Глава 29
Как Кехшавад и опасался, их небольшая колонна, во-первых, здорово замешкала с отправлением, а во-вторых, двигалась существенно медленнее, чем хотелось бы. Еще вчера сильные и энергичные мужчины буквально в одночасье превратились в стадо хнычущих и еле передвигающих ноги голодранцев. Назвать их бандой означало бы нанести данному грозному слову смертельное оскорбление. Как ни старался Лео, подобно овчарке вокруг отары носившийся взад-вперед вдоль растянувшегося обоза, поторопить их, он так и не смог добиться сколь либо заметного результата.
Вдобавок ко всему, погода опять начала портиться. Словно из ниоткуда наползшие серые тучи заволокли небо, и по крыше фургона забарабанили первые капли. Только-только начавшая подсыхать дорога теперь снова грозила расползтись непроходимой слякотью, еще больше замедлив их движение. К вечеру похолодало, и окружающий подлесок начал сочиться туманом, постепенно заполнявшим просеку, делая ее похожей на молочную реку из детских сказок.
Мрачный как туча адмирал сидел на козлах, держа в одной руке поводья, а в другой - планшет, с которым сверялся время от времени. Судя по всему, они никак не успевали добраться до моста засветло, а прыгать в полной темноте по прогнившим бревнам несколько рискованно.
Из тумана вынырнула темная фигура верхом на лошади и поравнялась с фургоном.
- Впереди все чисто, - доложил Леонард, - метров через двести будет поворот на заброшенный тракт, не проедь мимо.
- Ничего, не проеду, - Кехшавад помахал планшетом, - ты проследи, чтобы остальные не проскочили.
- Прослежу, - Лео потянул поводья на себя, пропуская фургон вперед, сзади послышался его зычный голос, которым он отдавал распоряжения, - сейчас будет поворот налево, не пропустите! Мы сворачиваем на заброшенный тракт! Всем понятно? Поворачиваем налево! – он подозвал к себе одного из всадников, - где Донце?
- У него проблемы с животом, - отозвался тот, отчаянно силясь не выглядеть жалким в промокшей насквозь куртке и с прилипшими к лицу мокрыми пиявками слипшихся волос, - он сказал, что догонит.
- Останешься у развилки и дождешься его, иначе он как пить дать пролетит мимо. Потом догоняйте, понял?
- Угу.
Лео хлестнул свою лошадь и снова ускакал в голову колонны, к фургону Кехшавада.
Дорога, на которую они свернули, неспроста носила гордое название Тракт. Здесь свободно могли разъехаться две, а то и три телеги. Даже несмотря на то, что ею уже давно не пользовались, она оставалась ровной и твердой, и лишь изредка ее полотно пробивали молодые деревца и кустики, которые теперь скребли по днищам фургонов и щекотали животы лошадям.
Дождь тем временем усилился, грозя перейти в настоящий ливень. Прокатившись по низким тучам недовольным ворчанием, где-то сзади полыхнула первая молния, сопровождаемая сухим треском громового раската.
- Ну вот, начинается, - буркнул Кехшавад, и почти сразу же из хвоста колонны донесся чей-то полный невыразимого ужаса вопль.
Бросив поводья, адмирал вскочил на ноги и обернулся назад, вцепившись руками в край тента. Их колонна остановилась, и теперь все, как и он, напряженно всматривались в туман.
Послышался торопливый перестук копыт, и из белесой дымки вылетела несущаяся во весь опор взмыленная лошадь. Даже Лео не смог удержаться от восклицания, увидев ее жуткую ношу.
То были останки человека – нижняя половина туловища с запутавшейся в поводьях правой рукой. Кровавые лохмотья, развеваясь на ветру, хлестали лошадь по бокам, оставляя на ее светло-серой шкуре алые пятна. Рассеченная наискось кираса болталась из стороны в сторону, лязгая об упряжь.
Промчавшись галопом мимо замершей и онемевшей колонны, зловещий всадник вновь скрылся в тумане.
- Гвардейцы! – злобно прошипел кто-то.
- Дьявол! – Кехшавад с шумом выдохнул, - кто это был?
- Это Донце, - Лео привстал в стременах, всматриваясь в туман, - но где же тогда этот, как там его…
Словно отвечая на его вопрос, из тумана вновь донесся крик. Налетевший порыв ветра сорвал белесую пелену, разметав ее клочьями по сторонам и открыв взорам несущегося во весь опор всадника, которого Лео оставил дожидаться отставшего коллегу. Он нахлестывал своего жеребца так, словно за ним гнались все демоны ада.
- Что за… - начал, было, Кехшавад, но так и не закончил, почувствовав, как слова застревают на полпути, комом сгрудившись в стиснутом внезапным ужасом горле.
Туман ожил. Из листвы окружающего дорогу леса заструились тонкие белые нити. Извивающиеся змеями бледные щупальца закружились водоворотом, стягиваясь к одинокой фигурке, которая в этот момент казалась особенно жалкой. Ее испуганные вскрики слились в непрерывный скулеж. С завораживающей медлительностью несколько прядей скользнули поперек дороги перед ним, и лошадь споткнулась. Вылетевший из седла бандит беспомощно взмахнул руками, разевая рот, но его крик вдруг резко оборвался. Мгновение спустя его тело прямо в полете разделилось на несколько частей, которые с глухими шлепками попадали в лужу, подняв тучу брызг.
