Глава тридцать седьмая

— Тебе следует отдохнуть, — предложил Каспар. — Сколько сдвоенных вахт ты уже выдержал?

— Не знаю, — ответил Алекс, прислонившись спиной к переборке столовой. — Но не думаю, что еще одна меня убьет.

— Не убьет до тех пор, пока не убьет. Но дело не только в этом. Ты так много работаешь, что начнешь делать ошибки.

Алекс усмехнулся. Он знал, Каспар не хотел его обидеть. Зная это, он не злился. По крайней мере, не показывал этого.

— Когда застигнешь меня в момент совершения ошибки, тогда я и перестану нести сдвоенные вахты, а до той поры...

Каспар, сдаваясь, поднял руки вверх, и Алекс продолжил есть. Текстурированная дрожжевая лапша и груша с водой. Если он во второй смене — это обед, если в третьей — то завтрак. Так что в какой-то мере это одно и то же.

«Шторм» разогнался, удирая от сил Лаконии, но никто их не преследовал. Никто не осмелился. Судя по новостным каналам, большинство людей не понимали, как именно они уничтожили «Бурю», и боялись, что это может повториться. Это оказалось очень кстати ещё и потому, что чем сильнее разгонялся «Шторм», тем становилось понятнее, какой ущерб нанесла ему победа.

Каждую смену на корабле обнаруживалась новая, неожиданная неисправность. Вакуумные каналы не передавали энергию, регенерирующее покрытие прекратило регенерацию, атмосфера утекала так незаметно, что они не могли определить место утечки, только наблюдали медленную и постоянную потерю давления. Алекс не был инженером, но жил на «Шторме» уже давно, как и все остальные, а в космосе провел столько времени, сколько иные даже не прожили. Когда он не спал, то чинил корабль и останавливался, только когда усталость обещала быстрый, глубокий сон без сновидений.

Он не впервые сдерживал эмоции, заглушая их работой. Временами в его жизни случались ситуации, подобные этой, когда глубина переживаемых чувств была непереносимой. Кто-то напивается или лезет в драку, или тренируется в спортзале до упаду. Он все это пробовал, но сейчас «Шторм» так поврежден, а значительная часть экипажа еще больна, поэтому ничего не поделаешь. Это не дает ему отвлечься и сохраняет корабль в рабочем состоянии.

Но даже так это не идеально. Он знал, что не исцелился, и подозревал, что даже не начал исцеляться. Боль впивалась неожиданно. Когда он только проснулся или готовился лечь, и его мысли блуждали. В этот момент наверняка. Но бывало, и когда он пробирался по техническим тоннелям, выискивая перебитый трубопровод, или в медотсеке, когда получал ежедневную дозу лекарств, чтобы снова не облезла слизистая. Боль прокрадывалась внутрь, и на несколько секунд Алекс погружался в свои мысли и океан скорби.

Всё, конечно, из-за Бобби, но иногда скорбь захлестывала. В самые тяжелые моменты он вдруг осознавал, что думает о грядущей свадьбе Кита. О Холдене и ужасных событиях на Медине, когда его схватили. О Талиссе, первой жене, и Гизеле — второй. Об Амосе — самой тяжкой утрате, поскольку тот просто пропал в тылу врага. Алекс может так никогда и не узнает, что с ним случилось. Обо всех своих семьях и о том, как он их потерял. Всё это было невыносимо, но он как-то справлялся. А через несколько минут худшее схлынет, и он сможет вернуться к работе.

Переход через врата в систему Фригольда прошел именно так, как они и рассчитывали. Алекс поручил пилотирование Каспару — скоро это станет его работой, так что пусть тренируется. Они неслись как сумасшедшие, сильно изогнув траекторию к вратам Фригольда, а затем выпали в обычный космос. Теоретически, возможно попасть во врата из реального пространства под идеальным углом и проделать путь через кольцо врат по прямой. В реальности обычно требовалась корректировка.

Каспар хорошо справился. Не хуже Алекса. Они выпустили торпеду в единственную штуковину, которая походила на сенсоры Лаконии, разнеся ее в клочья еще до того, как скорректировали курс. Анонимность не худшая, чем при игре в наперстки.

Фригольд — достаточно простая и небольшая система. Единственная обитаемая планета — чуть меньше Марса. Затем еще одна, чуть больше, дальше от солнца и с непригодной для жизни атмосферой, и серия из трех газовых гигантов, защищающих внутреннюю систему. Здесь и была база «Шторма», в тени гиганта, который называли Большой брат, если вежливо, и Здоровенный гад — если нет. Размерами он был чуть больше Юпитера, с зелено-голубой изменчивой атмосферой и непрерывными электрическими бурями, создающими дуги разрядов длиннее диаметра Земли.

Алекс наблюдал, как увеличивается в размерах планета, видел черную точку на ее фоне — каменистый спутник, где они раньше прятались. Давно остановившаяся вулканическая деятельность оставила после себя тоннели в лаве достаточных размеров, чтобы спрятать «Шторм» и небольшой флот из ему подобных. Туда-то они и направлялись. К постоянной базе инженеров Пояса и оперативников подполья, которых Бобби называла «подземная команда».

