— Стыдно?

Осмотревшись по сторонам, Грэм наклонился ближе к Нейтану:

— Не хочется говорить об этом на людях. Приходите сегодня на ферму. У меня ещё куча дел, но к семи я освобожусь.

— Договорились, — сказал Нейтан, чувствуя, как внутри растёт любопытство. – Буду ровно в семь.

Выяснилось, что идти к Грэму в резиновых сапогах было мудрым решением. Едва Нейтан подошёл к ферме, разверзлись небеса. Коттедж располагался вдоль грязной дороги, ведущей прямиком на ферму. Не зная, дома хозяин или до сих пор работает в поле, Нейтан всё-таки постучал, и из-за двери послышался собачий лай. Как только дверь открылась, на Нейтана тут же набросился чёрный лабрадор, который снова и снова пытался лизнуть его в лицо. Позади пса с раздражённым видом и закатанными по локти рукавами стоял Грэм.

— Руперт, отойди, — приказал он псу.

— Всё в порядке, — улыбнулся Нейтан и погладил пса по чернильно-чёрной спине. — У нас была собака, когда я был маленьким. Бордер-колли Самсон.

Наконец Руперт опустился на все четыре лапы и потрусил куда-то вглубь дома.

— Проходите, — сказал Грэм и повёл Нейтана по дому.

В прихожей стоял лишь старый стол для телефона. На стенах висели пейзажи в рамах. Грэм привёл Нейтана в кухню, где на старомодной плите что-то кипело. Убрав со стула стопку журналов на фермерскую тематику, Грэм предложил гостю присесть и спросил, наливая в чайник воды из крана в раковине:

— Чай или кофе?

— Без разницы, спасибо.

— Тогда, чай.

Нейтан молча ждал, пока закипала вода, а Грэм слегка прибирался в кухне. Наконец фермер сел за стол с двумя чашками чая и передал одну Нейтану.

— Вы сегодня виделись с Генриеттой? – спросил Грэм, сдувая с чашки пар.

— Только утром, — отозвался Нейтан. – А вы не думали как-нибудь заскочить к ней на огонёк?

— Думал, конечно. Даже приходил, когда она переехала в свой дом. Но она меня даже на порог не пустила. Сразу о проклятии рассказала.

— Ну конечно, — кивнул Нейтан. — Опять это проклятие. Вы в него верите?

— Само собой, — многозначительно сказал Грэм. — Оно настоящее, уж поверьте.

Несколько секунд Нейтан молчал.

— В таверне вы сказали, что вам стыдно. Не поделитесь подробностями?

Какое-то время Грэм смотрел в чашку, а потом уставился в упор на Нейтана:

— В этом проклятии виноват я.

Такого Нейтан никак не ожидал.

— В каком смысле? Неужели вы её прокляли?

— Можно и так сказать. Вы первый, с кем я вообще об этом говорю. Но вы ведь уже в курсе, что изначально проклятие наложили на мать Генриетты?

— Да. Кто-то сказал мне об этом в таверне.

Грэм кивнул:

— А всё потому, что она приглянулась местному парню, который, в свою очередь, приглянулся другой женщине.

— И эта другая женщина была той самой ведьмой, которая прокляла мать Генриетты.

— Сара, — снова кивнул Грэм. — Так звали ту вторую ведьму.

— И всё же, я не понимаю, — сказал Нейтан, — почему от проклятия страдает Генриетта. Она-то тут ни при чём.

— Сара прокляла и Катарину, и всех её потомков, — объяснил Грэм, обеими руками держась за чашку.

— А эта Сара до сих пор в Литтл Чейнджлинге?

— Ещё бы! — Грэм отпил чая. — Хотите с ней повидаться?

— Ну и как поживаешь, Сара?

Стоя рядом с Грэмом, Нейтан смотрел на последнее пристанище ведьмы. За могилой определённо никто не ухаживал. Надпись на надгробии едва виднелась за густой травой.

— Она уже шесть лет как мертва, — вздохнул Нейтан.

— На похоронах была куча народа, — кивнул Грэм и засунул руки в карманы пальто, чтобы согреться. — Хотя, наверное, как минимум половина из присутствовавших просто-напросто хотела убедиться, что Сара действительно умерла.

— Мало кому нравилась?

— В молодые годы она была вежливой и заботливой. А как наложила проклятие, с каждым днём становилась всё вреднее.

— Когда вы спросили, не хочу ли я повидаться с Сарой, я хотел уговорить её снять проклятие. Но, — Нейтан помолчал и снова посмотрел на надгробие, — теперь понимаю, что это невозможно.

