«Но, Дориан, если завещание не имеет юридической силы», - начала она.

«Мне наплевать на законы! Мой отец ясно высказал свои пожелания, и я буду их исполнять».

«Но я не могу принять столько денег! Я бы чувствовала, как будто я отнимаю у тебя наследство, пользуясь твoей добротой».

«Большая часть имущества моего отца была вверена мне», - сказал Дориан. «Но он имел полное право распоряжаться остатками по своему усмотрению».

«Остатками!» - воскликнула она. «Ты бы назвал двадцать пять тысяч фунтов остатком?»

«Да», - просто сказал он. «Мое собственное состояние довольно существенно, ты знаешь».

«Но как насчет состояния твoeго брата?» - спросила она. «Ему может понравиться иметь двадцать пять тысяч фунтов. У него гораздо больше прав, чем у меня».

«Состояние Саймона находиться в доверительном трасте со дня его рождения», - сказал Дориан. «Оно досталось ему от нашего деда, лорда Кенельма. Все было прописано в контракте, когда мой отец женился на моей матери. Твое маленькое наследство - мелочь по сравнению с его состoянием».

«Это так?» - сказала она слабо.

«Саймон получит свое состояние, а ты получишь свое. Я не успокоюсь, пока это не будет сделано».

«Я уверена, что твой отец был очень добр, что вспомнил меня в своем завещании, Дориан», - сказала она. «Я действительно тронута этим жестом, но я не его плоть и кровь. Ничего хорошего это не принесет. Твоему брату это не понравится. А твоя мать будет бороться с тобой изо всех сил».

«Она не может остановить меня», - сказал Дориан. «Не теперь. Если я захочу заплатить тридцать пять тысяч фунтов своей подопечной или даже совершенно незнакомому человеку, что она может сказать об этом?»

«Тридцать пять тысяч!» - воскликнула она. «Я думала, ты сказал двадцать пять тысяч!»

«Да», - ответил он. «Я должен был отдать тебе двадцать пять тысяч фунтов десять лет назад. При четырeх процентах за десять лет это составит как минимум еще десять тысяч. И еще есть вопрос ущерба».

«Ущерб!» - слабо сказала она. «Ради всего святого, Дориан!»

«Она выгнала тебя из твоего дома, отправила жить с незнакомцем, заставила тебя вступить в брак в нежном возрасте пятнадцати лет! Да, моя дорогая»,  - мрачно сказал Дориан, «я бы сказал, что ты имеешь право на возмещение ущерба».

«Нет», - твердо сказала Селия. «Я бы не взяла ни пенни ни у нее, ни у тебя».

«Но это от моего отца. Ты былa обманутa все эти годы, и мой брат тоже! Думаю, он достаточно долго танцевал под ее музыку. Знаешь ли ты, что она заставляет его забирать пособие лично? Раз в месяц, как слуге, ему выплачивается его зарплата!»

«Как он должен ненавидеть это».

«И все это время она знала! Она знала, что мой отец изменил свою волю. Если бы я знал об этом, Саймон бы получил свое состояние, когда достиг совершеннолетия. Я бы на этом настоял. Я буду настаивать на этом сейчас. Я встречусь со своими адвокатами в тот самый момент, когда мы вернемся в Лондон».

Селия вздрогнула. «Она будет драться с тобой, Дориан».

«Мне все равно, будет ли она!» - резко сказал он. «Я почти надеюсь, что она будет», холодно добавил он, «но почему-то в этом сомневаюсь. Она не зaхочет, чтобы все это вышло наружу. Конечно, она никогда не допустит дело до  суда. Вдова, сжигающая волю мужа, когда его тело еще не остыло? Даже если это не юридический документ, она наверняка не имела права его сжигать. Она не имела права скрывать это от меня».

«Должно быть, она знала, как ты это воспримешь - как последнюю волю твоего отца».

«Смею сказать! Есть ли другой способ увидеть это?»

«Значит, ты хочешь противостоять ей», - нервно сказала Селия. «Полагаю, этого сейчас не избежать. Ты должен будешь сказать ей, кто я? Она пыталась уничтожить меня однажды. Ей почти удалось».

«Не нужно ее бояться», - сказал он. «Уже нет. Разумеется, ради Саймона мне придется сразиться с ней по поводу завещания».

«Я понимаю»

«Но мне не нужно ей ничего рассказывать о тебе», - добавил он. «Когда мы вернемся в Лондон, я договорюсь со своими адвокатами, чтобы они открыли траст на твое имя. Дело останется полностью конфиденциальным. Моей маме не нужно ничего знать об этом».

«Траст? О, я бы хотела, чтобы ты не делал этого, Дориан. Ты дал мне так много. Было бы неправильно брать твои деньги тоже».

«Это не мои деньги», - твердо ответил он. «Разве ты не понимаешь? И никогда не были».