Охранницы, пропустившие в жилище жреца странную женщину, отправились в подземелье, караулить узников, предварительно получив по двадцать ударов плетью, наказание не только болезненное, но и унизительное для гордых дочерей Кешана. Остальные, чувствуя себя так же виноватыми, с еще большим рвением принялись нести службу, надеясь вернуть прежнее расположение Вайомидиса к своему отряду.

Рамасанти, несчастная и опозоренная проступком подчиненных ей девушек, металась по Лунному дворцу, словно разъяренная львица, рыча от злости и осыпая проклятьями слуг, попавших ей под горячую руку.

Мускулистая дева, вооруженная до зубов, упорно разыскивала изменников в коридорах дворца, не подозревая о том, что один из заговорщиков притаился в самом сердце роскошных покоев, скрытый от всех золотистой тканью длинных занавесей.

Вельможа, в роскошном камзоле, цвета лазури, нащупал у себя на груди золотой медальон и решил, что уже наслушался достаточно о происшествии и чуть ли не бегом бросился вниз по алебастровой лестнице, сбивая ногами в мягких сапогах, пушистый белый ковер.

Темнокожие стражницы, вращая белками выразительных глаз, лишь пожимали плечами, наблюдая за тем, как мужчина, всегда такой спокойный и гордый, перепрыгивая через две ступеньки, миновал лестницу и изчез в бесконечных коридорах нижнего дворца.

— Может, живот прихватило? — озабоченно подумала Рамасанти, провожая кшатрия подозрительным взглядом прищуренных глаз. — Впрочем, это не мое дело.

У входа в подземелье, охранницы было скрестили алебарды и угрожающе выступили вперед, но, едва лишь заслыша властный голос, хорошо им знакомый, отошли в сторону, освобождая проход.

Миновав пост охраны, вельможа замедлил шаг. В его тонких, ухоженных пальцах, с розовыми, продолговатыми, точно у женщины, ногтями, появился ключ и он, размеренной поступью, ничем не напоминающей предшествующий этому бег, направился к дверям своих личных покоев.

Он любил уединение и тишину, поэтому и предпочел давно пустующие комнаты подземной галереи покоям Верхнего замка, предназначенным для придворных и расположенных рядом с Малым княжеским дворцом, где жила сама раджасса.

Захлопнув за собой двери, вельможа расслабился, Он сбросил с головы белый тюрбан, расстегнул жемчужные пуговки на своем лазурном камзоле и упав в мягкое кресло, дернул за толстый шелковый шнур, вызывающий прислугу.

Заметив в дверях худенькую фигурку незнакомой девушки, кшатрий схватился за саблю, небрежно отброшенную в сторону.

Едва лишь заметив обнаженный клинок, испуганная служанка, молоденькая и хорошенькая, пронзительно взвизгнув, упала на колени, прижав лицо к мягкому ворсу пестрого иранистанского ковра.

Столь рабское изъявление покорности, успокоило мужчину.

— Кто ты? — требовательно спросил он, гневно раздувая кончики своего орлиного носа. — Я не знаю тебя, женщина. Что делаешь ты в моих покоях?

Служаночка приподняла свое залитое слезами лицо и, встретив жесткий взгляд господина, вскрикнув от страха, вновь уткнулась носом в ковер.

Пренебрежительная усмешка тронула пухлые губы знатного кшатрия и он, подойдя к скорчившейся от ужаса девушке, больно дернул ее за длинную косу.

— Кто же ты? — еще раз спросил он, теряя терпение.

— Никто, никто, милостивый господин! — запричитала девушка, хлюпая носом и прижимаясь всем телом к полу. — Ничтожество, грязь под вашими ногами, сирота, живущая во дворце из милости. Моя мать умерла от пятнистой болезни, отца унес в джунгли тигр, а меня отдали в услужение. До сегодняшнего дня мне приходилось убирать в казарме стражников- Копьеносцев.

— Так ты шлюха? — небрежно спросил знатный господин насмерть перепуганную рабыню, обходя девушку кругом и не отводя глаз от ее соблазнительного зада. Глаза его алчно блеснули в предвкушении развлечения.

— О нет, господин! — несчастная снова начала запинаться и глотать слезы. — Я делаю только то, что мне приказывает распорядитель.

Кшатрий слегка сморщил свой аристократический нос. Прежняя прислуга нравилась ему куда больше, но девушка через чур много узнала о некоторых причудах своего господина и он не мог надеяться на ее скромность. Пришлось принять меры.

Когда в один прекрасный день болтливая служанка изчезла, толстый надсмотрщик над рабами не стал поднимать шум, а получив несколько монет от щедрого и родовитого господина, пообещал тому подыскать на место «сбежавшей дурехи» другую девицу, пригожую и не слишком строптивую.

Его выбор показался кшатрию не слишком удачным, но испуганная девчонка могла сгодиться еще кое на что.

Кшатрий удовлетворенно кивнул. В его темных, глубоко посаженных глазах, появился лихорадочный блеск, движения ускорились.

— Тебя, конечно, предупредили о моих необычных наклонностях? — облизнув губы, спросил он прислужницу.

