Глава 28

При виде Коди Ленуар замер на месте.

Сержант сидел на краешке стола Иннеса, потягивая чай, и эти двое болтали, как дамы за рукоделием.

Левая сторона лица Коди выглядела так же жутко, как и накануне, а его обычно развёрнутые широкие плечи поникли, как бобовый стебель, который давно не поливали. И без того скверное настроение Ленуара мгновенно испортилось донельзя.

— Что, во имя всех святых, ты здесь делаешь? — грозно поинтересовался Ленуар через полкомнаты.

— А где мне ещё быть? — удивлённо посмотрел на начальника Коди.

— В кровати! Поправляться после чумы!

Во всём участке наступила мертвенная тишина. Можно было расслышать, как мышь под половицей вылизывает шёрстку.

В участке было практически пусто, но теперь все мужчины и женщины в помещении, будь то сторож, писец или уборщик, посмотрели на Коди. А потом — на Ленуара. И снова на Коди.

Коди покраснел — и у Ленуара в голове пронеслась мысль о том, что это хороший знак выздоровления.

— Может, поговорим в вашем кабинете, инспектор?

— С превеликим удовольствием, сержант.

Они вместе поднялись по лестнице, и Ленуар с каждым шагом вымещал свое раздражение на стареющих досках пола.

«Да что, во имя всех святых, творится в голове у этого парня?! Неужели он не усвоил прошлый урок? После того, что произошло два дня назад?»

Шеф еще не пришел — или, скорее всего, уже ушел на баррикады, — так что от него Ленуар никакой помощи не получит.

Коди даже не стал дожидаться, пока закроется дверь.

— Я могу приступить к службе, инспектор.

— И кто так решил? — хмуро глянул на него Ленуар.

— Я. И Мерден. — Сержант вытащил из кармана лист бумаги и протянул его Ленуару.

— Мерден передал записку? — При других обстоятельствах это было бы даже забавно.

— Я решил, что вы не поверите мне на слово. — Коди сделал ещё глоток чая. Его лицо было спокойным и даже бесстрастным, как у гаргульи.

Ленуар посмотрел на красиво струящийся почерк. В письме, как и в речи, Мерден был краток и загадочен, оставляя многие вопросы без ответа.

«Сержант Коди вполне может приступить к службе. Однако он не должен бегать, поднимать что-либо тяжелое или выполнять иную нагрузку, из-за которой может чрезмерно учащаться пульс».

— И это должно меня убедить? — раздражённо прорычал Ленуар, взмахивая листком бумаги. — Зачем мне помощник, которому нельзя «чрезмерно учащать пульс»?

Коди вздохнул.

— Послушайте, инспектор, я провел большую часть последних двадцати четырех часов во сне, постоянно принимая настойку. Лихорадка прошла, кровотечение прекратилось, и у меня было достаточно времени, чтобы восстановить водный баланс. Я больше не могу спать ни минуты, пока этот ублюдок бродит на свободе. В противном случае, вам придётся меня снова усыпить.

— Я нахожусь на грани серьёзного прорыва в этом деле, — заметил Ленуар.

— Вы уже совершили серьезный прорыв, — с улыбкой ответил Коди. — Вы нашли лекарство от чумы. Если бы вы этого не сделали, я бы, наверное, уже был мертв. Но вместо этого я просто чувствую себя так, будто переболел гриппом. Эта настойка просто потрясающая. — Он вытянул вперёд руку. — Видите этот порез? Мерден сделал его сегодня утром. Кровь свернулась быстрее, чем я когда-либо видел.

— Я рад это слышать, сержант, но я имел в виду, что близок к тому, чтобы выяснить, кто виновен во всём происходящем.

Коди вновь стал серьёзным.

— Именно поэтому я здесь.

— Внизу сидит сержант Иннес. Назови мне хоть одну причину, почему я должен взять тебя, а не его, совершенно здорового?

— Потому что во всём Кенниане я больше всех мечтаю поймать этого ублюдка. И больше всех этого заслуживаю, сэр.

Ленуару нечего было возразить.

— Я ценю вашу заботу о моем здоровье, — продолжал Коди, — но это мое личное дело. А что касается того, смогу ли я выполнить свою часть работы — об этом вам тоже не стоит беспокоиться.

Возможно, дело было во взгляде сержанта, или в решительности в его голосе, или в толстой нити вины, которая натянулась, как леска, в груди Ленуара. Какова бы ни была причина, он не смог отказать Коди.

— Пусть это будет на твоей совести, сержант, — вздохнул Ленуар и открыл дверь.

* * *

— Вот здесь. — Ленуар подтащил гроссбух поближе к окну и постучал по странице пальцем. — «Ночная Красавица», путь из Инатаара через Миррхан, семьсот ящиков ангельского сусла. — Он посмотрел на дату в правой колонке. — Шесть недель назад.

Коди заставил себя не щуриться от яркого утреннего солнца. Головная боль более или менее прошла, но по какой-то причине яркий свет все еще резал глаза. Однако он не мог позволить инспектору это заметить. Ему и так было нелегко убедить Ленуара взять его с собой, и он почти полчаса терпел колкие замечания по дороге в доки. Он знал, что если бы не записка Мердена, его бы здесь не было.

Хотя и Мердена пришлось долго убеждать. Записка, которую видел Ленуар, была не первым её вариантом. А первая начиналась так: «Сержант Коди продолжает демонстрировать поразительное упрямство и безразличие к своему здоровью…».

