Глава шестнадцатая

Это были старые грузовики, перевозившие в Поясе астероидов системы Сол людей и припасы за поколение до открытия первых врат. Элви смотрела на них через самые мощные оптические телескопы «Сокола», но изображение все равно оставалось размытым. Оба корабля — не больше нескольких десятков метров в длину, а располагались у самых врат Текомы, почти в миллиарде километров от нее.

Если бы сенсоры «Сокола» не были на несколько порядков чувствительнее её глаз, корабли вообще невозможно было бы увидеть. Но она различала ползающие по ним дроны и мехи, проводившие последние автоматические проверки. Огни их маневровых двигателей расцветали и гасли, пока дроны продвигались по обшивке и соплам, проверяя и перепроверяя, чтобы все пошло по плану. Элви видела в этом глубокую иронию, но начинала злиться, если долго размышляла о ней.

— Милая, — окликнул её от входа Фаиз, — принести тебе что-нибудь?

— Нет, как и три минуты назад, — рявкнула она и тут же пожалела об этом. — Прости. Это было грубо.

— Нет, я все понимаю, — ответил ее муж и многолетний интеллектуальный компаньон. — Я над тобой нависаю. Смотри.

Он отпустил поручень и свободно повисел некоторое время, ухмыляясь своему каламбуру. Элви больше рассмешила его улыбка, чем сама шутка.

— Всё нормально, — сказала она. — Честное слово, всё в полном порядке.

— Хорошо. Очень хорошо, потому что у некоторых людей, когда они едва не помрут, почти утонув в инопланетной жиже во время полета на высоких G, случается сыпь. Или прыщи. От близкой смерти бывают жуткие прыщи.

— Прости, что напугала тебя. Я не хотела. Но сейчас всё нормально.

Фаиз втянул себя в комнату, неловко изогнувшись, чтобы зацепиться ногами за поручни и погасить инерцию коленями. Он встал на стене рядом с Элви, глядя на ее экран.

— Прости, что моя экзистенциальная паника перед лицом твоей смерти улеглась не так быстро, как твоя, — сказал он.

— Ничего. На твоем месте я тоже не была бы так спокойна. К тому времени, как я всё узнала, я уже не была мертва. Уже не так страшно, когда пропустишь все это «выживет — не выживет».

— Да уж, мне это не понравилось, — согласился Фаиз. — Откровенно говоря, мне не нравится и происходящее сейчас.

Она протянула руку, и он сплел свои пальцы с её. Как всегда. Десятилетия, проведенные вместе, скрыли их истинные чувства за шутками и остротами, но Элви знала, что горе мужа настоящее. И она бесится не столько из-за него, сколько из-за идиотизма, который творится сейчас у кольца. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула сквозь зубы.

— Я чувствую себя дурой, — сказала Элви. — Я и правда думала, что мы научная миссия.

— А это не так?

Она ткнула пальцем в монитор.

— Это не наука. Поджигать всякую хрень и смотреть, что из этого выйдет — не наука. Это как бросать в пруд динамит, чтобы посмотреть, не всплывет ли рыба.

— Значит... естествознание?

— Милитаристская чушь. Решать любую проблему, просто пытаясь ее взорвать.

— Угу, — сказал Фаиз. — Почти заставляет пожалеть, что не можешь все бросить, да?

Элви оттолкнулась от монитора. В невесомости это был единственный способ бросаться предметами. Фаиз не сводил с нее темных глаз.

— Эта мысль посещает меня не впервые.

— Но.

— Я знаю. Если бы не мы, нашлись бы другие. Те, кто знает меньше, чем мы. Просто...

— Думаешь, то, что находится по ту сторону, ответит на удар?

— Да, возможно, — ответила Элви. — Не знаю. Я не люблю, когда что-то может произойти только один раз. Нельзя в чем-то разобраться, если нет повторяемости. Единственный результат — всё равно что никакого.

— Тебе полегчает, если нашему адмиралу поручено сделать это раз двадцать-тридцать?

В нескольких миллиардах километров от них на секунду зажегся огонек двигателя, моргнул и потух.

— Думаю, так и есть.

Элви не вполне понимала настроение собравшихся на научной палубе. Ей хотелось верить, что их так же, как её, беспокоит план Сагале, и потому они его не обсуждают. Но в реальности Джен и Тревон выглядели радостно-возбужденными. На их мониторах отображались данные с десятка зондов и сенсоров, рассыпанных в вакууме, и три таймера обратного отсчета. Один показывал минуты, оставшиеся до прохода первого корабля через врата в небытие. Другой, отставая всего на несколько секунд, отсчитывал время до того, как за ним последует второй корабль с бомбой. И таймер детонатора, ровно на три минуты позже.

Они слишком далеко и не смогут отключить бомбу с антивеществом. Если эксперимент провалится, этим придется заниматься станции Медина. Если корабль с бомбой вдруг пройдет через врата, Медина обезвредит бомбу, не взрывая. Удалившись почти на световой час, «Сокол» наблюдал за пустотой в поисках признаков того, что нечто за вратами — или внутри них — вообще заметило их суету.

— Знаете, что будет забавно? — спросил Фаиз. — Если этот взрывной план разрушит врата, и мы застрянем на корабле до конца своих дней.

Сагале злобно зыркнул на него и кашлянул.

