Орана медленно покачала головой и с явным трудом разлепила губы.
- Ты или дурак или снова лжешь. Я уже говорила, что это невозможно. Мертвым нет места среди живых.
- Но я должен хотя бы попытаться.
- Ради чего? - Куратор говорила пустым, лишенным каких-либо интонаций голосом, глядя в одну точку перед собой, - чтобы разнести эту заразу по другим… мирам? Или ради денег? Ради славы?
- Я давно уже вышел из того возраста, когда эти слова что-то значат. Да, мне отвалили кучу денег, но я согласился не из-за них, - не зная, куда деть руки, Иган теребил мокрые завязки штанов, - дело во мне самом.
- Это в любом случае самоубийство. Почему ты так настойчиво ищешь смерти?
- Я ищу ответы, - Иган в отчаянии ударил кулаками по подоконнику, - после того, как Он меня коснулся, вся моя жизнь полетела в тартарары. Я потерял все. Он отравил мое тело, мою душу, заставив возненавидеть самого себя. Да, я действительно устал от этой жизни, но, напоследок, я хочу еще раз взглянуть Ему в глаза. Какая-то Его часть, сидящая глубоко внутри меня требует этого, и я не в силах противостоять ее зову. Я тоже хочу избавиться от своего собственного проклятья раз и навсегда. Целый месяц оно не напоминало о себе, и я уже начал надеяться, что освободился от него, но этой ночью все пошло прахом.
- Я сплю, - Орана с мольбой посмотрела на Игана, - скажи мне, что я сплю, и все происходящее мне снится.
- Прости, - вздохнул он, - но, боюсь, это не сон.
- Мне не за что прощать тебя. В том, что злой рок избрал именно тебя для последнего удара по моей семье, нет твоей вины. Фамильные гербы не лгут, их проклятья всегда сбываются, - женщина закусила губу, было видно, как влажно блестят ее глаза, - все, чего касается Ледяной Дьявол, оборачивается кошмаром. Я пыталась быть сильной, пыталась противиться судьбе, но все бесполезно. Он и меня лишил отца и брата, лишил беззаботной юности, против воли заставил взять в руки оружие и отправил убивать. Я не хотела этого, видит Бог, не хотела, но у меня не оставалось выбора.
Но какие бы усилия я ни прилагала, ситуация только ухудшается. Язва Гнилых Земель разрастается с каждым годом, весь Восточный Предел захлестнула волна грабежей и разбоя, я теряю людей почти каждый день. Я словно борюсь с многоглавой гидрой, у которой взамен одной отрубленной головы вырастают две новых. Я чувствовала, что до конца уже недалеко, но даже не предполагала, сколь изощренно жестоким окажется последний удар.
В тот самый миг, когда мне показалось, что жизнь начала разворачиваться ко мне светлой стороной, когда впереди забрезжил лучик надежды на снисхождение небес, ты выдернул эту последнюю опору из-под моих ног. Это что, судьба?
- Это судьба, - покачал головой Иган.
- И ты спокойно отдашь меня ей на растерзание?
- Увы, но я ничего не могу поделать.
- Останься.
- Что? - опешил Зверолов. Он ожидал чего угодно, но только не такого поворота, - ведь я…
- Мне все равно, - Орана встала с кресла и подошла к Игану, обвив руками его шею, - я приму тебя таким, какой ты есть. А остальные… никто ничего не узнает. Вдвоем мы сумеем победить обстоятельства, что как бессловесную скотину гонят нас на убой. Мы сумеем…
- Я не могу.
- Но почему, почему? Разве я многого прошу? - черты Ораны вдруг поплыли, как восковая маска, не выдержавшая жара пылающего внутри огня. Губы ее задрожали, и по щекам покатились первые соленые капли слез, - без тебя моя жизнь окончательно утратит смысл. Я устала казаться сильной, а рядом с тобой я не боюсь быть слабой и зависимой. Ты - единственный, кто дал мне почувствовать себя женщиной, любимой и желанной. Ты - та самая дверь, которую я искала всю свою жизнь. Ты для меня как наркотик, помогающий вытерпеть боль окружающей повседневности. Пусть я слепая эгоистка, но я не хочу расставаться с тобой, кем бы ты ни был.
- Я не могу, - повторил Иган, - скрывающийся во мне яд разъедает все, с чем соприкасается. Я не хочу, чтобы он отравил и тебя.
- Я это выдержу, ради тебя я все выдержу! - Орана трясущимися руками гладила его жесткие волосы, - я окружу тебя своей любовью и лаской, укрою заботой и теплом. Я утолю твою боль, сделаю все, чтобы ты забыл о своих страхах. Только не уходи!
- Ты не понимаешь. Это сильнее меня.
- Так будь же сильным и ты! - вскричала Орана, - почему сдаешься без боя!? Почему даже не пытаешься бороться!?
- Я боролся с собой все пятнадцать лет. И каждый день терпел поражение. Только здесь, рядом с тобой, я смог на время забыть о таящемся внутри меня монстре, но теперь, после месяца спячки, он снова проснулся. Пробудись он раньше, мне ничего не стоило бы одним лишь усилием мысли свести в могилу и тебя и всех твоих домочадцев. Сейчас я не желаю вам зла, но мне порой бывает очень трудно удерживать моего демона в узде. Мне нельзя более оставаться в твоем доме. Я не хочу подвергать тебя опасности.
- Я не боюсь!
