клео? — позвал Данте, встревоженный, что её нет в комнате.

Услышав рыдания из ванной, он помчался туда, но, увидев, что там творится, замер в дверях. Вокруг было так много крови. Клео согнулась пополам на унитазе и, прижав руку к животу, раскачивалась взад-вперёд.

Когда Данте вошёл, она подняла к нему заплаканное лицо.

— Останови это, — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста, останови это.

Проглотив рвущиеся наружу страх и панику, Данте схватил полотенце и опустился перед Клео на колени.

— Всё хорошо, dulzura, всё в порядке. Я позабочусь о тебе. Всё будет хорошо. — Он протянул ей скомканное полотенце. — Вот, используй его, чтобы остановить кровотечение, пока я вызываю скорую.

— Не бросай меня, — попросила Клео, когда он повернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Я пойду в спальню, чтобы взять твой телефон. И вернусь через секунду, — пообещал он.

Телефон лежал на ночном столике рядом с кроватью. Данте быстро набрал номер скорой помощи, затем нашёл номер её гинеколога, и попросил её встретить их в больнице. Когда он вернулся в ванную, Клео сжимала мокрое от крови полотенце между ног. Он схватил ещё одно и протянул ей.

«Слишком много крови. У нее может случиться шок. — Данте впервые чувствовал себя таким беспомощным, но постарался мыслить логически. — Нужно согреть её!»

Он побежал обратно в комнату, принес одеяло с кровати и обернул его вокруг Клео.

— Почему это произошло? — удивлённо спросила она. — Меня наказывают за то, что сначала я её не хотела? Я хочу её. Я так хочу её, Данте.

— Я знаю, dulzura, я тоже хочу её. С ней всё будет хорошо. И с тобой тоже. Только оставайся сильной ради меня, ладно?

Он обнял Клео вместе с одеялом, опустился на пол и прижал её голову к своему подбородку. Она была такой хрупкой, так сильно дрожала, и Данте просто хотелось прижать её еще сильнее и защитить.

_______________________

Клео и Данте потеряли своего ребёнка в шесть тридцать утра.

______________________

Клео

Клео в ужасе уставилась на помрачневшую доктора Кляйн, пока она сообщала им новость. Она едва слышала обрывки фраз.

...отслойка плаценты… возможно вызвана аварией… ранние роды… ничем не могли помочь… такое случается...

«Такое случается...»

Её ребёнка отняли у неё. Она опустошена, но... такое случается. Внутри неё пустота, и, глядя как губы доктора двигаются, она ничего не слышала.

Она ничего не хотела слышать.

Данте всё ещё был рядом.

«Почему он всё ещё здесь? Он может уйти. Единственная причина, почему он был в моей жизни, исчезла, и он не должен быть здесь…»

Однако у Клео не было ни желания, ни сил, чтобы сказать ему об этом. Она просто хотела, чтобы её оставили в покое. Ей нужно побыть одной.

— Клео, ты хочешь попрощаться? — голос доктора Кляйн вторгся в её мысли.

Радуясь, что скоро останется одна, она тупо кивнула.

— Да, до свидания.

Но они не ушли. Вместо этого в комнату вошёл кто-то еще. Женщина. И в руках она держала…

— Ох.

Это было жестоко. Это было…

«Почему они делают это со мной? Зачем принесли мёртвого ребёнка?!»

Прежде чем Клео успела возразить, женщина положила свёрток ей в руки.

«Такой маленький… как банан…»

— Ох, Нан, — прошептала Клео.

Сердце разорвалось в груди, когда она посмотрела на его прекрасное маленькое личико. Он выглядел как крошечная пластиковая копия полноразмерного ребёнка. Его завернули в голубое одеяло, и одели маленькую шапочку. Она провела дрожащим пальцем по его лбу, по переносице, по губам и по челюсти.

За ней следовал палец Данте, пока он благоговейно прикасался по драгоценным маленьким чертам лица.

— Оставьте меня одну, — прошипела Клео, не уверенная кого она имеет в виду: Данте, доктора или весь мир в целом.

Доктор и медсестра тихо вышли из комнаты, но Данте остался.

Клео осторожно прижала ребёнка к груди и пристально посмотрела в отстранённое лицо Данте. Слёзы, скопившиеся на кончиках ресницах, упали и потекли по щекам.

— Не заставляй меня уходить, — умолял Данте. — Пожалуйста, qierida (испан. дорогая), я не могу уйти.

Ей не хотелось иметь с ним дело; сейчас она находилась в слишком сильной агонии, чтобы думать о нём, считаться с ним… это было слишком много!

— Я не смогу сделать это один, и ты тоже, — пробормотал Данте, прижимаясь губами к её лбу.

