Пальцы пробежали по струнам, и Орана негромко запела. Иган был настолько поражен, что, почти забыв об осторожности, подошел к самой двери. У куратора оказался удивительно приятный бархатистый голос, который резко контрастировал с тем холодным, металлическим тембром, которым она отдавала распоряжения и приказы. Игану даже захотелось заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что поет именно она, а не кто-то другой. Ему стоило немалых усилий побороть этот соблазн и просто стоять и слушать ее неспешный распев:

Ветер – вечный странник земной.

Ты не ведаешь боли с любимой прощаний,

Никогда не познаешь отрады возврата домой.

И как воздух пусты все твои обещанья.

Небо – летописец бесстрастный.

Ты - свидетель ушедших эпох.

Но никто никогда не сумеет

Разгадать тайны вязи твоих облаков.

Солнце – жар любви безрассудной

Ты – незрячий отец наш родной

Обласкаешь младенца ты девицы блудной

И в песках белоснежные кости убитых тобой.

Голос Ораны взлетел на октаву вверх, зазвенев с надрывом и горечью:

Мать сырая земля, твоя боль бесконечна,

Реки слез собираешь ты в чаши морей.

В их соленом стекле отразится как завтра

Твои щеки омоем мы кровью своей.

Ветер…

Ветер…

Последний аккорд повис в воздухе, постепенно затихая.

- Иган, я знаю, что ты подслушиваешь, - Орана вздохнула, - кончай прятаться, заходи.

Смущенно кашлянув, он переступил порог. Куратор сидела в кресле у окна, рассеянно перебирая струны старой потертой гитары. Она была одета в легкое платье ее излюбленного серо-зеленого цвета, длинный подол которого сбегал с ее коленей и растекался по полу. Колеблемое ветром пламя стоящей на столе свечи отбрасывало на лицо женщины глубокие черные тени.

- Ты хотел что-то спросить?

- Нет, я просто шел к себе и услышал, как Вы играете, - Иган сделал неопределенный жест рукой, - я и не предполагал, что Вы…

- Почему же?

- Я, как правило, вижу Вас с мечом или арбалетом в руках. Мне казалось, что Вы бесконечно далеки от романтических утонченностей. Тем удивительней для меня было обнаружить, сколь многогранны Ваши скрытые таланты.

- Не забывай, я родилась и выросла в благородной семье, где женщинам с детства уготована вполне определенная роль. Наряды, балы, изысканные манеры. В свое время я получила неплохую подготовку для будущей роли цемента, скрепляющего межродовые союзы. Мне даже будущего мужа уже подобрали. Но все пошло прахом, когда мой отец и брат погибли, - Орана вздохнула и помассировала левую кисть, - теперь мои руки покрыты мозолями от рукояти меча, но, стоит мне взять всего несколько аккордов, как пальцы уже начинают болеть, да и голос уже не тот.

- Что Вы! – воскликнул Иган, - у Вас прекрасный, очень теплый и душевный вокал!

- Благодарю! – Орана чуть склонила голову, - если ты не возражаешь, то я еще немного пошалю. Присаживайся, если хочешь.

- Да, конечно! – перекинув снятую куртку через спинку стула, Иган сел рядом, - сыграйте еще что-нибудь.

- Попытаюсь, - пальцы, скрипнув, скользнули по струнам.

За широкой рекой, за зеленой листвой,

Где русалки поют на ветвях.

Мы с любимой моей будем петь и плясать,

Будут звезды сверкать в волосах.

И оставив одежды под полной луной,

Облачившись в серебряный свет,

Мы по лунной дорожке с тобою пойдем

В город счастья, которого нет.

Нас туманом прохладным накормит рассвет,

Напоит ледяною росой…

- Черт! - недовольно крякнув, Орана попыталась еще раз взять непослушный аккорд, но упрямые струны вновь ускользнули от нее. Третья попытка также не увенчалась успехом.

- Совсем разучилась! – констатировала она и принялась тереть покрасневшие подушечки пальцев, - практики не хватает, да и песня не под настроение. Может, что-нибудь другое? Поспокойнее?

- Тут Вы хозяйка – Вам и решать! – заверил ее Иган, - но, если Вам тяжело, то не надо, не мучайте себя. Как-нибудь в другой раз…

- Ладно, уговорил, - Орана перехватила гитару поудобнее, - еще одну, последнюю на сегодня.

По комнате заструился неторопливый ритм вальса. Иган закрыл глаза, полностью обратившись в слух.

Я построила дом

Из мечтаний и снов,

Для себя и для лучших друзей.

В этот мир смотрит он

Через сотни окон

Распахнув ему сотни дверей.

В нем есть смех и веселье,

Есть горе и боль.

И рассвет и полночная тьма.

Тут богатство и слава,

Или тишь и покой –

Что хочу, выбираю сама.

На замок запереть

Свою скуку могу

Я одним мановеньем руки

В моей связке есть ключ

Для любовных утех

И для ласк, что как воздух легки.

Но как мне отыскать

Ту счастливую дверь,

За которой судьба меня ждет?

Говорят мне подруги:

Надейся и верь,

И само тебя счастье найдет.

Год за годом летит,

И морщин письмена

Все явней в ярком свете утра.

И все чаще встает

Предо мною стена

Там, где дверь открывалась вчера.

Я построила дом

Из мечтаний и снов

Для себя и для лучших друзей

Но закрыты все двери

Его на засов

И я таю в объятьях теней.

Иган открыл глаза, с неохотой расставаясь с усыпляющей магией музыки. Орана осторожно поставила гитару в угол. Поймав ее взгляд, он увидел в нем скрытую боль, словно окончившаяся песня все еще продолжала звучать в ее душе.

В этот миг порыв ветра ворвался в приоткрытое окно и громко хлопнул входной дверью, загасив оплывший огарок. Иган торопливо зашарил рукой по столу.

- Что ты ищешь? – Орана подошла и остановилась прямо перед ним.

- Огниво.

- Зачем?

- Зажечь свечу, - Иган медленно повернулся к едва различимой в темноте женщине. Его лица коснулось легкое дуновение воздуха, когда ее платье с тихим шелестом упало на пол.

- Зачем?