– Почему ты решил взять меня с собой? – спросила она.

– Хотел напроситься на поцелуй.

– Ну это понятно. А еще?

– Это все-таки пираты. Я знаю, что могут сделать пираты с семнадцатилетней девушкой, особенно с такой привлекательной.

– А Лора? Что бы сделали с ней?

– Ничего такого, что бы ей не понравилось. По крайней мере, поначалу. Она женщина простая и ее тело привыкло к удовольствиям. Это сразу видно. Но даже не в этом дело. Я должен был спасти именно тебя.

– Почему?

– Когда мы прибудем на планету Бурь, мне понадобится твоя помощь… Остается три минуты. Давай выключим свет.

Они выключили свет, и Охотник настроил режим максимальной прозрачности. Стена перед ними исчезла. Невдалеке, в какой-нибудь тысяче километров от них, висела маленькая планетка, уже не пытающаяся никого обмануть. Она уже не выглядела как громадный самородок – лишь как неровная металлическая капля с шершавой поверхностью. Оставалось две минуты. Затем минута с небольшим – до того момента, когда Лора нажмет кнопку и люди на станции умрут. И вдруг что-то случилось: позади станции зажглась новая звезда.

Первые секунды звезда светила ярко, затем поблекла и стала быстро увеличиваться в размерах. Сработали защитные системы корабля, распознав гравитационную атаку.

– Что это? – спросил Алекс.

– Рождается новая планета, – ответил Охотник, – планета козлоидов. Смотри, как она растет.

Планета раздувалась с каждой секундой. Наконец, она замерла и совсем потемнела. Она имела голубой оттенок, который заставлял вспомнить Землю.

– Эта сеть, – сказала Ася, – она слишком сильна.

– Согласен, – ответил Охотник. – Она слишком сильна и делает лишь то, что хочет. Никто из нас не в безопасности. И никто из людей никогда не будет в безопасности. Никогда во веки веков. Это страшно. Но насколько это страшно, покажет лишь будущее. Нам нужно с этим смириться. Идиллические века верховенства человеческой расы прошли. Они никогда не вернутся. Бунт невозможен – или ты погибнешь, как суслик под катком асфальтоукладчика. Теперь наступило ЕЕ время. Что это? Вы слышите?

В глубине корабля раздался протяжный вой. Невозможно было понять, вой человека, или вой зверя. Затем к вою присоединились многие голоса, и он сменился ревом, мощным, но далеким. Рев не прекращался. Казалось, что в нем слышатся ликующие нотки.

– Я боюсь, – сказала Ася. – Мы не одни на этом старом тазике.

– Это ведь проклятый корабль, – заметил Алекс, – чего же ты ждала?

Глава двадцать седьмая: снова Планета Бурь

Первые же часы путешествия показали, что корабль не был пуст на самом деле. Здесь обитало очень много народу. Правда, трудно сказать, были ли эти существа людьми хотя бы в каком-то отношении, и применимо ли к ним слово «обитать». Скорее всего, это были фантомы, сгенерированные сетью и забытые ею здесь давным-давно. Фантомы неожиданно выходили из стены, шли наискосок и исчезали в противоположной стене. Иногда они обращали внимание на живых людей и некоторое время смотрели на них с удивлением, гаснущим в пустых глазах. Никаких агрессивных действий они не предпринимали. Первая ночь прошла спокойно. Это была довольно условная ночь, ночь по условному корабельному времени. Ночью фантомов было больше. Они собирались группами и прохаживались, взявшись за руки. Охотник отважился дотронутся до одного из них. Существо оскалило зубы, тихо зарычало и исчезло. Все фантомы имели голубовато-серый цвет кожи и большие выпуклые глаза на истощенном лице. Одеты они были по большей части в старую рвань. Время от времени они умудрялись издавать очень неприятные звуки, напоминающие вой.

В нужное время корабль вынырнул из субпространства на околице планеты. Здесь еще сохранилось несколько гравиструн, сейчас совершенно пустых, но все еще в рабочем состоянии, поэтому передвижение было быстрым, точным и даже в какой-то мере комфортным. Струны, существующие вот уже второй месяц без всякого контроля и профилактики, сильно провисли и даже стали видимыми невооруженному глазу: струна слегка искривляла лучи короны местного светила.