— Вы правы, — сказал Фаиз. — Еще не время.

Первый таймер дошел до нуля и вместо голубого стал красным, начав отсчитывать время после прохода. Через час они увидят, что произойдет, и услышат отчет технического корабля. В безбрежном вакууме им оставалось лишь предполагать, что исполнение плана идет своим чередом.

— Всем пристегнуться, — сказал Сагале. — Если враг выпустит по системе одну из своих «пуль», мы можем потерять сознание.

Джен и Тревон надели ремни. Элви уже была пристегнута. Она дважды переживала отключающий сознание контрудар разозленных убийц протомолекулы, кем бы они ни были. Первый раз на Илосе в компании готовых разорвать ее роботов-насекомых, а второй — смотря новости в зале ожидания на Луне, когда «Буря» собиралась уничтожить Палладу. Элви почти привыкла к этому, ну, или так себя успокаивала. Но все же не слишком хотела повторения. Второй таймер достиг нулевой отметки. Корабль с бомбой прошел во врата и, предположительно, тоже исчез.

Казалось, секунды побежали медленнее. На экране два корабля замерли у врат, готовясь к проходу. Это ожидание, когда произойдет то, что уже произошло, напоминало взгляд в прошлое. Свет, отразившийся от кораблей и дошедший до нее, опаздывал почти на час.

Обнулился последний таймер. Где-то гораздо дальше, чем на расстоянии в обычный световой час, в не-пространстве врат, произошло нечто ужасное. Элви затаила дыхание.

— Мы что-нибудь видим? — напряженно спросил Сагале.

— Пока ничего, — ответила Джен.

Элви ждала, когда же случится то странное расширение восприятия, будто видишь атомы и волны, ощущаешь всё в таких деталях, что исчезают границы между тобой и окружением, твое тело и вселенная смешиваются, как краски на акварели под струей воды. Один вдох, затем другой. Ничего.

— Ладно, — сказал Сагале. — Протокол предписывает оставаться на местах, пристегнутыми к креслам, пока...

— Ни фига себе, — сказал Тревон. — Вы тоже это видите?

На экранах космос вокруг них кипел. С внешних зондов начали поступать подтверждения тому, что видит Элви. Один за другим они сообщали об одном и том же. Всплеск квантовой аннигиляции частиц. Тихий гул вакуума превратился в крик.

— Это прекрасно, — прошептал Тревон. — Только посмотрите.

— Докладывайте, — приказал Сагале.

— Похоже на то, что мы видели в Соле, сэр, — отозвалась Джен. — Значительное увеличение активности виртуальных частиц. Должна сказать, они нас заметили.

— Проверьте время. Мы отключались? Или все время были в сознании?

— Да, — ответила Элви еще до того, как сверилась со временем. — Я имею в виду, второе. Мы оставались в сознании.

— Да, и наш эксперимент с квантовой запутанностью тоже не нарушился, — сказала Джен. — В Соле они все провалились, а наш в норме. Что бы это ни было, это нечто иное.

Сагале хмыкнул, и его губы растянулись в широкой улыбке. Элви подумала, что впервые видит этого человека по-настоящему довольным.

— Что ж, — сказал он. — Это интересно.

— Черт возьми, — сказал Тревон, — смотрите сюда. Это невероятно.

Сенсоры захлебывались от данных о возникновении и аннигиляции виртуальных частиц. Все показания застыли на уровне черт-его-знает-сколько-но-больше-чем-я-могу-уследить. Элви прижала кончики пальцев к губам. Она готовилась к странной потере сознания, но то, что этого так и не случилось, почему-то казалось еще хуже.

— Продолжайте наблюдение, — приказал Сагале. — Первый консул будет доволен.

— Чем? — спросила Элви.

Сагале недоумевающе посмотрел на неё.

— Поведение изменилось. Значит, с нашим врагом можно вести переговоры.

— Нет никаких изменений. В системе Сол вы ударили магнитным излучателем, и оно ответило пулей на «Буре». Сейчас вы совершили совершенно иное, и оно ответило иначе. Из этого просто нельзя извлечь никаких данных.

— Теперь мы знаем, что, когда послали корабль с наказанием, враг это почувствовал. Это всё ведь не из-за исчезновения пары кораблей. Они исчезали с самого начала использования врат. И значит, созданный нами инструмент может наносить им ущерб. Это очень важно. Мы не узнаем, можем ли научить их, пока не повторим эксперимент.

Вот оно. Повторим эксперимент.

— Джен, — подал голос Тревон, не слышавший ничего из сказанного Сагале, поскольку все его внимание было приковано к экранам. — Ты это видишь? Есть осадок.

— Есть что? — переключился на него Сагале. — Что вы видите?

— Виртуальные частицы аннигилируют не полностью. Они генерируют... вроде как ионы водорода? Обычные протоны.

— Это опасно?

— Нет, обычное дело. В нормальном межзвездном пространстве найдется пара атомов на кубический сантиметр, а здесь еще далеко до этого уровня. Если бы в этой системе не было так пусто, я бы вообще их не заметил. Полагаю, за несколько десятилетий это могло бы превратиться в проблему. Может быть.

Сагале посмотрел на Элви. Его плоское лицо ничего не выражало, и от этого он казался самодовольным.