Грэм многозначительно покосился на него:

— Проклятие умерло вместе с Сарой.

— То есть как это?

— А так, — стал объяснять Грэм. — Катарина говорила, что Сара забыла добавить несколько заклинаний, чтобы сделать проклятие вечным.

Нейтан совсем запутался.

— А Хенни в курсе, что Сара умерла?

— Даже на похоронах была. Правда, держалась в стороне ото всех. Так что, да, наверняка в курсе. А вы, видимо, хотите понять, почему с ней до сих пор случаются неприятности, и почему она продолжает скрываться от людей?

— Ага, очень хочу.

— Мне кажется, она так привыкла жить с этим проклятием, что…

— Что сама его подпитывает? — закончил Нейтан.

— Да.

— А ведь я ей говорил, что всё это живёт только у неё в голове. Что никакого проклятия не существует, — горько проговорил Нейтан. — И был прав. Проклятия больше нет. — На глаза опять попалось надгробие. — Ну, и как нам убедить в этом Хенни?

Тем временем Хенни, успевшая рассказать Типу о разговоре с Нейтаном, переживала суровую головомойку.

— Значит, вы друзья? Друзья?! — не унималась репа, чьё вырезанное лицо в свете свечи казалось почти зловещим. — Бога ради, женщина! Это же твой первый шанс хоть как-то наладить личную жизнь со времён отрочества, а ты так запросто от него отказываешься! Да что с тобой не так?

— Одно слово. Начинается на «П», — ответила Хенни, радуясь, что ничего не рассказала о прошлой ночи.

— Да-да, мне на ум приходит одно слово, которое тоже начинается на «П», — саркастично заметил Тип. — Ну, и когда он уезжает?

— Никогда.

— А с ним что не так? — горько спросил призрак в репе.

— Не знаю, — тихо вздохнула Хенни. — Наверное, ему меня жалко.

— Неужто из-за проклятия? — буркнул Тип, но она всё равно услышала и ещё сильнее разозлилась.

— Вряд ли. Скорее всего ему жаль, что мне приходится тебя терпеть!

— Никто тебя не просил!..

— Ещё как просил! — крикнула Хенни. — Все уши мне прожужжал, чтобы я хоть куда-нибудь засунула твой дух!

— О репе речи не было! — Теперь голос Типа звучал хрипло. — Я имел в виду свежий труп или кота. Что-то, у чего есть конечности!

— Это произошло случайно, — намного тише проговорила Хенни. Ей просто необходимо было успокоиться. Почему вообще она так рассердилась?

— Случайно, говоришь? Не смей перекладывать вину на своё дурацкое проклятие. Всё дело в том, что в магии ты полный ноль!

— Прошу прощения?

— Ой, да ладно! Ты лишний раз боишься произнести даже самое простое заклинаньице, потому что оно может выйти боком.

— Тебе-то откуда знать? Большую часть времени тебя здесь нет. Сказал бы спасибо, что я для тебя свечу зажигаю.

 — Ох, дорогуша, — пропел Тип, — от твоей свечи толку никакого. Ты что творишь? Поставь меня обратно! Сию же секунду!!!

Взяв репу в руки, Хенни понесла её на барную стойку, где рядом с набором ножей лежала разделочная доска. Не обращая внимания на крики и протесты, Хенни наклонилась, чтобы оказаться с Типом лицом к лицу.

— Ты замолчишь, или мне сделать из тебя суп? — пригрозила она, шутя лишь наполовину. В конце концов, Тип должен понять, что спорить бесполезно.

— Ну, конечно! — оскорблённо ахнул он. — Ты бы с радостью так и сделала! Что ж, дорогуша, валяй. Нашинкуй меня и свари супчик. Чтоб ты подавилась!

Ситуация становилась просто смехотворной. Хенни смягчилась:

— Тип…

— Нет-нет, всё правильно. Я всегда знал, что в тебе есть тёмные грани. Вся эта вежливость и скромность — не более чем фасад, верно? Господи, ты не лучше женщины, которая тебя прокляла!

— Заткнись, — процедила Хенни, но Тип не унимался и всё продолжал и продолжал сравнивать её с упомянутой женщиной. — Я серьёзно, Тип. Заткнись сейчас же!

Гневно глядя на репу, Хенни отошла на шаг и, не говоря ни слова, положила руку на вырезанное лицо. Через мгновение овощ взорвался на тысячи мелких кусочков.

От ужаса Хенни словно к месту приросла и никак не могла понять, что произошло.

— Тип… — еле слышно позвала она, глядя на остатки репы, и осмотрелась по сторонам, словно Тип мог появиться где-то рядом. — Тип, ты ещё здесь?