— Спасибо. — И она вешает трубку.

Господи, насколько я был слепым и тупым. Я выдыхаю и смотрю в окно. О Синди, Синди, Синди.

39

Синди

После завершения разговора со Стар, испытываю мимолетную радость, что через два часа за мной прилетит самолет. Я быстро хватаю чемоданы и начинаю бросать в них вещи. В спешке засовываю вещи в полном беспорядке, у меня не получается закрыть чемодан. Чувствую, как руки трясутся от паники. Я не хочу покидать этот рай, но также хочу сбежать отсюда как можно быстрее. Я слышу стук своего сердца, отдающийся в ушах.

Он предал меня. Использовал меня. Лгал мне.

Мне следовало прислушаться к своим инстинктам тем вечером в казино. Он был слишком скользким, слишком лощеным для Джеймса Бонда. Но я по глупости купилась на его чушь, потому что была очарована его красотой.

Я сажусь на кровать, уговаривая себя, что мне следует успокоиться. Два часа — это очень долго, время тянется медленно. Не стоит так торопиться, я буду полностью готова к самолету. Я вытаскиваю все из чемоданов и аккуратно укладываю все обратно. Смотрю на часы. Прошло двадцать минут. Еще десять минут я выжидаю в своей комнате, прежде чем подумываю спуститься вниз и попросить кого-нибудь отвезти меня на летное поле.

Мне хочется попрощаться с бабушкой, но знаю, что не смогу, не заплакав и не рассказав весь обман Алекса, но не могу этого сделать. Бабушка будет грустить, что я уехала, не попрощавшись, но Алекс — непревзойденный лжец, поэтому придумает что-нибудь типа того, что мне срочно пришлось уехать, чтобы ухаживать за больной родственницей или что-то в этом роде. Мы больше никогда с ней не встретимся, и я надеюсь, что она найдет в себе силы простить меня.

Я выжидаю еще пять минут, но дверь в мою комнату открывается и появляется Алекс. Он кидает взгляд на мои чемоданы, потом на меня, я замечаю, как напряжен его подбородок, словно он с трудом сдерживается. Мне хочется подойти к нему, обнять, сказать, что я не брошу его, если он этого хочет, и останусь.

Но нет.

Ненавижу лжецов. Даже таких великолепных, как он.

Поэтому отвожу взгляд, стараясь не встречаться с ним глазами.

40

Алекс

Я застываю как вкопанный, когда вижу ее собранные чемоданы на кровати. Она отворачивается от меня, и мне кажется что-то внутри у меня ломается. Оказывается, увидеть ее собранные чемоданы в сто раз хуже, чем я думал. Хотя понимаю, что она должна уехать отсюда. После того, что случилось сегодня и после того, как она узнала о пункте в завещании, я не виню ее за желание уехать. Синди обладает достоинством и гордостью. Я бы тоже захотел уехать, если бы был на ее месте.

— Давай я помогу тебе отнести чемоданы вниз, — слышу я свой голос, который звучит даже странно для меня.

Я подхожу к ней, она не отступает, но не делает никаких попыток приблизиться, поэтому мне приходится остановиться, сдерживаясь, чтобы не дотронуться до нее.

Она смотрит мне открыто в глаза, вижу, всю боль в ее глазах. Я не хочу причинять ей боль, но боль, которую я вижу в ее глазах, дает мне надежду. Я все еще смогу достучаться до нее. Она окончательно не отвернулась от меня. Ещё нет.

— Нет необходимости. Уверена, что кто-нибудь из прислуги поможет мне с чемоданами.

Я ожидал такого ответа. Тупо смотрю на нее, чувствуя себя таким потерянным.

Замечаю, что она начинает злиться.

— Что ты скажешь бабушке?

— А что ты хочешь, чтобы я ей сказал? — Спрашиваю я с дрожью в голосе. В какой полный бардак превратился мой план. Я недооценил Петру. Не продумал все до конца. Совершил ошибку. А мне следовало быть более внимательным ко всему и всем. Слишком огромные деньги поставлены на карту.

— Пожалуйста, — шепчет она, — скажи бабушке, что я сожалею, что мне пришлось уехать, но было очень приятно с ней познакомиться.

Затем она обходит меня, пытаясь вытащить свой чемодан с кровати. От тяжести она спотыкается, я протягиваю руку, ухватив ее за запястье, и несмотря на то, что мое сердце кровоточит, я все равно чувствую искры, промелькнувшие между нами. И она тоже их чувствует, потому что задерживает дыхание, прежде чем отдернуть свою руку.

— Не смей прикасаться ко мне, — бросает она.

— Я все исправлю, обещаю, — шепчу я.

Она фыркает смехом.

— Исправишь? Как, черт возьми, ты собираешься все исправить? — кричит она. Затем резко замолкает, делает глубокий вдох, прежде чем продолжить более спокойным голосом. — Мне не нужно, чтобы ты появлялся в моей жизни и все исправлял. У тебя здесь дел по горло. В любом случае, я взрослая женщина и не нуждаюсь ни в твоей заботе, ни в чьей-то еще. А теперь, если ты не возражаешь, я хотела бы спуститься вниз и попросить, чтобы кто-нибудь отнес мои чемоданы.

Она уходит, прихрамывая, и я отпускаю ее. Я смотрю ей в след, как она медленно идет. Она не оглядывается, и я чувствую, что все мое будущее словно разорвали и раскромсали. Как будто единственный свет, оставшийся в моей жизни, погас. Но я все же верю, у меня есть очень маленькая надежда, что у нас все еще может быть счастливый конец.