Рабыня смущенно опустила глаза и робко кивнула. Не смотря на свою молодость и плаксивость, она отнюдь не была невинным цветком. Смазливое личико и полная зависимость от начальника над рабами, делали ее безвольной игрушкой в мужских

руках. Но этот господин казался ей исчадием ада. Она слышала кое-какие разговоры и тряслась от одного только вида этого мужчины.

— Встань, рабыня! — приказал он, и служанка повиновалась.

Она была высокой, хорошо сложенной девушкой, стройной, но слегка худощавой, на его вкус. Столь незначительная деталь не могла испортить ему удовольствия. Кшатрия всегда радовало появление новой игрушки.

Заглянув в ее расширенные от страха глаза, он испытал истинную радость от предстоящего развлечения.

— Разденься! — приказ прозвучал безжалостно, словно удар хлыста. — Но медленно, рабыня!

Девушка вздрогнула всем телом, но повиновалась.

Она сбросила с себя верхнее платье, оставшись в тонкой кофточке и короткой юбчонке.

— Дальше! — прозвучал все тот же надменный голос.

Служанка быстро избавилась от остатков одежды и пряча свое залитое краской лицо, молила богов о том, чтобы ее худенькое тело показалось недостойным этому знатному негодяю.

Кшатрий тщательно запер двери. Крики девушки умрут в его покое и никто не услышит их.

Поглаживая пальцами плоский диск медальона, уютно притаившегося на волосатой груди, господин медленно снял шаровары, оставшись в одной рубашке, наслаждаясь страхом и унижением бедной служанки.

— А теперь беги, милая! — воскликнул он, вытаскивая плеть и щелкнув ею в воздухе. — От того, насколько быстро ты бегаешь, зависит твоя никчменная жизнь.

Девушка пронзительно вскрикнула и бросилась прочь от ухмыляющегося кшатрия.

Тот, хищно усмехнувшись, двинулся следом, особо не торопясь и зная, что добыча никуда не денется.

Жестокие удары обрушивались на беззащитные плечи и грудь. Напрасно несчастная молила о снисхождении, ее мучителя только разжигали слезы и кровь.

Устав бегать и изнемогая от жгучей боли, девушка забилась в ближайший угол и замерла, закрыв лицо руками и дрожа всем телом.

Кшатрий разочарованно отбросил окровавленное орудие пытки в сторону. Он надеялся, что девушка будет отчаянно сопротивляться, кусаться и отбиваться до последнего. Тогда, возможно, он оставил бы ее в живых до следующего раза.

Железной рукой он привлек к себе хрупкое тело рабыни, покрытое багровыми, вспухшими полосами и скользкое от крови, и впился жесткими губами в ее нежный ротик.

Через некоторое время, достигнув пика наслаждения, он оттолкнул ее, с удовлетворением наблюдая, как подсыхает размазанная по бедрам кровь.

То, что несчастная служанка была покорна и исполнительна, только раздражало его, а полный стыда взгляд девушки, в сто крат, увеличил его похоть и злобу.

Заметив, что рабыня открыла глаза, он склонился над ней и прошептал:

— Ну что, маленькая шлюха, понравилось? Ты получила самого лучшего мужчину в княжестве, но на этом твое везение закончилось. Теперь тебе предстоит дорога страха и боли.

Тяжелый кулак кшатрия обрушился на темноволосую голову служанки и она потеряла сознание.

Никто не видел, как красивый мужчина в белоснежной рубахе, скрылся за потайной дверью, таща за собой безвольное женское тело.

Девушка пришла в себя от дикой боли, раскалывающей череп пополам. Хватая пересохшими губами воздух, она открыла глаза и задохнулась от крика.

Ее руки были жестоко вывернуты и прикручены к перекладине высоко над головой, а ноги широко разведены в стороны и так же привязаны.

Вокруг виднелись лишь серые каменные стены, а далеко вверху сиял крошечный кусочек синего неба.

Из последних сил девушка зашептала молитву. Простая служанка, безропотно исполняющая чужие приказы, она не знала, где находится, но что-то зловещее притаилось там, во тьме, за ее спиной. Она чувствовала это зло и трепетала от животного ужаса.

— Все правильно, моя красавица! — насмешливый тихий голос был для нее подобен громовому раскату. — Ты боишься меня, ты вся просто сочишься страхом. Так и должно быть. Моя госпожа будет очень довольна — еще одна маленькая, дешевая шлюшка отправится прочь из этого мира, принеся свою плоть в дар Темной богине.

Мужчина с волосатой грудью, глумившийся над ее юным телом, принялся рисовать между двух нежных холмиков ее маленьких грудок непонятные, загадочные знаки.

Внезапно девушка осознала, что мягкая кисточка в руках мучителя, ни что иное, как ее коса, вернее то, что было раньше ее косой.

Письмена, наносимые ей на кожу вязкой зеленоватой жидкостью, невыносимо жгли ее тело и горели, словно клеймо.

Девушка вновь закричала, громко и протяжно. Голос ее наполнился не только ужасом, но и болью. Мужчина довольно ухмыльнулся, ударил ее по лицу, сильно и хлестко, затем еще раз и еще…

— Кричи! — шептал он, облизывая пухлые губы. — Кричи, шлюха, так надо!