— Моя мать деревенский житель – я учился у лучших. А бекон я просто обожаю…
Теперь была ее очередь шикать.
— Бекон убийственен для фигуры, а поросята такие милашки. Я не могу их есть, если быть откровенной.
— Тогда не ешьте их откровенно. Ешьте их хорошо приготовленными.
— Ах-х-а. Нет ни за что. Я закоренелая вегетарианка… по большей части… Я ношу кожу, — сказала она извиняющимся тоном. — Имею пристрастие к обуви, так что тяжело избежать употребления кожи животных. В любом случае… сегодня вечером я готовлю на ужин чили кон карне17минус мясо и готова поспорить, что вам, мясоеду, оно понравится.
— Вегетарианка? — тяжело вздохнул он. Разочарование в его голосе было таким почти осязаемым, что Мэл не смогла не усмехнуться. — А я-то думал, что вы идеальны.
Ву-ху. Это несколько смутило Мэлани. Даже в качестве фигуры речи, она не ожидала этого от него. Это значило, что он так думал о ней. Так что может быть, влечение было обоюдным.
— Я идеальна, — непринужденно сказала она. — Попробуйте и вам понравится.
Его смешок сказал иначе, но он послушно последовал за Мэл на кухню, и она вручила ему нож для чистки, указав на кучку морковки, в ней нуждающейся.
Джейн пришла домой почти час спустя. Мэл услышала, как хлопнула входная дверь.
— Скоро вернусь, — сказала она Фитцгиббонсу и, схватив полотенце со стола, чтобы вытереть руки, поспешила к своей подруге. — Привет, как все прошло?
— Взгляни.
Джейн подняла подбородок, широко улыбаясь.
— Не замечаешь что изменилось?
— Эх... изменилось?
Мэл наклонила голову.
— О, мой бог. Твой нос. Тебе сняли бандаж. Джейн, он прекрасен. Ты в восторге?
Лицо Джейн расплылось в широкой улыбке.
— Да, он мне нравится. Это сделало мой нос только лучше. Тот хирург феноменален.
Схватив подбородок Джейн рукой, она изучила ее нос под разными углами.
— Он действительно проделал фантастическую работу. Это прекрасный нос. Слушай, Джейн, — она понизила голос, — детектив Фитцгибббонс здесь – он хочет задать тебе еще несколько вопросов.
Улыбка Джейн померкла.
— Зачем? Я больше ничего не помню.
— Я здесь из-за этой фотографии, мисс Дженсен, — сказал Фитцгиббонс, входя в фойе и помахав конвертом в руке. Он извлек фото из конверта, чтобы вручить Джейн, внимательно следя за ее реакцией.
Она долго ее изучала, прежде чем посмотреть снова на Фитцгиббонса.
— Это прекрасное фото, но я не помню, как снималась на нем.
— Вы не публиковали никаких фото онлайн?
Глаза Джейн вернулись к фотографии.
— Я не помню. Зачем вы хотите знать это?
Он посмотрел на Мэл.
— Фотография была в цифровом виде или вы делали копии на бумаге?
Мэл покачала головой.
— Я делала только цифровые копии, но я не могу говорить за Джейн.
Его глаза переместились на Джейн.
— А вы ничего не помните по поводу фотографии?
— Нет, честно нет. Я, возможно, отпечатала несколько штук, но… я не помню об этом.
— Вы вспомнили что-либо еще с момента нашего последнего разговора, мисс Дженсен? Может что-нибудь о вашем соседе?
Его внимание сосредоточилось на ее лице, как настоящий лазер.
Джейн покачала головой, ее глаза расфокусировались.
— Нет… нет. Я имею в виду, я кое-что вспоминаю тут и там, но ничего существенного, — она пристально вгляделась в детектива, пытаясь заглянуть в его мысли. — А что?
Фитцгиббонс расстегнул запонки и закатал рукава.
— Я спрашиваю потому, мисс Дженсен, что мы нашли это фото в комоде спальни мистера Колдвелла. Он настаивает – с крайним возмущением – что никогда не клал ее туда.
Побледнев, Джейн потянулась к боковому столу и облокотилась об него, не отрывая глаз от фото. Комната погрузилась в затянувшееся молчание, прежде чем Джейн мягко прокомментировала,
— Как странно. Зачем бы ему понадобилось мое фото? Или фото моего дома? — она слабо усмехнулась. — У него у самого такой же дом. — Наконец она посмотрела на него, хотя ее нежелание смотреть ему в глаза было очевидным. — Детектив, я извиняюсь, но при моей потере памяти, я не знаю, что я знаю, а что нет.
— Вас поразил тот факт, что у Колдвелла в комоде находилось ваше фото?
— Да-а-а, — протянула Джейн. — То есть, зачем это ему? Он это он, а я это я.
Коп нахмурился, и покачала головой.
— Что это значит, мисс Дженсен?
— Только то, что…, — она заколебалась. — Он всегда был в милях – нет в целых вселенных – от моей лиги, детектив.
Мэлани хлопнула рукой по лбу, ослабляя повисшее напряжение.
— Черт, мой чили! Детектив, присоединитесь ли вы к нам за ужином? — спросила она, поспешив на кухню, и бросила через плечо, — это будет справедливо, ведь вы помогали его готовить.
Фитцшиббонс позволил отвлечь себя и улыбнулся, глядя на нее.
— Как же мне теперь отклонить такое предложение? Благодарю.
