Глава 21
Бесшумно соскользнув с бревна, Цвик крадучись двинулся в сторону Игана. В его левой руке поблескивал короткий нож. На всякий случай. Ему претило кровопролитие, незаметно срезать с пояса кошелек и беззвучно раствориться в ночи – именно так, как правило, он добывал себе на хлеб. А если клиент потом не сможет сам выбраться из леса – тем хуже для клиента. Эти места только днем выглядели вымершими и застывшими, но с наступлением темноты здесь, казалось, начиналась какая-то тайная и пугающая болотно-трясинная жизнь. Там, где накануне была ровная и относительно сухая полянка, утром вполне могла оказаться бездонная трясина. Одни стволы падали, другие поднимались будто из-под земли, увешанные клочьями мха. За одну ночь местность могла преобразиться до неузнаваемости. Не зная особенностей здешних мест и некоторых неизменных ориентиров, постороннему человеку самостоятельно выбраться из чащи мертвого леса было почти невозможно. Тем более без лошади. И без еды. На памяти Цвика это пока еще никому не удавалось – Гнилые Земли справлялись со своей частью работы «на отлично».
Обойдя догорающий костер, он бросил взгляд в сторону лошадей. Все в порядке, утомленные скакуны дремали, опустив головы почти до самой земли. Цвик уже занес ногу для следующего шага, как вдруг замер словно вкопанный. Из-под оплетенных лишайником еловых ветвей на него не мигая смотрели два светящихся зеленых глаза.
Умом Цвик знал, что там нет никого, кроме дремлющего чудаковатого господина, но все первобытные инстинкты его тела вопили и визжали о том, что на него пристально смотрит самый настоящий хищник. Даже если его попутчик не спит, человеческие глаза не могут так светиться! Пробудившись где-то в районе копчика, первобытный, животный страх взлетел вверх по позвоночнику, дыбом поднимая все волоски на своем пути, словно Цвик был не прожженным циничным воришкой, а маленьким пушистым кроликом, нос к носу столкнувшимся с голодным и свирепым волком. Он понял, что достаточно одного-единственного неверного движения, чтобы мгновенно стать трупом. И от ножа помощи будет не больше, чем от зубочистки. Такого бездонного, всепоглощающего страха Цвик не испытывал еще никогда за всю свою долгую и непростую жизнь. Его ноги сами собой медленно попятились назад.
Под ногой предательски хрустнула ветка. Светящиеся глаза мигнули и погасли. Иган вздрогнул и заворочался, что-то бормоча во сне.
Осторожно, стараясь не шуметь, Цвик вернулся на свое место. Шепча молитвы вперемежку с проклятьями, он спрятал нож, рукоять которого стала совершенно мокрой от пота, и принялся торопливо подбрасывать в костер подсохшие дрова. Из его головы напрочь улетучились все мысли об ограблении, сейчас он бы не приблизился к той ели даже за все золото мира. Он был так напуган, что даже не подумывал о том, чтобы сбежать. Сама мысль о том, чтобы повернуться к зеленым глазам спиной, наполняла его таким ужасом, что он до боли прижимался к сырому стволу на другой стороне полянки.
Так, трясясь от страха под промокшим насквозь плащом, Цвик не сомкнул глаз до самого рассвета.
Бледное утро, однако, не принесло облегчения. Иган проснулся рано, когда окружающие лужайку деревья только-только начинали проявляться в сером тумане. Он не стал ничего есть и сразу же принялся седлать Карлу. Цвик занялся своей лошадью, стараясь, чтобы она при этом находилась между ним и Иганом. Он с трудом разлеплял опухшие после бессонной ночи веки, а о еде не мог даже думать, поэтому они без лишних задержек тронулись в путь.
Узкая лесная тропинка позволяла двигаться только гуськом, и Цвику, как проводнику, пришлось ехать впереди. Сейчас, при неверном свете ненастного дня, он не мог с уверенностью сказать, было ли его ночное видение реальным, или же он испугался собственной галлюцинации. Его молчаливый спутник ни словом не обмолвился о случившемся, но Цвик все равно вздрагивал каждый раз, когда тот заговаривал с ним. Покачиваясь в седле в нескольких метрах перед Иганом, Цвик почему-то ощущал себя посаженным на короткий поводок, другой конец которого крепко сжимала рука его жутковатого спутника.
Стихший поутру дождь зарядил с новой силой. Земля под копытами лошадей превратилась в сплошное болото, при каждом шаге чавкающее и выпускающее зловонные пузыри. В этой части леса большинство деревьев полностью сгнило, превратившись в труху. Те же, что еще оставались стоять, представляли собой голые стволы, лишившиеся уже почти всех своих ветвей.
Но, несмотря на то, что небо более ничто не заслоняло, светлее от этого не стало. Все заволокли тяжелые свинцовые тучи, время от времени подсвечиваемые вспышками зарниц. И чем дальше продвигались Цвик с Иганом, тем темнее становилось.
К середине дня они выехали на берег быстрой горной реки. Спешившись, Иган присел на камнях возле самой воды. Когда он собрался опустить руку в бурлящий поток, Цвик обеспокоенно окликнул его.
- Мой господин, Лединка течет из самой Вдовиной Щели! Ее воды несут смерть! – он и сам не знал, почему вдруг решил предостеречь человека, которого еще недавно сам был готов пырнуть ножом.
