Зеркало тоже это подтверждало. Я такая же худая, как и Мэл, и со своим новым и совершенным носом я очень миленькая, действительно миленькая. Не милая с оговоркой – она достаточно мила для заполните пустое место. Толстой девушки. Умной девушки. Невзрачной девушки. Молодой, старой, раздражающей – потенциальные определения бесчисленны. Мои волосы длиннее линии плеч, Мэл сказала, что они длиннее того, что она видела на мне – стилист Мэл постриг их лесенкой и оставил длинную челку. Он также сделал светлые блики в моих светло-каштановые волосах, так что теперь они – обычно бесцветные как дохлая мышь – обрели глубину.

Берегись, мир, я иду. Серьезно. Я знаю, что внешность еще не все, но она определенно сглаживает жизненные неурядицы, и целлюлит на мозгах. Я подозревала это долгое время, и настала очередь доказать мою теорию.

Мой стиль одежды тоже стал другим. Я знаю, что мои коллеги, вероятно, привыкли к моему обычному типу бизнес одежды. Он обычно настолько постоянен, что его можно назвать униформой – темные брюки, светлого цвета шелковые или хлопковые рубашки с либо длинными, либо короткими рукавами, в зависимости от погоды, пара удобных туфлей лодочек, и если я чувствовала себя очень нарядной, то одевала еще и нитку жемчуга. Мне не надо вспоминать это – мой гардероб сам мне об этом рассказал.

Не сегодня.

Сегодня я рискнула – очень важно уметь рисковать. Позаимствовав это из гардероба Мэл в уикенд, сегодня я облачилась в облегающий свитер цвета электрик с белой рубашкой под него, чтобы смягчить глубокий вырез свитера, и также я одела короткую, с оборками, многоцветную юбку – розовый, желтый и голубой на черном фоне, голубой идеально совпадал с цветом свитера. Это то, что я никогда бы не осмелилась одеть прежде – даже не осмелилась бы примерить в магазине одежды.

Именно когда я подумала это, появилось ощущение, что меня преследует какое-то воспоминание, но вне пределов досягаемости. Чем больше я пыталась ухватить убегающее воспоминание, тем дальше оно убегало. И когда я сдалась, оно сразу же всплыло: я надеваю коричневую юбку и расправляю на ней морщины… на поезде по пути на работу, я думаю… сидя позади мужчины. Смотрю на него. Я позади него, но по диагонали, так что я могу смотреть на него и не быть замеченной за этим. Когда он поворачивается, чтобы поговорить с человеком, сидящим через проход от него, я могу разглядеть его лицо. Он замечает, что я смотрю на него, улыбается мне. Подмигивает. Он так красив.

Я гадаю, когда же это произошло... или даже происходило ли это на самом деле. Память изворотлива, а мои воспоминания более подвижны, чем у большинства. Ложные воспоминания незаметно подкрадываются и подменяют реальные, становятся такими же укорененными как и подлинные воспоминания. Психолог, которого я посещала, предупреждал меня о такой возможности.

Все же, я содействовала появлению воспоминания, так что я посчитала его подлинным. Я привела список моих выловленных воспоминаний на отдельном листе в моей тетради. По мере роста их числа, моя надежда на полное восстановление крепнет. Надежда – хорошая вещь.

Но она также может вытянуть из тебя всю душу.

Так что, да, мне нужно было немного воздуха, и я решила прогуляться в Хоул Фудс, когда поехала сегодня домой после моего сокращенного рабочего дня. Послеполуденный свет плавно перетекал в сумерки, и было не слишком прохладно. Я планировала начать ежедневные прогулки в попытке повысить выносливость и перейти на пробежки. Мой врач посоветовал мне это физическое упражнение в умеренных дозах, ведь это важно для процесса выздоровления.

Идя домой из магазина, при подходе к дому по соседству с моим, я увидела, что входная дверь открылась, и из нее выскочил мужчина. Я втянула воздух, моментально узнавая две вещи: во-первых, это был Мейсон Колдвелл, и, во-вторых, он был тем мужчиной на поезде в моем восстановившемся воспоминании. Как я могла не узнать его? Он выглядел как более взрослая версия того мальчика, что я знала в старшей школе. Наши глаза встретились, и он помахал мне.

— Привет.

Я подняла руку в нерешительном жесте, но продолжила идти. Было бы странно быть с ним дружелюбной. Копы верили, в конце то концов, что он заказал убийство своей жены. Но по мере того как я приближалась к дому, он бросился бежать и догнал меня.

— Джейн?

Он ждал, когда я его узнаю, смотря на меня не отрываясь.

Как только он приблизился, и я смогла его толком разглядеть, я почти задохнулась – никаких преувеличений. Закашлявшись, чтобы скрыть это, я позволила себе роскошь любования мужчиной вблизи и лично. Он был красивым мальчиком, а сейчас стал невероятно притягательным мужчиной. Таким притягательным, по правде говоря, что просто смотря на него заставило все системы моего организма оживиться: мой пульс гремел в ушах, женское естество пульсировало, рот пересох, дыхание участилось… Все от единственного взгляда на моего соседа.

— Э-м-м… привет. Мейсон, верно?