Спустя полчаса, они втроем сидели за длинным резным столом из дуба – одним из недавних приобретений Джейн – и Мэл выжидающе смотрела, пока Фитцгиббонс не попробует. Он медленно пожевал и проглотил; она ждала, но не последовало никакой реакции.
— Ну и? — спросила она, устав от ожидания.
Он улыбнулся.
— Великолепно. То, что вы положили в блюдо, действительно по вкусу напоминает мясо.
— Я знаю, — сказала она, просияв. — Я готовила мое знаменитое вегетарианское чили для многих любителей мяса, и они все сказали то же самое.
— Я впечатлен. Что это, не подскажите?
— Текстурированный овощной протеин, чтобы это ни значило. Я стараюсь не слишком об этом задумываться.
Джейн вмешалась в их разговор, меняя предмет разговора.
— Итак… детектив Фитцгиббонс… возвращаясь к фото… что вы думаете это значит… и в каком состоянии находится расследование? Или вам не позволяется распространяться об этом?
— По сути, я здесь именно поэтому… — начал он, отложив вилку. — Я должен попросить вас об услуге, мисс Дженсен.
— Пожалуйста, зовите меня Джейн.
Он выдавил из себя улыбку.
— Хоть я и создал ложное представление о себе, я должен сохранять профессиональную дистанцию. Главной причиной моего сегодняшнего визита стало желание попросить вас приехать в участок для снятия отпечатков пальцев.
Он увидел выражение ее лица и заговорил быстрее.
— Так как мы нашли вашу фотографию в доме Колдвеллов, нам стоит проверить ваш дом на наличие отпечатков пальцев посторонних лиц, так что для этого нам надо знать какие из них ваши. Не могли бы вы быть так любезны…
Джейн покраснела от его пристального внимания.
— Конечно же. Я приеду. Просто скажите мне, куда и когда, и я буду там, детектив.
Глава 17
Кендре Орлано наконец-то удалось заменить сгоревшую лампочку в ее ванной комнате и беспощадный свет от четырех стоваттных лампочек над зеркалом, заставил ее почти ахнуть, когда она его включила. Она прислонилась к тумбочке, чтобы повнимательнее присмотреться к ее множественным несовершенствам.
— Дерьмо. Я должна хорошо выглядеть менее чем через час, — пожаловалась она болезненному отражению в зеркале.
В свои двадцать пять Кендра выглядела неважно, все благодаря тяжелой и насыщенной жизни. Из-за курения и поедания сладкого фастфуда у нее был плохой цвет лица и желтоватые зубы, а благодаря наркотикам и сигаретному дыму изменился цвет кожи. Все это разрушающе повлияло на ее внешний вид.
— Ар-р, — прорычала она громко.
Ее естественный цвет волос был светло-каштановым, если она помнила верно, но еще в средней школе она стала блондинкой. Окрашивание волос было своего рода наркотиком: это желание то усиливалось, то уменьшалось. Вскоре окрашивание на четыре тона светлее уже казалось недостаточным. Она становилась все светлее и блондинистее. Неудовлетворенная пока не довела цвет до платинового блонда, она вскоре поняла, что двенадцать лет отбеливания волос имели тяжелые последствия: волосы приобрели текстуру и мягкость соломы. Даже приобрели такой же оттенок.
Было уже десять минут седьмого, а она встречалась со старым ублюдком в семь сорок пять. Она начала накладывать макияж, что стало у нее привычной рутиной. Шаг первый: нанести толстую основу, чтобы скрыть лопнувшие капилляры от избыточного употребления алкоголя и шрамы, оставленные ей отмороженным сутенером три года назад. Джинго Гонсалез реально сильно поработал над ее лицом той ночью, когда избил ее. «Надеюсь, черви празднуют на этом куске дерьма, в еб*нной неглубокой могиле х*й знает где», — подумала она. Кендра слабо улыбнулась при этой мысли и приступила к шагу номер два и легко нанесла минеральную пудру на расширенные поры на ее носу и щеках, придав коже более ровный тон.
Шагом номер три стали глаза: аккуратно она нанесла бронзовые тени на веки, дополнив их черным лайнером в уголках глаз, заведя линии чуть дальше, и нанесла черную тушь, чтобы удлинить ее жидкие светло-коричневые ресницы. Финальный шаг включал румяна и помаду, которыми она накрасится, закончив одеваться.
Час спустя благодаря косметике за девяносто долларов, она подумала, что выглядит хорошо. Если быть реалистичной, хорошо, но с пометкой: она выглядела хорошо по ее меркам. Она знала, что многие люди обманывают себя по поводу своего внешнего вида, убеждая себя, что они красивее, чем есть. Дорогие зеркала и освещение могут помочь подобным заблуждениям жить, но сейчас у Кендры не было денег на подобную роскошь. Кендра взяла расческу и начала агрессивно расчесывать волосы, думая, что может быть, от этого к ним вернется часть блеска и эластичности, которую краска, отбеливатели и поглощенные наркотики забрали. Это был слишком большой спрос с пятидолларовой расчески.
Поспешив в свою спальню, она начала вытаскивать вещи из шкафчиков, чтобы найти то, что искала. Кендра опаздывала. В ее неупорядоченном гардеробе, она нашла узкое платье темно-синего цвета, но все ее чулки были погребены либо в переполненных туалетных столиках или же в корзине для белья. Наконец Кендра нашла пару, завалявшуюся в задней части ящика с нижним бельем.