Эпилог

Ленуар пристально вглядывался в лица собравшихся, изо всех сил стараясь сохранить нейтральное выражение лица, пока лорд мэр бубнил о мужестве, самопожертвовании и множестве других качеств, представленных на сцене — и, по большей части, несомненно, им самим.

Речь продолжалась уже больше десяти минут, и Херстингс никак не собирался сдаваться. Сначала Ленуар просто скучал, но чем больше говорил лорд мэр, тем больше Ленуар злился, и, в конце концов, еле мог спокойно стоять на месте.

«Как ты смеешь говорить этим людям о мужестве, когда сам бежал из города во время пожара? Как ты смеешь говорить им о жертвах, когда именно они потеряли так много? Ты, который бросил Лагерь на произвол чумы, а весь остальной город — на произвол судьбы? Ты, который и пальцем не пошевелил, чтобы найти лекарство?»

Ленуар отвел взгляд, боясь, что толпа прочтет его мысли по глазам, и встретился взглядом с другим официальным лицом на сцене. На лице герцога Уоррика отражалось элегантное презрение. Он почти незаметно покачал головой, как бы говоря: «Вы можете поверить в эту чушь?» Это только разожгло гнев Ленуара; он почувствовал, как его челюсть свело, а руки сжались в кулаки. Губы герцога самодовольно скривились, и он отвел взгляд.

«Этот город усвоит свой урок», — сказал Уоррик в ночь пожара, наблюдая, как горит город. Его Светлость не был человеком, склонным к праздным речам. Этот разговор все еще терзал сознание Ленуара, но он еще не был готов его обдумывать.

Звук собственного имени нарушил его мысли.

— Инспектор Ленуар, пожалуйста, подойдите к трибуне.

Под шквалом аплодисментов Ленуар глубоко вздохнул. «Хорошо веди себя, инспектор». Он взглянул на шефа, ища у него поддержки. На Реке была абсолютно бесстрастная маска. Ленуар, изо всех сил стараясь ему подражать, подошёл к трибуне.

Херстингс был облачён в самые дорогие шелка, выглядя еще более напыщенно, чем обычно. Усики были завиты и напомажены, а лицо блестело так, что могло ослепить любого подошедшего на достаточно близкое расстояние. Ленуар испытал мелкое удовлетворение, видя, как на висках лорда мэра собираются крошечные капельки пота от палящего полуденного солнца.

Его Светлость принял серьёзный вид.

— Инспектор Ленуар, ваши неустанные усилия привлечь к ответственности чудовище, ответственное за эти преступления, и ваша ключевая роль в поиске лекарства от ужасной болезни, которая опустошила наш город, — это просто вдохновение народа. Вы оказали огромную честь не только себе, но и всему Департаменту полиции, и от имени города Кенниан и всех собравшихся здесь я выражаю Вам нашу искреннюю и вечную благодарность.

Снова шквал аплодисментов. Ленуар пристально смотрел куда-то поверх плеча лорда мэра и думал о клубничных пирогах.

— В знак признания вашего огромного вклада я настоящим вручаю вам этот ключ от города. С его помощью вы имеете право войти в любое общественное здание и открыть любые городские ворота.

Ленуар ничего не мог с собой поделать; его взгляд остановился на Уоррике. Герцог не смотрел на него, но его губы скривились в ухмылке.

Ленуар запоздало сообразил, что Его Светлость протягивает ему до смешного большой ключ. Он взял его, беспомощно глядя на отполированные медные завитки и гадая, что же ему делать дальше. Внезапно ему в голову пришла мысль, что от него ждут благодарственную речь, и Ленуара затошнило. Прижимая ключ к груди, Ленуар сделал единственное, что пришло ему в голову: он поклонился.

Последовала неловкая пауза. Шеф Рек начал громко хлопать. Лорд мэр присоединился к нему, хотя и несколько смущенно, а вслед за ними — и вся толпа. Герцог Уоррик удовлетворенно кивнул. Толпа должна была увидеть в этом жест признательности. Но Ленуар очень хорошо знал, кто такой герцог. Уоррик издевался над ним, хоть и очень тонко. Он издевался над всем собранием. Ленуар, возможно, и присоединился бы к нему, если бы ему не было слишком некомфортно от мысли, что он симпатизирует герцогу Уоррику, пусть и на несколько минут.

— Ты выжил, — усмехнулся Рек, когда с поздравлениями и рукопожатиями было покончено, и толпа начала расходиться.

Ленуар взглянул на Херстингса. Его Светлость без умолку болтал с явно незаинтересованным Уорриком. Тем лучше. Возможно, у Ленуара есть шанс быстро улизнуть.

— Моя смерть была очень близко, шеф, — с мукой в голосе произнёс инспектор.

— Я очень благодарен, что ты сумел держать себя в руках. Дополнительная трагедия на торжестве нам не нужна.

— Согласен, шеф.

Он хотел еще что-то сказать, но между ними вклинился Херстингс и снова схватил Ленуара за руку. Очевидно, Уоррик бросил его, и теперь лорд мэр мог посвятить часть своего времени простым людишкам.

— В самом деле, инспектор, очень хорошо сработано! Вы в одиночку спасли положение!

Его ладони были еще более потными, чем лоб. Ленуар выдернул руку так быстро, как только позволяли приличия.