В наступившей тишине стало слышно, как хрустит замерзающая на глазах дорожная грязь. Раненая лошадь пару раз дернулась и затихла, ее туша постепенно белела, покрываясь инеем. Прокатившись рокотом по низким тучам, ослепительно сверкнула молния, в щепки разорвав росшее на опушке дерево…
Леденящая кровь картина врезалась в две дюжины распахнутых глаз, застыв там на всю оставшуюся жизнь, что обещала быть очень недолгой.
Никаких команд и понуканий больше не требовалось. Достаточно было один-единственный раз увидеть. Полтора десятка скрученных внезапным спазмом глоток дружно издали истошный вопль. В воздух со свистом взметнулись хлысты, и лошади сорвались с места. Никто больше не спрашивал, куда мы едем, и скоро ли прибудем на место. Все эти вопросы утратили смысл, поскольку теперь у людей оставалась единственная цель – мчаться со всех ног и чем быстрее, дальше и дольше – тем лучше. И, пожалуй, впервые в своей жизни лошади демонстрировали полную солидарность ос своими наездниками, изо всех сил молотя копытами раскисшую землю.
Фургоны тряслись и громыхали, опасно раскачиваясь и подпрыгивая на ухабах. Щелчки хлыстов трещали автоматными очередями. Летящие из-под копыт комья грязи мгновенно забрызгали Кехшавада с ног до головы, но не обращал на это внимания, яростно нахлестывая свою четверку жеребцов. Лео запряг в их фургон самых лучших, поэтому им с Парвати удалось немного оторваться от остальных.
Адмирал на секунду обернулся, ровно для того, чтобы увидеть, как еще один из верховых разлетелся в клочья кровавым фейерверком.
- Балласт, говоришь? – прошипел он и снова взмахнул хлыстом, оскалившись в злобной ухмылке.
- Что там? Что там происходит? – закутанная в одеяло Парвати вцепилась ему в руку и отчаянно затрясла ее, требуя ответа, - кто за нами гонится?
- Призрак моей усопшей бабушки! – огрызнулся Кехшавад, - не мешай!
Все его силы уходили на то, чтобы удерживать бешено несущийся фургон в колее. На редких поворотах требовалось снизить темп, чтобы не опрокинуться, но облепленные клочьями пены обезумевшие лошади уже не слушались команд, и только повисая на поводьях чуть ли ни всем своим весом, адмиралу удавалось загонять в виражи их экипаж, поднимающийся порой на два колеса.
В этой безумной гонке не было правил и не могло быть победителей. Утешительный приз доставался тому, кто выбывал из игры последним. Казалось, что сама Костлявая, вошедшая в наш мир, режиссировала этот жуткий спектакль, решая, кто будет следующим, и взмахивая своей ледяной косой. Ее удары, точно выверенные и едва ли не поэтичные в своей изощренной жестокости, безошибочно находили цель, планомерно выкашивая бандитов одного за другим. Безжалостный палач, в отличие от своих жертв, никуда не спешил, каждому из несчастных предоставляя возможность во всех подробностях рассмотреть, как гибнут его приятели, и загодя давая понять, когда подошел и его черед. Он бережно и изысканно сервировал Смерть, подавая ее к столу ровно тогда, когда нужно, дабы очередной клиент мог прочувствовать ее вкус и аромат во всей полноте. И не было ни укрытия, ни защиты, ни спасения от этого размеренного и хладнокровного истребления. Лишь голубоватые сполохи молний мимолетными набросками выхватывали из клубящейся мглы бледные и полупрозрачные контуры их судьи и палача.
С коротким треском с одного из фургонов слетел полог, оставив возницу стоять один на один с хлещущим в лицо дождем. Кехшавад успел заметить, что тот лишился обеих рук, и тут же поспешно отвернулся, налегая на поводья в очередном повороте. Сзади донесся грохот и лошадиное ржание, когда оставшаяся без управления повозка вылетела с дороги и опрокинулась, увлекая за собой в канаву всю упряжку.
Пользуясь преимуществом в скорости и не желая оставаться в хвосте колонны, пара всадников обогнала жалобно дребезжащий фургон с Парвати и адмиралом, но не успели они толком оторваться от него, как одного из верховых вдруг вырвало из седла, словно он налетел на невидимый шлагбаум. Упав на землю, бедняга успел лишь вскинуть руки, пытаясь защититься, как четверка лошадей промчалась прямо по нему, отбив копытами короткую дробь по дергающемуся телу. Фургон тряхнуло, и Кехшавад еле удержался на ногах, стиснув зубы и продолжая работать хлыстом.
Быстрее, еще быстрее! Дорога перевалила через пологую гряду, и впереди, в разрывах туманной завесы показалась темная полоса ущелья. До моста оставалось совсем немного. Двигаясь под горку, лошади побежали заметно бодрее. Ах, если бы вся их колонна скакала в таком темпе с самого начала!
Внезапно пространство перед скачущим впереди всадником словно взорвалось. В свете распоровшей небо молнии промелькнули гигантские когти, снизу вверх пронзившие его вместе с лошадью. Бедняга даже не успел ничего сделать. Страшный удар швырнул их останки в воздух в окружении брызг грязи и крови.