В дверь каюты вежливо постучали. Даже робко. В коридоре висел Каспар, зацепившись за поручень.

— Привет, — поздоровался парень. — Ты идешь?

— Куда?

— На мостик. Ты должен ввести нас на базу, так ведь? Традиция. Когда пилот уходит в отставку, он сам доставляет себя в последний порт.

— Это что еще за традиция? — усмехнулся Алекс. — Никогда о такой не слышал.

— А я сам ее изобрел, — не стал отрицать Каспар, — только что. Не смог отказаться от такого — придумать собственную традицию.

— Ты можешь сам все сделать, — сказал Алекс, — тебе все равно нужно практиковаться.

— Нет, давай ты, или мы просто пропашем долбаной штуковиной по спутнику и скажем, что так и должно быть.

— Хреновый из тебя врун, — сказал Алекс, но отстегнулся от кресла, — тебе следует над этим поработать.

— Как и над всем остальным. Ты и вправду уходишь?

— Да. Вправду ухожу.

— Ты отличный пилот.

— И ты таким станешь. Я тебе здесь больше не нужен.

Алекс выплыл из каюты, торможение слегка тянуло вниз. Он направился к центральному лифту и вверх — на мостик. Когда он в последний раз появился на мостике, весь экипаж встал его поприветствовать. Каспар позади него захлопал, остальные подхватили. К тому времени, когда Алекс добрался до своего кресла, выступившие слезы исказили всё вокруг.

— Жду приказа, капитан, — произнес он.

— Введите нас в порт, мистер Камал, — отдала распоряжение Джиллиан.

С технической точки зрения предстоящее приземление — дело простое. Даже в побитом состоянии «Шторм» помнил, где находятся стены, а где вкрапления людских построек. Алекс ощутил, как с сердца свалился огромный камень.

Специальные захваты, построенные, когда они только-только захватили этот корабль, скользнули на место с еле слышным звуком и легкой дрожью.

— Добро пожаловать обратно, путешественники, — произнес по связи голос с густым астерским акцентом. — Похоже, вы неслабо угрохали корабль?

— Это задаст вам работенки, ленивые ублюдки, — ответила Джиллиан, как сделала бы это Бобби. С теми же интонациями и прочим.

Алекс не смог бы объяснить почему, но ему казалось правильным, что девушка обращала столько внимания тому, как Бобби всем руководила. Даже когда их не станет, следующее поколение сохранит их отголоски.

Шаттлом до Фригольда служил однокорпусный транспортник «Драйбек», начавший свою жизнь как рудовоз, а лет двадцать назад подвергшийся переделке. У владевшей им компании были желто-зеленые корпоративные цвета, и на переборках мостика всё еще просвечивал призрак ее логотипа. Двигатель маленький и своенравный, склонный к перебоям при смене ускорения, ограниченный крошечным резервуаром с реакторной массой. В трюме стояли ряды кресел-амортизаторов, и несколько членов экипажа, наиболее пострадавшие от взрыва «Бури», возвращались домой — скорее как груз, чем как попутчики.

Долгое падение от газового гиганта проходило через область, которая в Соле стала бы зоной оживленнейшего трафика. Сотни кораблей шныряли бы между Сатурном, Юпитером и внутренними планетами. А на Фригольде здесь летали с полдюжины кораблей. С растущим чувством пустоты этой системы, которую не заполнят даже десятилетия, Алекс наметил курс. Всё слишком огромное. Слишком огромное. Он с самого начала стал участником проложенной человечеством дороги к звездам, но до сих пор не мог свыкнуться, насколько обширно это пространство.

Его удивило, что за несколько минут до отбытия на крохотный мостик пришла Джиллиан и, не пристегиваясь, села в соседнее кресло.

— Летишь с нами вниз? — поинтересовался Алекс.

Несколько секунд Джиллиан молча смотрела на него. Она выглядела старше, чем он привык, как будто бремя командования состарило ее уже за столь короткое время.

— Нет, семья хочет со мной повидаться, и я хочу того же. Но на это будет время после войны.

«Восхищаюсь твоим оптимизмом», — чуть было не произнес Алекс, но это как-то слишком мрачно. Он не хотел портить ей настроение своим скептицизмом. Вместо этого он кивнул и неопределенно хмыкнул.

— В порту тебя ждет быстрый вездеход, — сообщила она, — на нем достаточно воды, топлива и дрожжей, чтобы ты мог продержаться.

— Спасибо. Я это ценю.

— Это не альтруизм. Твой корабль старый, но это военный корабль. Намного лучше многого, что подполье клепает здесь.

— Возможно. А может там вообще свили гнезда птицы из пустыни. Я как раз собираюсь это выяснить.

— Когда выяснишь, выходи на связь. В одиночку летают только раздолбаи и полные придурки. Нужно, чтобы кто-то мог тебя подстраховать.

Пиликнула связь. Шаттлу разрешили вылет. Алексу оставалось только подтвердить. Он набил сообщение, но не отправил.

— Ты о чем? — спросил он.

— С нами не покончено, — сказала Джиллиан. — Даже не так. Мы побеждаем. Подполью потребуются все доступные корабли, и неплохо бы иметь в команде и твой. Если тебе будет нужна команда — только скажи, и я ее тебе найду.