— Вряд ли можно сказать, что я сделал это в одиночку, Ваша Светлость. Помимо многочисленных ищеек, которые сыграли свою роль, в Лагере есть те, чьи усилия по исцелению больных спасли много жизней. В частности, пара целителей адали…

— Да-да, я слышал, — Херстингс похлопал инспектора по плечу. — Что ж, в любой толпе злодеев можно найти парочку хороших людей.

— Боюсь, я вас не понимаю, — холодно отрезал Ленуар.

— Не думайте, я не виню адали! Они же не виноваты, что их образ жизни настолько… негигиеничен. Нельзя же было ожидать, что настолько отсталые племена, как адали, поймут, что сжигание трупов может привести к чуме.

Ленуар сжал зубы.

— Неужели вы считаете…

— Сержант Коди! — проревел шеф, заглушая Ленуара.

Коди послушно подскочил к Реку, выглядя удивительно бодрым для человека, который только две недели назад оправился от чумы и получил нож в шею. Небольшая повязка и желтушный оттенок вокруг глаза были единственными оставшимися признаками выпавшего ему тяжелого испытания.

— Ваша Светлость, — сказал Рек, — это сержант Брэн Коди. Он был рядом с Ленуаром на протяжении всего расследования. На самом деле, он сам заразился этой болезнью, но все равно продолжал сражаться…

К тому времени, как шеф закончил петь дифирамбы Коди, Ленуар остыл достаточно, чтобы суметь попрощаться с лорд мэром вежливо.

— Спасибо, шеф, — сказал он, глядя на удаляющуюся спину Херстингса. — Вы едва предотвратили дипломатический инцидент.

Рек только закатил глаза.

Ленуар повертел в руках медный ключ, чувствуя себя полным идиотом. Солнечный свет коснулся золотистого металла, бросая отблески на завитушки.

— Что вы собираетесь с ним сделать? — поинтересовался Коди.

Ленуар пожал плечами.

— Думаю, нужно поставить его на самое видное место, — произнёс Коди.

— Да? — Ленуар посмотрел на своего помощника. — И зачем мне это делать?

— Ну, это же большая честь, разве нет?

— Разве?

— Да, инспектор, — вмешался Рек. — Это символ. А символы важны.

Ленуар снова посмотрел на ключ.

— Вы правы, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к шефу. — Так оно и есть. — И вдруг он понял, что именно хочет сделать с этим ключом.

* * *

— Интересно, инспектор, сколько раз мне ещё придётся повторить: носите маску.

Ленуар замер, приподняв полог палатки и всматриваясь в тени. Увидев, что койка пуста, он шагнул внутрь.

— Опасность уже не та, что прежде, — сказал он.

Мерден прищёлкнул языком.

— У нас уже кончается настойка, и пройдет еще несколько недель, прежде чем мы получим очередную партию ангельского сусла. Мы не можем позволить себе быть беспечными.

Он шагнул в свет свечи, и Ленуар внутренне поморщился. Хотя он знал, что это невозможно, он мог бы поклясться, что прорицатель похудел за одну ночь.

— Кроме того, — сказал Мерден, — я сомневаюсь, что вы сочтете эту болезнь приятным опытом, даже с учётом того, что она излечима.

— Уверен, Коди с вами согласится. — Ленуар окинул взглядом пустую палатку. — У вас перерыв?

— Хотите, верьте, хотите, нет, но сейчас мои услуги не требуются.

— Совсем? — удивился Ленуар. — Это же отличные новости!

— Без сомнений, затишье лишь временное, но… Да, это приятные новости.

«Наконец — то мы взяли ситуацию под контроль».

Число новых инфицированных падало с каждым днем, и Медицинский колледж, наконец-то, тоже заказал партию настойки; поэтому теперь лекарством можно было обеспечить практически всех, кто в нем нуждался. Количество случаев, требующих особого таланта Мердена, стало на порядок меньше.

— Теперь вы можете отдохнуть, — сказал Ленуар. — Наконец.

Мерден тяжело опустился в кресло, жестом приглашая Ленуара сделать то же самое.

— Пытался, но, хотите, верьте, хотите, нет, я не могу заснуть.

— Как и я, — признался Ленуар, хотя был уверен, что причины бессонницы у них с Мерденом разные.

Ночь за ночью Ленуар ловил себя на том, что смотрит в потолок, перебирая в уме все детали дела, останавливаясь на каждой упущенной улике, на каждой упущенной возможности, на каждом неверном решении, которое стоило времени и жизней. Из всех ошибок, которые он совершил, неспособность остановить убийство Одеда была самой тяжелой. А ведь могло быть и хуже. Если бы Коди не поправился…

Ленуар не хотел об этом думать.

— Меня давно так не обводили вокруг пальца, Мерден, — вздохнул инспектор.

Прорицатель склонил голову на бок.

— О чём вы?

— Риттер так тщательно все спланировал. Он не только создал спрос на бесполезный в другое время продукт, но и нашел способы зарабатывать деньги на косвенных последствиях. Знаете, когда мы обыскали его хижину, то нашли документы, связывающие его с цветочными магазинами, похоронными бюро, изготовителями надгробий… Он даже выстроил очередь из покупателей для своих зараженных обезьян.

— Ловкий делец, — хмыкнул Мерден. — Но я до сих пор не понимаю, каким образом он обвёл вас вокруг пальца.