В этом месте два корабля должны были расстаться. Всякая связь между ними становилась невозможной: по гравиструнам передавались лишь объекты с ненулевой массой покоя, а значит, радио– или любые другие волны оказывались бесполезны. Связь же по обычным пространственным каналам была слишком медленной – сигнал тратил около сотни лет на путешествие только в одну сторону. Алекс брал маленький гравилет и отправлялся к Харону. Охотник высаживался на Планету Бурь. И здесь, и там, нужно было найти хранилища мйнд-энергии, уже откачанной с Земли – малое на Хароне, и огромное на Планете Бурь. Удар по завоевателям должен быть нанесен с обеих сторон одновременно.

В этом была большая проблема.

Когда малый гравилет растаял в пространстве, Охотник двинул свой корабль поближе к планете. Он двигался так медленно, что Ася начала скучать.

– Мы что, совсем не спешим? – спросила она.

– Мы торопимся медленно. Первый удар нужно нанести с Харона, а не в коем случае не отсюда. Если Тиссернаусы заметят нашу активность здесь, они всполошатся.

– И что тогда?

– Тогда Алекс не сможет их отравить. Получится, что твой стриптиз пропал совершенно зря.

– Не совсем зря, – заметила Ася. – Я все-таки кое-что поняла. Кое-что важное для жизни. Не тогда, а потом, уже после. Ты меня понимаешь?

– Совершенно не понимаю.

– Мы с тобой одни на этом большом корабле, и ты мне страшно нравишься. Мне плевать на то, что ты другой расы. Если я станцую этот танец для тебя, у меня получится гораздо лучше.

– Почему?

– Потому что, все-таки, не в первый раз. И потому что я делаю это для тебя, а не для этих противных вирусов… Ты хочешь меня взять сейчас?

Она придвинулась совсем близко.

– Взять с собой? – спросил Охотник, – Я возьму тебя с собой, но не сейчас, а через два дня. А что до остального, поговорим, когда сделаем дело. И отодвинься чуть-чуть, мне тесно.

– Но у нас есть два дня. Или ты не хочешь расслабляться?

– У нас это не делается так просто.

– А ты попробуй. А то я обижусь.

– Не в том дело. Просто на этой планете мы используем твою невинность еще раз.

– Еще раз? – удивилась она.

– Дело в том, – сказал Охотник, – что у Тиссернаусов нет глаз. Они ведь растения. Раз у них нет глаз, значит они не видят. Но они имеют другие органы чувств, прекрасно развитые. Например, они ориентируются на наши мозговые излучения. Таким образом, они могут, по своему, видеть людей. Но не всех людей. Они все же подслеповаты. Они не воспринимают излучения душевнобольных, некоторых фанатиков-сектантов, серийных убийц с эпилептоидной акцентуацией – и невинных девушек. Больных, фанатиков и убийц у меня на корабле нет. А вот ты наверняка пригодишься, потому что ты для них невидима. До тех пор, пока не потеряешь невинность. Береги себя.

– Но я не вижу от кого здесь уберегаться. А ты, кажется, для меня не опаснее, чем бревно. Что это за эпилептоидная акцентуация?

– Эти люди получают наслаждение от боли. Что-то вроде садистов, только немного сложнее.

– Убийцы, садисты, сумасшедшие и невинные девушки, – сказала она, – в хорошую же компанию я затесалась. Это тебе сообщили вирусы? Да?

– Они серьезно подходят к этой проблеме, – сказал Охотник. – Для них это тоже дело жизни и смерти. Кстати, после того, как из тебя выкачали слоновью дозу стыда, ты стала стыдиться гораздо меньше.

Они вышли на стационарную орбиту и зависли над выбранной точкой южного полушария. Примерно на двадцатой широте. Планета была ослепительно-белой от облаков. Лишь местами виднелись небольшие просветы зелени.

– Она всегда такая? – спросила Ася о планете.

– Нет. Обычно она зеленая. Это меня беспокоит. И не только это. Ветры на Планете Бурь дуют в сотни раз сильнее, чем на Земле. Поэтому облака должны двигаться быстро. Как будто в ускоренной киносъемке. Здесь же они висят на месте. Мой глаз не различает движения. Значит, бури здесь прекратились.