— И все же, — сказала Джен, — Если это целый солнечный пузырь, это, грубо говоря, хренова туча энергии.

— Энергии? — переспросил Фаиз.

— Энергии. Материи. Какая разница. Если они создают материю, то значит направили на нас кучу энергии.

— Она поступает равномерно? — спросил Фаиз, и Элви что-то услышала в его голосе. Хрипотцу, выдававшую страх.

— Ой, — сказала Джен. — Ох, чёрт.

— Вроде как рано об этом говорить, — сказал Тревон, явно не успевающий за ходом их мысли. — У нас всего пара десятков зондов. А что такое?

— Да-да, я знаю, что всего лишь геолог, — сказал Фаиз. — Но разве мы не в двух световых часах от нейтронной звезды? Которая поразила нас тем, как ловко балансирует на грани взрыва? А сейчас некто добавляет в систему энергию и массу. Похоже на проблему.

Элви похолодела.

— Погодите, — сказала Джен, и ее пальцы заплясали по кнопкам, создавая графики энергии относительно времени и массы. Экран заморгал. Через несколько секунд Джен издала такой звук, будто ее ударили под дых. — Вот чёрт.

— Давайте не будем забегать вперед, — вмешался Сагале. — Еще ничего не случилось. Звезда выглядит стабильной.

— Она выглядела стабильной два часа назад, — ответила ему Джен. — Но когда быстро вращающаяся нейтронная звезда схлопывается в черную дыру, из ее полюсов исходит гамма-луч. За несколько секунд высвобождается столько энергии, сколько Солнце дает за десять миллиардов лет. Это очень редкое явление.

Лицо Тревона стало пепельно-серым. Элви ощутила, как глубоко внутри ее раздирает страх и благоговение.

— Коммандер Ливли, именно это сейчас и произойдет? — спросил Сагале, но Джен уже по уши погрузилась в вычисления.

— Это не могло достигнуть критической точки, — сказала Джен. — Пока. Если предположить, что скорость осаждения постоянная, чего на самом деле я не знаю. Но нам нужно убираться отсюда как можно быстрее.

— Как можно быстрее, не убивая при этом Элви, — поправил Фаиз. — Мы уже едва не потеряли ее. Мы не можем идти на максимальной тяге.

— Если мы все умрем, будет не лучше, — возразил Сагале. Несмотря ни на что, Элви позабавило, как быстро он мог изменять мнение под влиянием обстоятельств.

Адмирал поджал губы и задумался, глядя куда-то внутрь себя.

— Коммандер Ливли, отошлите данные своего анализа на технический корабль и станцию Медина. — Он дотронулся до контрольной панели, и его голос разнесся по кораблю: — Всем приготовиться. Нас ожидает продолжительный полет на высоких G.

— Нельзя просто рвануть в кольцо, сэр — возразил Тревон. — До него миллиард километров, и еще миллион, чтобы затормозить с той стороны. Меньше, если пойдем под углом, но нужно не воткнуться в Медину и центральную станцию, поэтому...

— Мне это известно, — сказал Сагале. — Приготовьтесь, пожалуйста. Майор Окойе, прошу вас пройти в медицинский отсек. Как я понимаю, будет безопаснее, если мы не станем подвергать вас седации в кресле. Будет неприятно.

— Ничего страшного, — сказал Фаиз. — Она справится. Я тоже пойду с ней, — он повернулся к Элви. — Прости, милая. Мне правда нужно, чтобы ты не умерла.

— Я понимаю, адмирал, — сказала Элви. — Уже иду.

Сагале сухо кивнул. Элви отстегнулась и осторожно оттолкнулась, паря в прохладном воздухе. Фаиз уже летел по коридору в медицинский отсек. Элви ухватилась за поручень и остановилась. Она не понимала, что чувствует — гнев, страх или какое-то горькое веселье. Что бы это ни было, это чувство отдавалось в груди холодом.

— Адмирал...

— Да, майор Окойе?

«Я же вам говорила». Ей не требовалось произносить это вслух. Он и так услышал.

На экране позади него ожил и двинулся в сторону врат первый корабль. Иллюзия, что он еще может остановиться — что они могут отменить сделанное — была столь же сильной, сколь и ложной. Через секунду вспыхнул выхлоп двигателя корабля с бомбой.

В меньшем окне на том же экране в сердце мертвой системы ярко светилась крошечная нейтронная звезда.