Мой голос звучал писклявым и слегка скрежещущим. Я узнала домино-эффект волнения – начинающегося с того, что потела – и попыталась подавить его. Не вдаваться в панику было ключом к достижению этого.

— Я слышал, что у вас амнезия из-за аварии, — продолжил он, как будто был простым смертным. — Я надеюсь, вы чувствуете себя лучше. Ведь так?

Синие глаза цвета как на полотнах Пикассо, внимательно вглядывались в меня.

Я затолкала поглубже стеснение, что испытывала в его компании.

— Намного лучше, благодарю. Я не восстановила все свои воспоминания, но они возвращаются медленно, но уверенно.

— Это хорошо. Вы замечательно выглядите, если не возражаете, что я вам это говорю. Ах… я увидел вас с пакетами и подумал, что вам может понадобиться помощь.

Нужна ли мне помощь? Его помощь. Я пыталась вести с ним связный разговор, пока в моей голове крутились вопросы. Что будет этичным? Должна ли я упомянуть об его убитой жене или это табу ведь он первый подозреваемый? Могу ли я заняться сексом с ним прямо сейчас или это будет дурным вкусом? Насколько хорошо я вообще его знаю? Все, что я могу вспомнить это то, как я пускала слюни по нему в школе. Я находила успокоение в его голосе, гладком и глубоком. Я вспомнила, как он всегда был добр ко мне – да и ко всем в принципе.

Именно тогда, когда я подумала об этом, у меня перед глазами возникло неожиданное видение, прямо впереди и по центру. Он и я сидим в машине. Именно то, что мы делаем, выбило меня из колеи. Я прислонилась спиной к автомобильному окну, а он почти на мне... и мы целуемся.

Как сумасшедшие.

Я немного лишилась чувств… и это не в хорошем смысле этого слова.

— Вы в порядке? — спросил он меня. — Вы выглядите бледной.

— Ох… я… я... ах, — я заикалась, горячая кровь бросилась к моему лицу, которое теперь явно не было бледным. — Я в порядке.

— Я надеюсь, что вы не боитесь меня Джейн. Я предполагаю, что полиция сказала вам, что я подозреваюсь в убийстве своей жены?

Я не могла полностью подавить ухмылку в ответ на его небрежное упоминание об убийстве его жены. По сути, я почти засмеялась. Это было безумно. Я имею в виду, не была ли моя реакция… неожиданной? Как большинство людей отреагировало бы? Может, были бы в шоке? Я быстро собралась и кивнула, слегка стыдясь себя, хоть и не сделала ничего ужасного.

— Извините. Могу я выразить вам свои соболезнования?

— Да. Спасибо вам. Это достаточно тяжело…, — его голос задохнулся, — и без того, чтобы меня считали главным подозреваемым. Но я предполагаю, что полиция просто делает свою работу – они даже сказали мне, что в этом нет ничего личного. Нам нужно найти убийцу моей бедной Кейт.

Придавать своему голосу сочувствующие нотки поддержки казалось неуместным, так что я спросила:

— Есть ли какой-либо прогресс?

— Единственная вещь, в которой они уверены, это то, что убийство не было случайным, от этого еще ужаснее, ведь кто-то специально сделал ее своей целью.

— Это кажется странным.

— Почему?

— Ну, по тому, что я прочитала в новостных статьях… ваша жена произошла из зажиточного среднего класса и была собачьим тренером. Не слишком-то много причин для появления смертельных врагов, только если другая собака не была готова ради победы на все.

Он слабо усмехнулся.

— Вы не представляете, на что способны эти участники собачьих шоу. Но Кейт занималась дрессурой лишь в свое свободное время. Она была публицистом.

— О. Нажила ли она врагов, занимаясь этим?

— Джейн, — сказал он, и мне понравилось то как мое имя прозвучало в его устах, — любой может нажить врагов где угодно. Некоторые люди просто чокнутые, вы знаете? А Кейт была красавицей и вызывала зависть, я думаю.

После этого разговора я почувствовала, что ноги меня не держат, как после трехмильной пробежки. Это был Мейсон Колдвелл. Он повлиял на меня. Радикально. Драматически. Я продолжала ощущать, что мы встретились не только что, что мы проводили время вместе… но почему тогда он об этом не сказал? Почему он позволил мне верить, что мы были незнакомцами?

Или это принятие желаемого за действительное.

Глава 26

Из тетради Джейн

Итак, я решилась.

Я не верю, что Мейсон виновен в преступлении. Он слишком хороший человек, чтобы совершить такое расчетливое злое дело. Развод – это не конец света, особенно если женитьба была ошибкой. Зачем убивать кого-то? Убийство – слишком большой грех для большинства людей, чтобы позволить себе пойти на это, оно меняет твою вселенную раз и навсегда, после этого нет пути назад. Это должно быть очень тяжелая физическая ноша… как Леди Макбет узнала на собственном примере.

Так что вопрос в том, зачем это совершать, если это не совсем уж необходимо?

Я сомневаюсь, что ему были нужны деньги по страховке. Он является совладельцем успешной компании, занимающейся земельной недвижимостью. А его родители более чем обеспечены, насколько я знаю.