Но Коди удалось убедить прорицателя придерживаться фактов. А факты заключались в том, что он мог стоять ровно, мог ходить и говорить, не падая, и опасности рецидива не было никакой. С его разумом все было в порядке, и он больше не был заразен. В ближайшее время он, конечно, не сможет погонять с приятелями по участку мяч или побегать наперегонки, но даже сейчас, в период реконвалесценции, он все равно был сильнее Ленуара. С его точки зрения, это означало, что он годен к службе, и когда он объяснил это Мердену, Адали неохотно согласился.

— Я — ваш должник, Мерден, — сказал он тогда.

Адали фыркнул и продолжил писать записку.

Коди не очень-то хотелось оказаться в долгу перед колдуном, но он готов был пойти на всё — абсолютно на всё! — чтобы добраться до больного ублюдка, который сделал это с его городом. С ним самим.

— Семьсот ящиков, — повторил Ленуар, — общей стоимостью двести пятьдесят крон.

— Всего-то? — нахмурился Коди.

— Я думаю, что они стоят даже меньше. Вероятно, цена была завышена, чтобы избежать подозрений. Если эта трава так же распространена в Инатааре, как и её видовой родственник — в Брэйленде, то она, вероятно, на самом деле почти ничего не стоит.

А в Брайленде она, между тем, продавалась по полкроны за бушель. Кто-то зарабатывал на этом большие-большие деньги.

— Посмотрите сюда, инспектор, — сказал Коди. — В колонке «выгружено» стоит три разных даты. Последняя выгрузка была только вчера.

— Совершенно верно. — Начальник порта склонился над плечом Ленуара. — Если честно, эти ящики — та ещё заноза в заднице. Выгружают их мелкими порциями, занимая место, пока остальные ждут меня в бухте. Конечно, они оплачивают время простоя, но все же… это неправильно — обращаться с ней, как со складом. Ей самое место в море, а не собирать ракушки в порту.

Ленуар оглянулся через плечо.

— И что вы об этом думаете? Почему они не выгружают всё одним махом?

— Скорее всего, они не хотят платить дополнительные деньги за аренду склада. А ещё команда сказала, что они не хотят выставлять весь продукт на рынок сразу. Вы же понимаете: спрос рождает предложение… — Начальник порта пожал плечами.

Лицо Коди вспыхнуло от ярости.

— Ублюдочные сукины…

Ленуар бросил на него предостерегающий взгляд. Он не хотел, чтобы Коди проговорился. Конечно, сержант был прав. Наконец-то они напали на след подозреваемого, и последнее, что им было нужно, — это лишиться своих козырей. Коди сделал глубокий вдох.

— Вчера, после разгрузки, куда они понесли товары? — поинтересовался Ленуара.

Начальник порта заглянул в гроссбух.

— В хранилище 57.

— Покажите мне учётную книгу этого хранилища.

Начальник порта принес гроссбух и с мрачным видом передал инспектору. Ему не нравилось, когда им командовали. Если Ленуар и заметил это, то ему было все равно; он снова просмотрел колонки, переводя взгляд с одной книги на другую.

— Здесь сказано, что на борту осталось двести пятьдесят ящиков.

— Так и есть.

— А по этим трём колонкам число разгруженных доходит до четырехсот пятидесяти.

— И что? — нахмурился Коди.

— А теперь посмотри сюда. Согласно учётной книге склада, в хранилище 57 были зарегистрированы четыреста тридцать девять ящиков.

Начальник порта нахмурился.

— Странно.

Одиннадцать ящиков исчезли. Действительно странно.

— Это может быть канцелярской ошибкой?

Начальник порта покачал головой.

— Мои люди очень осторожны в таких вещах. Этот гроссбух говорит таможенному инспектору, сколько здесь имеется товаров. Если он появится в хранилище и найдет что-то еще… В лучшем случае, нам придётся оплатить разницу их собственных карманов. В худшем — моя задница окажется в Форт-Хальд.

— И, тем не менее, вы не заметили данное расхождение.

Начальник порта покраснел.

— Контрабанда случается, инспектор. Мы делаем все, что можем, но я не могу лично вскрывать каждый ящик или сопровождать каждый груз до хранилища и охранять его, пока не прибудет таможенник. Я просто хочу сказать, что дело не в недосмотре писца. Если цифры не складываются, значит, кто-то замышляет недоброе.

— Значит, вопрос в том, что находилось в этих одиннадцати ящиках? — заключил Коди.

— То, что они так не хотели показывать таможеннику.

— Но что?

Судя по выражению лица Ленуара, он тоже понятия не имел.

— Кто капитан «Ночной Красавицы»?

— Капитан Маршалл Элдер.

— Элдер? — Ленуар произнёс это имя так, будто оно для него что-то значило. — Где я могу его найти? На корабле?

— Можете попробовать, — сказал начальник порта, — но я сомневаюсь. Я спускался туда, чтобы найти его, три или четыре раза, но ни разу не мог застать. По правде говоря, я не видел Марша с тех пор, как вернулась «Ночная Красавица». Да и никто не видел.

— Тогда кто же занимается грузом?

— Его команда. Во всяком случае, то, что от неё осталось. Когда корабль входит в порт, команда разлетается, как пух одуванчика. Лишь немногие остаются здесь, чтобы присматривать за судном, да и те половину времени проводят на берегу. В большинстве случаев на борту остаётся только охранник, которого они наняли здесь, в порту.