Но Клео едва почувствовала поцелуй. Она замёрзла и оцепенела, и она не думала, что когда-нибудь снова что-то почувствует.

— Я хочу назвать его Закари, — прошептала она. — Зак Дамасо Найт.

Она услышала звук очень похожий на рыдание, исходящий от Данте, но всё ещё отказывалась смотреть на него.

— Он прекрасен, — восхитилась она. — Так прекрасен.

— Да.

Данте сел на край кровати, обнял её за плечи и положил подбородок на её голову, пока они вместе смотрели на Зака. Клео не знала как долго они так сидели, но когда онемение сменилось истощением, Данте продолжал держат её, пока она погружалась в беспокойный сон.

___________________

Когда Клео проснулась в следующий раз, сквозь окно проникал резкий солнечный свет. Воспоминания нахлынули на неё, она села, лихорадочно оглядывая комнату. На каждой поверхности стояли открытки и цветы.

«Как люди узнали об этом так быстро?»

Данте спал в неудобном кресле, его подбородок лежал на груди, а длинные ноги были вытянуты перед ним.

— Нет, — прошептала она, в её голосе звучала паника, пока она искала то, что не могла найти. — Нет!

Резкий крик разбудил Данте. Он быстро сел, его лицо исказилось от горя и беспокойства, а глаза тут же устремились на неё.

— Что случилось?

— Где он? — потребовала Клео, пытаясь вырвать капельницу из руки, чтобы встать с кровати и продолжить поиски.

Данте вскочил и прижал ладонью ее руку.

— Остановись, Клео. — Его голос был хриплым от сна, и она заметила, что его глаза налиты кровью, подбородок почернел от щетины, а волосы стояли торчком. — Ты поранишься.

— Куда они дели моего ребёнка? — закричала она. — Где он?

— Клео, они должны были забрать его в…— Он замолчал, как будто физически был не в состоянии произнести слова.

— Забрать его куда?

— Ты знаешь куда, — прошептал он. — Вниз. В… в морг.

— Нет! Он должен быть здесь, со мной! Как ты мог позволить им забрать его у меня? Как ты мог?

— Клео, будь благоразумной, — умолял он. — Он не мог остаться здесь. Они должны были забрать его. Чтобы…— Он снова замолчал, и на этот раз, казалось, он был совершенно не готов закончить то, что пытался сказать.

Клео услышала вопль, и на секунду не поняла, что он исходит от неё.

Данте, встревоженный этим звуком, потянулся к ней, пытаясь обнять, но она сопротивлялась, отталкивая его, и в его глазах появилась боль, когда он отступил назад.

Клео отвернулась от него, лицом в противоположную сторону и свернулась в калачик. Ей было больно от того, что он здесь. Она хотела, чтобы он ушёл.

— Люк и Блу были здесь, — сказал он, решительно не замечая тот факт, что она его игнорировала. — И Кэл тоже. Эти розовые розы от него.

Данте продолжал говорить и говорить, хотя Клео упорно отказывалась признавать его присутствие. Он сказал, что Блу и Люк обещали вернуться чуть позже и просили передать, что любят её. Сьюзен Киллиан прислала ей цветы, так же как и Джеймс, миссис Уитмен, Коко и Джиджи.

Клео было всё равно. Ей были безразличны эти люди. Как они могли понять, что она чувствует? Зак доверил ей заботу о себе, зависел от неё, и она облажалась. Подвела его. Она прижала руку к животу, желая снова почувствовать его движение. Она хотела, чтобы хоть что-то сказало ей, что это просто кошмарный сон, а на самом деле ничего не произошло.

Её ребёнка больше нет. Он мёртв. И все его улыбки, первые шаги, первое слово, первый день в школе, длинная и прекрасная жизнь, которую он должен был прожить, ушла вместе с ним. Невыносимая агония, которая пришла вместе с осознанием этого, была неизмерима, и слёзы, которые, в конце концов, хлынули из глаз, никак ее не облегчали.

Клео почувствовала, как Данте забрался позади неё на кровать и обвил её тело своим. Было тесновато, но он справился. Скользнув по талии, его рука легла на её живот. Он держал её, пока она плакала, и хотя в начале она сопротивлялась его утешению, в конце была благодарна за его тёплую и молчаливую поддержку.

— Я хотела снова обнять его, — охрипшим от слез голосом, прошептала она. — В морге холодно. Это не место для него. Он такой крошечный.

— Я знаю, — сказал Данте, обнимая её крепче. — Я тоже не хотел, чтобы они забирали его.

— Это твоя вина, — обвинила она.

Слова пришли из ниоткуда, но ей нужно было кого-то обвинять, нужно кого-то ненавидеть, и ненавидеть Данте сейчас было легче, чем любить. Сейчас она не могла любить кого-то. Любовь несёт потери и боль.