- Дело не в этом. Страшно мне самому, - Иган взял женщину за руки и попытался отстраниться, но Орана только крепче в него вцепилась, - пойми, я никогда не прощу себе, если из-за меня с тобой что-нибудь случится.
- Тогда… - Орана судорожно сглотнула, - тогда уходи. Улетай. Возвращайся в свой далекий дом, но молю, заклинаю тебя - не ищи встречи с Ледяным Дьяволом! Ты погибнешь!
Уж лучше ты будешь где-то далеко, но живой, чем здесь, рядом, но мертвый. По ночам я буду смотреть на звездное небо, думать о тебе и надеяться, что когда-нибудь ты вернешься, и мы с тобой все же откроем эту счастливую дверь нашей жизни.
- Ты все еще не понимаешь, - у Игана защипало в глазах, ему было мучительно больно оттого, что он заставлял страдать других людей, но, по-видимому, оставался только один способ объяснить Оране весь кошмар того, с чем она столкнулась. Он закрыл глаза и мысленно распахнул настежь ворота плотины, что возводил в своей душе долгие годы.
Сбегавшая по его щеке слеза в одно мгновение застыла сверкающей льдинкой. Орана в его объятиях дернулась как от удара, и в ту же секунду со двора донесся пронзительный собачий визг, лошади в конюшне громко заржали, колотя копытами по дощатому полу, с деревьев в воздух взлетели тучи испуганно галдящих птиц. Хлесткая волна иррационального, безымянного и леденящего душу ужаса прокатилась по окрестностям, заставив вздрогнуть и затрепетать от страха сердца всех живых существ.
- Это не та дверь, что ты думаешь, - Иган осторожно перевел дух, чувствуя, как оттаявшая слезинка покатилась дальше, - за ней нет ничего для тебя. Только смерть.
Бессильно обмякшая Орана медленно осела на пол. В ее широко открытых глазах застыла невыразимая боль. Запрокинув назад голову, она издала какой-то тоскливый звериный вой, полный отчаяния и скорби.
Она все поняла.
- Госпожа?
- Да, Чеплок, входи.
Стараясь ступать как можно тише, рослый сержант вошел в кабинет и остановился около стола. Обхватив руками голову, Куратор сидела перед расстеленной картой Восточного Предела. Несмотря на то, что утренний свет еле пробивался через плотные шторы, от Чеплока не укрылось, какие покрасневшие и опухшие у нее глаза.
- Вы совсем не спали?
- Не могу заснуть, - Орана шмыгнула носом. Прямо перед ней на карте темнели мокрые пятна.
Поднимаясь сюда, Чеплок видел Игана, одиноко сидящего в пустой столовой, и не мог не сделать из увиденного соответствующих выводов. Он нахмурился, озабоченно поджав губы.
- Знаете что, моя госпожа, - произнес солдат после некоторого раздумья, - я рискую навлечь на себя Ваш гнев, но считаю, что Вам следует знать мое мнение.
- Да? - Орана даже не пошевелилась.
- Ваше… увлечение нам слишком дорого обходится, - Чеплок перевел дух и торопливо заговорил снова, словно спеша выложить все, что накипело у него на душе, до того, как его четвертуют, - Вы не подумайте, в моих словах нет ревности. Да, я люблю Вас… как командира, и меня не могут не беспокоить происходящие с Вами перемены. Вы пренебрегаете своими прямыми обязанностями, свалив на меня решение почти всех вопросов. Вы больше проводите время в обществе Игана, нежели со своими солдатами, тогда как сейчас это было бы совсем нелишне. Криворуковцы совсем осатанели и, если дело так пойдет и дальше, они весь Предел разнесут по кирпичику. Вы же, госпожа, проявляете совершенно нехарактерную для Вас пассивность, в то время как ситуация требует решительных действий.
- Что ты предлагаешь, Чеп?
- Возможно, нам следует попросить подкрепления у Вашего кузена и провести с его помощью несколько массированных облав. В ключевых точках, в первую очередь около мостов надо оборудовать укрепленные заставы, рассечь Предел на районы и максимально осложнить бандитам перемещение между ними. Активизировать работу с информаторами, сетью которых Вы всегда так гордились, - Чеплок подался вперед, опершись на стол руками, - я могу предложить еще дюжину мероприятий, но в первую очередь надо сделать другое.
- Что?
- Нужно отпустить Игана, отдать криворуковцам человека, которого они разыскивают, вне зависимости от того, зачем он им нужен. Я уверен, что вся нынешняя каша заварилась именно из-за него. Решать, конечно, Вам, только помните, что эмоции – плохой советчик. Я понимаю, что…
- Человека? Ты сказал - Человека? – Орана, наконец, подняла взгляд на гвардейца. Уголок ее рта чуть подрагивал он невыносимого желания сорваться в истерический хохот, - о, Боги! Ты даже не представляешь себе, Чеп, КТО все это время находился с нами под одной крышей!
Знакомый стук каблуков по лестнице оторвал Игана от невеселых дум. В столовую быстрым шагом вошла Куратор, держа в руках большой мешок. Она бросила его на стол перед Звероловом.
- Что это? – он поднял на нее глаза. На осунувшемся лице Ораны уже не осталось никаких следов ночных переживаний, оно было сосредоточенным и решительным.
- Вещи в дорогу: одежда, запас провизии, посуда, огниво… Должно хватить дней на пять. Вот тебе немного денег, - рядом с мешком с глухим звоном упал пухлый кошель.