Я подтолкнула Борю в бок:

— Слышь, я сюда ехала, думала, сбегу от шума городского. А здесь?

Он не ответил. Листал книжку.

Высоко в небе широкими кругами летал ястреб. Его гортанный, то торжествующий, то тоскующий крик временами долетал до нас. Боря даже не взглянул на него.

Солнце уже разогрело землю, и она парила, и светлое марево поднималось над полями, дымкой заволакивая дальний лес. В низине у реки паслось стадо коров. Порывистый ветер доносил оттуда приятный запах парного молока. А совсем рядом, на опушке, доцветали подснежники. Истосковавшаяся за зиму по цветам, я все порывалась подбежать к ним, нарвать букетик. Но сдерживала себя. Понимала: сейчас нельзя отвлекаться.

Боря поудобнее устроился на пеньке и углубился в чтение. Для него уже не существовало ни щедро отдающего земле свое тепло солнца, ни крикливых, неугомонных грачей, ни неумолчного рокота тракторов. Ему держать ответ перед старым мастером. И надо постоять не только за себя, а и за честь всего класса.

Кричали грачи, гудели тракторы, ветер свистел в вершинах высоких и стройных берез. Боря уже ничего не слышал.

Тогда я не выдержала. Вырвала у него книжку.

— Ты что, один, что ли, с комбайном возиться будешь? Подвинься. Я читать буду, а ты слушай. И не вздумай отвлекаться. Прочту главу, вопросами донимать стану. Схватишь двойку — оставлю без обеда.

Боря подчинился.