Алекс не знал, что ответить. Правда в том, что у него не было никакого плана. Добраться до «Росинанта», а потом... Но она права. Есть и что-то после. После Бобби. После Амоса. И после Холдена. Что бы он ни делал, он отправляется туда не умирать. Только прийти в себя.

— Я дам тебе знать, как обстоят дела, — сказал он. — Выработаем план.

Джиллиан встала и протянула ему руку. Он, не отстегиваясь, пожал ее.

— Было здорово, — сказала Джиллиан. — У нас отлично получилось.

— Еще бы, — согласился Алекс.

После ее ухода он снова проверил все системы. Обычно Алекс избегал полетов на однокорпусных кораблях, но даже если он столкнется с микрометеоритом, то, скорее всего, выживет. Да всё равно — жизнь полна риска.

Он опять включил связь.

— Это «Драйбек». Подтверждаю готовность к запуску.

— Взлет разрешаю, «Драйбек», — отозвался кто-то на той стороне. — Никто больше не взлетает, и никто не садится. Ге кон готт, я? Станция Драпер разрешает взлет.

Станция Драпер, думал Алекс, выводя корабль из тоннеля при помощи маневровых двигателей. Он впервые услышал, что ее так называют. И ему это понравилось.

Фригольд, как и большинство планет обитаемой зоны, отличался разнообразием ландшафтов. Соляные пустыни располагались на том же континенте, что и роскошные горы, в которых прятался Алекс, когда впервые сюда прилетел, здесь находился и поселок, выросший уже в приличный город. Белые дюны и плоские холмы из красного камня простирались от горизонта до горизонта. В некоторых местах поднимались одинокие скалы и мощные горные гряды, не то останки инопланетных цивилизаций, не то просто красивые геологические образования. Здесь были теплые розовые рассветы и зелено-золотистые закаты. Алекс не знал, почему так. По ночам пустыня пела. От сильного температурного перепада песок звенел как бокал.

Быстроходный вездеход был по большей части автономным и прокладывал курс, как и морские капитаны древности на Земле, в зависимости от времени суток и положения солнца. Никакие входящие или исходящие сигналы не могли выдать расположение Алекса. Широкие протекторы из титана и резины лучше преодолевали бесплодные пустоши, чем простейший полет на корабле. Полное и утешительное одиночество. Алекс ожидал, что ему станет одиноко в поездке, но ошибся.

Как оказалось, притворство на «Шторме», что всё в порядке, выматывало. Алекс даже не сознавал, что это ему чего-то стоит, пока не остался один. Спал он на крохотной койке в брюхе вездехода, а дни проводил на крыше машины, наблюдая за солнцем, небом, звездами и даже не слушая взятую с собой музыку.

Дважды неподалеку от него шли огромные неуклюжие животные с похожими на тонкие деревца ногами и напоминающими желтый мох шкурами. Второй раз его сопровождали почти полдня, потом зверь трижды прогукал и отстал. Насколько знал Алекс, кроме него этих животных никто еще не видел.

Он не раз задавался вопросом, зачем Наоми решила поселиться в потайном транспортном контейнере, но теперь понял. Удовольствие от одиночества обратило траур в нечто иное, странное и милосердное.

Пещера, где спрятали «Роси», находилась в западной части пустыни. Алекс выбрал это место, потому что рядом залегал пласт с радиоактивной рудой, добавлявший чуток маскировки, если будет искать враг, и выступающий ориентиром для него.

Сейчас его преследовал страх, что «Роси» его не ждет. Что в его отсутствие рухнул нависающий над кораблем каменный козырек. Или что не выдержали герметики, которые нанесли для защиты обшивки, или их повредили пустынные животные и корабль, созданный для вакуума, подвергся эрозии ветра, песка и соли. По мере приближения беспокойство росло. Мирный пейзаж пустыни проплывал мимо, пока вездеход не достиг цели автоматического курса и не остановился у огромного камня.

Алекс взял фляжку с водой и салфетку, чтобы обмотать нижнюю часть лица, после чего спрыгнул на круто просоленный песок. Тень под камнем дарила прохладу. Алекс пошел по следам, оставленным маневровыми двигателями «Роси» — спекшемуся в стекло песку. Такое ощущение, что с той поры прошла уже целая вечность.

Старый марсианский корвет ждал его в глубине пещеры. Тёмный, недвижимый и абсолютно не пострадавший. Что-то поцарапало герметик — может, животные, может, ветер с песком из пустыни, но ничего не сломано. Воображение нашептало, будто корабль приветствует его. Алекс знал, что это самообман. Ну и пусть.

Большую часть дня Алекс прорубался через защитное покрытие, чтобы добраться до шлюза, а потом дело пошло значительно бодрее. Перед консервацией они слили воду из баков, но запасов вездехода хватило, чтобы заполнить их наполовину, а вот заново запустить систему очистки и переработки — задача посложнее. Полдня Алекс проверял трубопроводы, пока не нашел лопнувший, а потом полдня потратил, чтобы его заменить. У Наоми, Амоса или Клариссы это заняло бы полчаса.

В вездеходе он больше не ночевал (особенно с тех пор, как заработала кухня «Роси»). Учитывая ограниченность припасов, еда получалась спартанская, а из напитков были только вода и зеленый чай. Корабль лежал на земле, поэтому всё находилось под углом в девяносто градусов от желаемого и до каюты и кресла-амортизатора приходилось карабкаться.

Алекс настолько погрузился в работу по возвращению старого корабля к жизни, что почти сумел притвориться, будто ждет свою старую команду. Что они снова будут в машинном зале и на командной палубе, будут смеяться, спорить и закатывать глаза, как и раньше. Неделя усилий измотала его, он рухнул в кресло, даже не пообедав. Алекс обнаружил, что дрейфует между сном и явью, слыша голоса в коридоре: сухой шепот Клариссы и озабоченность Холдена, будто они действительно там, и если он сосредоточится, то разберет и слова. Раздался сигнал тревоги — открыт шлюз — и послышались знакомые шаги в коридорах.

Когда в дверном проеме обозначился силуэт, Алекс еще думал, что спит. Звук живого голоса, первый с того момента как он покинул Фригольд, привел его в чувство.

— Привет, — сказала Наоми.