Рука Игана замерла на полпути. Он помнил эти воды, очень хорошо помнил! Что ж, вот мы и свиделись вновь. Невесело усмехнувшись, Зверолов зачерпнул холодной как лед воды и плеснул себе в лицо, чтобы немного взбодриться. Цвик снова торопливо забормотал свои обереги.
Иган незаметно засунул между камнями очередной радиомаячок, отмечая поворотную точку их маршрута, и поднялся на ноги.
- Спасибо за предупреждение, - кивнул он Цвику, - искупаюсь как-нибудь в другой раз.
- Здесь, в Гнилых Землях, отравлено все: вода, земля, воздух. Люди здесь сходят с ума, а то и просто исчезают без следа.
- Хорошо, что мне так повезло с проводником, правда? - насмешливый взгляд Игана впился в лицо Цвика, - в любом случае, мы тут долго не задержимся.
- Господин, если идти вверх по течению, то вы попадете туда, куда Вам нужно, - Цвик нервно теребил в руках поводья, теряясь в догадках, какой скрытый смысл вкладывал в свои слова его спутник, - Вы вполне можете справиться с этим и без моей помощи, так что…
- Цвик Хавка, ты взялся довести меня непосредственно до Вдовиной Щели, - напомнил Иган, - я заплачу тебе за работу, только когда мы окажемся там.
- Сказать по правде, мне страшно идти дальше.
- Это меня не интересует. Тебя никто за язык не тянул, ты вызвался добровольно, и будь любезен выполнять взятые на себя обязательства, - Иган вскочил в седло, - поехали!
И вот тут для Цвика начался сущий ад. Словно дождавшись подходящего момента, небесные хляби разверзлись, и на землю обрушился настоящий ливень. Молнии сверкали почти непрерывно, а гром слился в сплошной монотонный гул. Его лошадь вся тряслась от страха, и трясущемуся в такт Цвику приходилось нещадно хлестать ее по бокам, заставляя переставлять подкашивающиеся ноги. Вспоминая о том, как вчера он наивно полагал, что сможет без шума и пыли обчистить карманы очередного легковерного простака и улизнуть с добычей, он скрипел зубами от бессильной злости. Он уже и думать забыл о деньгах, более того, он сам бы с радостью отдал все немногое, что у него имелось за душой, лишь бы не идти дальше. Там, у реки у него же была возможность развернуть лошадь и ускакать обратно в лес, почему, ну почему он ей не воспользовался!?
Оборачиваясь назад, он вновь и вновь видел освещаемые белыми отсветами плотно сжатые губы и холодные глаза, держащие его, Цвика, словно под прицелом. С каждой минутой все сильнее становилось чувство, что он сдуру купил билет только в один конец.
После пары часов такой пытки прибрежные деревья расступились, открыв вздымающиеся ввысь и исчезающие в низких облаках скальные утесы. Узкая вертикальная трещина рассекала камень черной изломанной раной, из которой вытекала Лединка, сопровождаемая потоком густого белого тумана. В лицо дохнуло пробирающим до костей холодом. Удушающий запах гнили и разложения, сопровождавший путников всю дорогу через мертвый лес, достиг здесь своей максимальной концентрации, заставляя рефлекторно зажимать пальцами нос.
- В-в-вот, В-вдовина Щ-щель, - Цвик, заикаясь, указал вперед пальцем, - д-д-дальше я не п-пойду.
- Отлично! – Иган соскочил на землю. Более-менее ровная земля здесь заканчивалась, и дальше предстояло карабкаться по поросшим мхом скользким камням. Ехать верхом было опасно, и он пошел вперед пешком, ведя Карлу под уздцы.
- Эй! – воскликнул Цвик, с трудом перекрикивая гул громовых раскатов, - а г-где мои д-д-деньги!?
- Ах, да, - Иган достал из-за пазухи кожаный мешочек и бросил его Цвику, - вот, забирай. Больше мне от тебя ничего не нужно. Обратно я выберусь сам.
Отвернувшись, он зашагал дальше вверх по камням, а Цвик, зажав в руке кошель, мгновенно скрылся за пеленой дождя, яростно нахлестывая свою лошадь, хоть это представлялось излишним. Никакой кнут в этот миг не смог бы заставить ее скакать еще быстрее.
Ноги Игана скользили и разъезжались на покрытых слизью мокрых булыжниках. Иногда целые лохмотья мха предательски соскальзывали под сапогом, оголяя крошащийся камень. Карла обречено брела следом, вздрагивая при каждом ударе грома. Игану было даже немного жаль ее, несмотря на то, что он с самого начала понимал, что лошадь обречена. Увы, но он не мог ее отпустить, поскольку унести на себе все необходимое снаряжение было ему не под силу.
Каменные стены приняли их в свои объятия, оставив от неба лишь узкую мерцающую полоску далеко вверху. Иган обернулся и бросил прощальный взгляд на затопленную туманом долину. Лучи закатного солнца умудрились-таки проскользнуть в зазор между скребущими по скалам тучами и колышущимся морем тумана и ненадолго осветили утесы. Веселей от этого не стало. Мокрые камни заблестели, шевеля струящимися по ним струями воды и грязи. В их переливах было что-то физиологическое, делавшее ущелье похожим на гигантский пищевод, заглатывающий в себя очередную добычу. Рев бурлящего и пенящегося потока, многократно усиленный бесчисленными отражениями от скал, напоминал нескончаемый звериный рык.