Я подхожу к лестнице и смотрю, как она хватается за перила, медленно спускаясь вниз. Как только она благополучно оказывается внизу, я звоню водителю, чтобы он подогнал машину. Затем возвращаюсь в ее комнату и забираю два ее чемодана.

Я отношу их вниз, встав рядом с ней посреди фойе. Она явно пытается первого появившуюся прислугу попросить ей помочь с чемоданами. Но увидев меня с ее багажем, поджимает губы.

— Машина ожидает тебя у входа.

Она прикусывает нижнюю губу, подбородок дрожит, мне кажется, что она вот-вот расплачется, но все же сдерживается. Водитель забирает у меня ее чемоданы, укладывая в багажник, она так торопится побыстрее оказаться в машине, что чуть не падает спотыкаясь. Я ничего не могу с собой поделать, подхватываю ее.

— Я сказала, не трогай меня, — говорит она сквозь стиснутые зубы.

Не обращая внимания на ее слова, я помогаю ей забраться на заднее сиденье и закрываю дверь. Она даже не смотрит в мою сторону, уставившись перед собой, ее лицо раскраснелось, она старается скрыть свои эмоции.

Я наблюдаю, как отъезжает машина. Потом оборачиваюсь и замечаю в окне бабушку. Она с грустью смотрит на меня, качая головой, я тоже качаю в ответ головой. В этот момент не могу сдержать слез.

Потом возвращаюсь к себе в комнату, опустившись на кровать. Петра мастерски разыграла свои карты. Я осматриваю свою спальню. Она кажется опустевшей, будто присутствие Синди наполняло ее светом, а теперь он исчез, ничто в этом мире больше не имеет смысла. Я поднимаю одеяло, прижимая его к лицу, вдыхая запах Синди.

— Я верну тебя, Синди Форрестер, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни, — шепчу я в сладкий аромат одеяла.

41

Синди

Прошла неделя с тех пор, как я улетела из России. С тех пор, как я улетела от Алекса. Мой полет домой был невыносимо грустным и одиноким, но все прошло гладко. Все прошло без сучка и задоринки. Я тут же позвонила Стар, как только поднялась на борт, она встречала меня в аэропорту, как и обещала. Ей достаточно было бросить взгляд на мое заплаканное лицо, как она тут отправилась со мной в ближайший супермаркет. Купила три бутылки вина, и мы пошли ко мне. Мы болтали и пили до самого утра. Я рыдала, рассказывая ей все. Она поддерживала как могла, так и не сказав, что предупреждала меня, за что я была ей очень благодарна.

Потом появилась Роза, когда ушла Стар, и я снова разрыдалась.

На следующее утро, около семи утра, я наконец рухнула в постель, сказав, что мне станет лучше после сна. Мало того, что у меня было худшее похмелье в моей жизни, но я была так же печальна и так же опустошена, когда проснулась. И я чертовски сильно тосковала по Алексу.

Роза приготовила мне роскошный завтрак и налила бокал вина.

— Опохмелиться, — заявила она. Я почувствовала себя после бокала вина немного лучше.

Я понимала, что он будет продолжать играть в свою игру с бабушкой, поэтому не ждала его увидеть на работе в первые два дня. Думаю, что он остался в России. Но время проходило, и он должен был вернуться домой, я стала ждать его в казино. С одной стороны, я ждала его появления, так как сильно скучала по нему, с другой — боялась, несмотря на свои чувства, боялась, что, глядя на него буду думать только о том, как по-королевски он меня облапошил вместе с его бабушкой.

Теперь я уже была не уверена, хочу ли работать в «Макао». Волнение, которое я раньше испытывала по поводу своей карьеры, исчезло. Все теперь казалось пустым и бессмысленным.

Я ждала и ждала его появления, но мне так и не пришлось встретиться с ним лицом к лицу, он не появлялся. Я, как обычно, проводила свои рабочие ночи в казино, делая свою работу, каждый раз дергаясь, когда появлялся крупный парень в костюме, но он не был Алексом. Значит Алекс струсил. Боясь показаться мне на глаза. Я уговаривала себя, что мне наплевать на него, но это было не так. Самое меньшее, что он мог сделать, хотя бы просто извиниться передо мной.

Но он не появлялся. Он выполнил свою часть договора, как и обещал. Его адвокат прислал мне документы на половину казино. И глядя на них, я не испытывала счастья. Я чувствовала себя запачканной, глупой на то, что решилась на такой обман, чтобы получить часть «Макао».

И все же, несмотря на то, что я чувствовала себя потерянной, разозлившейся и глупой, несмотря на то, что Алекс оказывается не испытывал ко мне никаких чувств, с каждым днем я хотела встретиться с ним все больше и больше.

Но… Мне хотелось, чтобы он появился в казино. Я нуждалась в нем. Нам нужно было поговорить. Я хотела расставить все точки над i.

Сегодня была очередная ночь, когда он не пришел. Он ни разу не позвонил мне за все это время, не поинтересовался, как идут дела в казино.

Поэтому входя в дом, я тяжело вздохнула. Это была долгая ночь на работе, еще более долгая, потому что я постоянно проверяла экраны видеонаблюдения, не пришел ли Алекс. И сейчас я чувствовала себя измученной, а также дерьмово выглядела. Умом я понимаю, что должна отпустить это дерьмо. Должна перестать думать об Алексе. Перестать надеяться, что увижу его, просто продолжать жить своей жизнью. Но мое сердце не отпускает. Черт бы его побрал. Он действительно, мать твою, разбил мне сердце.